Марина Зосимкина - Комплекс Росомахи. Книга вторая из серии «Сказки мегаполиса»

• Название: Комплекс Росомахи. Книга вторая из серии «Сказки мегаполиса»
• Автор: Марина Зосимкина
• Жанр: Детектив

Алине Трофимовой, преуспевающему юрисконсульту крупной фирмы, подруга детства Рита Радова сообщает шокирующую новость: мать Риты обвиняется в убийстве собственного мужа! Алина хорошо знает Тамару Михайловну и не может понять, что заставило женщину пойти на такое преступление. Желая разобраться, героиня сама становится участницей стремительно разворачивающихся событий. И это первое убийство оказывается лишь звеном длинной цепочки предательств и преступлений, сплетенной ловкими мошенниками, которых Алина, заручившись поддержкой новых знакомых и старых друзей, намерена вывести на чистую воду…

---

решительно двинулась исследовать апартаменты. Свернула направо и по узкой

кишке коридора вышла на кухню. Кухня как кухня, раньше у них тоже такая была.

Линолеум на полу, кафель над мойкой, мебель разномастная.

Она поискала глазами какой-нибудь приемник. На табурете у окна нашлась

магнитола, старенький советский двухкассетник «Маяк». Этот аппарат Алина

хорошо помнила, это тети Тамарина вещь. В школьные годы, назанимавшись под

завязку химией с геометрией, девчонки расслаблялись, слушая по нему

«Иванушек» и Таню Буланову.

Привычным движением Алина потыкала по клавишам и, обнаружив в

правом кассетоприемнике какую-то кассету, уверенно нажала кнопку

воспроизведения. Кухню тут же наполнил хриплый баритон Владимира

Семеновича, экспрессивно и со вкусом выводящего что-то о серебряных родниