Олег Северюхин - У попа была граната

• Название: У попа была граната
• Автор: Олег Северюхин
• Жанр: Короткие истории
• ISBN: 978-5-4474-1504-4

В сборник рассказов вошли: Эмансипе. Письмо из детства. Тайна. Трагедия. Нежность. Наваждение. Медведь. Шпион. Летчики. Ночь. Дружба-08. Таежный волк. Инвалид. Держи карман. Нахал. Золушка. Металлический рубль. У попа была граната. Синяя кошка. Хари Кришна. Love History. Мадонна. Здравствуйте, это я пришел. Орел мух не ловит. Вирус. Жили-были старик со старухой. Бабуин. Зов предков. Оккупант. Шишкари. Лайка Нюшка. Влюбленный голос. Моя первая брачная ночь. Нанайка. Вкус любви. Анекдот.

---

– Время было такое.

«Маруська»

Хозяйка подвела меня к миловидной девушке лет тридцати, представила:

– Нина. Олег Васильевич. Олежка, пожалуйста, поухаживай за Ниночкой. Это моя новая подруга и, кстати, вы вместе сидите за столом, – и ушла встречать других гостей, собирающихся на день рождения моего старого друга.

Свой подарок хозяину я уже вручил и не надоедал ему своим присутствием, благо у меня не было вопросов, которые мы не успели бы обсудить во время наших частых встреч.

Я улыбнулся своей даме и спросил:

– Так, с чего начнем ухаживания? Предлагаю посмотреть великолепное издание собрания музея А. С. Пушкина. Оно стоит вот в этом шкафу, и хозяин ругаться не будет, а я постараюсь Вам рассказать о тех людях, которые Вас заинтересуют.

– Неужели Вы знаете в лицо всех знакомых Александра Пушкина? – спросила девушка.

Моя новая знакомая не была лишена чувства юмора и чувствовалось, что симпатию к собеседнику испытываю не только я. Веселый блеск в ее глазах заставлял насторожиться в ожидании какого-то вопроса, на который трудно будет ответить.

– Давайте откроем книгу наугад, и вы спросите меня, кто это. Идет? – предложил я девушке игру.

– Идет. – Нина наугад открыла книгу и показала на портрет молодого человека с грустным выражением лица и длинными бакенбардами. – И кто это?

Вот попал. Совершенно не помню, кто это такой. Слева от этого портрета изображен баснописец Иван Андреевич Крылов в сюртуке с Анненской звездой на правой стороне груди. Кто же это? Манера письма одного художника. И не ошибусь, если скажу, что это портреты работы Карла Брюллова. У кого же были такие жесткие и непокорные волосы, зачесываемые на правую сторону? Кто был всегда таким серьезным, даже печальным в конце тридцатых годов девятнадцатого века? Кому не особенно везло в искусстве? Да, пожалуй, только Глинке Михаил Ивановичу с оперой «Иван Сусанин».

– Это Михаил Иванович Глинка, автор известных опер «Иван Сусанин» и «Руслан и Людмила», – отчеканил я.

Попадание! Нина прочитала подпись и сказала:

– Вот здорово! Вы искусствовед? Пушкинист?

– К сожалению – нет, – сказал я, – я просто читатель, которому нравится Александр Пушкин и его современники, а эту книгу я смотрел раз, наверное, десять и кое-что из нее запомнил.

В это время хозяйка позвала всех к столу, и мы с Ниной сели рядышком посредине стола. Я был своим в этом доме и не требовал какого-то особенного отношения к себе, поэтому я и взял на себя руководство левым флангом стола.

Когда подошло мое время, я встал и предложил тост за тех, кто в море и в дозоре. Нина посмотрела на меня и тихо спросила, имею ли отношение к тем, кто в море и в дозоре. Я ответил, что имею непосредственное отношение, так как мы с хозяином дома вместе служили на границе и уволились в запас почти одновременно, с разницей в один год.

– Так Вы офицер-пограничник? – задумчиво спросила Нина. – И хозяин дома тоже? Боже, как я вас всех ненавижу, – сказала она и в ее глазах заблестели слезы.

Я видел, что нужно срочно что-то делать, иначе Нина разразится слезами и испортит праздничное настроение гостям и хозяевам.

Взяв ее за локоть, я твердо сказал, – пойдемте, – и увел ее в детскую комнату, стараясь не привлекать внимание гостей.

Детская комната – это комната старшего сына моего друга, который был призван в армию на два года после окончания политехнического института.

Посадив Нину на кровать, я сел напротив ее на стул и сказал:

– Рассказывайте!

Немного поплакав и, вытерев глаза моим платком, Нина начала свой рассказ.

– Я два года прослужила в пограничной службе ФСБ по контракту. Все было хорошо, пока ко мне не стал приставать один старший офицер. Я понимаю, если бы это просто ухаживание, как между нормальными мужчинами и женщинами. Начались скользкие намеки и предложения недостойного характера. Я сама дочь офицера и знаю, что такое офицерская порядочность. Мой папа был образцом в этом. Может, где-то и что-то было не так, но в отношении любой женщины он не сделал ничего предосудительного. Я, как могла, старалась уходить от общения с этим офицером. Но один раз вечером он застал меня одну на рабочем месте и полез целоваться, пытаясь сразу поднять подол форменного платья, как будто я какая-то проститутка. Мои попытки вырваться результата не давали, и мне пришлось вцепиться ногтями в его физиономию. Боже, какими только словами меня не обзывал этот защитничек Отечества в зеленой фуражке и майорских погонах. О происшедшем я доложила, как положено, по команде докладной запиской. Меня вызвал начальник управления в звании генерал-майора и сказал:

– Ваше заявление рассматриваться не будет, так как у Вас нет свидетелей. Вы клевещете на достойного офицера и хорошего семьянина. А раз свидетелей нет, то и инцидента нет.

Какой правды можно добиться военнослужащему-женщине в звании младшего сержанта? Были бы старые времена, мой отец вызвал бы этого офицера на дуэль и пристрелил бы как собаку. Как бы то ни было, а дуэли обеспечивали естественный отбор офицеров и проявления быдла в этой среде были большой редкостью.

Мой отец и сейчас служит. С его помощью мне удалось перевестись в другую часть, где меня сразу окружили «вниманием» и докладными записками о моем недобросовестном отношении к исполнению служебных обязанностей. Как я ни старалась удержаться на службе, меня уволили «за нарушение контракта». За что? Разве можно так поступать с человеком?

Я всегда думала, что в пограничных войсках служат самые культурные и самые порядочные офицеры. Мне пришлось с родителями поездить по гарнизонам, и я не понаслышке знаю, как живут и служат офицеры, в том числе и пограничники. И вот я оказалась в Москве, куда собирают самых лучших военнослужащих со всей границы. Погранвойска снова передали в органы КГБ, то есть ФСБ. От всех этих перестроек пограничники стали только хуже.

Я знаю, что не я одна подвергалась сексуальным домогательствам со стороны офицеров. Другие девчонки точно так же не добились никакой справедливости. А от того, о чем рассказывают армейские девчонки, волосы дыбом встают. Там такое творится, что дедовщина по сравнению с этим кажется цветочками. Сколько женских жизней загубила эта служба. И женщина до сих пор остается самым беззащитным человеком в армии. Депутаты думские презервативы рекламируют, а судьбу женщин-защитников Отечества в упор не видят. В США, не дай Бог, кто-то косо посмотрит на женщину-военнослужащую, так его сразу убирают из армии или отдают под суд, а нас рассматривают как потенциальный резерв шлюх для офицерских борделей или любовниц для высшего командного состава. Одно только то, что нас всех называют «маруськами», уже говорит об отношении к женщинам в армии и в пограничной службе.

Нина всхлипнула и замолчала.

Что я мог сказать? Чем мог утешить? Женщины в российской армии и пограничной службе ФСБ не защищены никакими законами от сексуальных домогательств и при возникновении этих ситуаций из них делают виновников морального разложения военнослужащих.

Я помню, как в застойные годы, когда приезжала инспекторская проверка, командование части отряжало жен офицеров для обслуживания комиссии в столовой в качестве официанток. Инженеры, артисты, преподаватели в передничках с подносиками разносили первое и второе по столам комиссии под взгляды офицеров-проверяльщиков. Моя жена категорически отказалась быть официанткой. Сколько же упреков я выслушал от командования части. Но жену свою стал уважать намного больше.

Есть у нас в России жена Верховного Главнокомандующего, которая занимается благотворительностью, детскими садами, библиотеками. Для пиара это очень хорошо. В традициях русской армии всегда было внимание жен командиров к нуждам подчиненных офицеров и как командиры чувствовали себя неловко от того, что они не внимательны к нуждам офицеров и их семей. В разломанной России все не так. И жене Верховного Главнокомандующего дела нет и не будет до каких-то там «марусек». Все кончится полушуткой: «давайте пароли и явки, и мы примем меры». Не пароли я явки нужны, а система мер по защите прав военнослужащих, и в первую очередь – военнослужащих-женщин.

Действительно, умом Россию не понять и аршином общим не измерить. Пока мы вернемся к правам человека, у нас снова будет 6-я статья Конституции, а в армии всем будут заправлять политработники, которые на партийных собраниях будут разбирать персональные дела офицеров и военнослужащих других категорий – членов партии.

– Ты знаешь, Нина, мне стыдно перед тобой за то, что я бывший пограничник и не смог вступиться за твою честь. И больше некому вступиться за честь твоих подруг. Измельчали офицеры. В старых частях еще поддерживаются традиции, а повсеместно – так же, как и по всей России. Пойдем за стол, а то хозяева подумают что-то неладное.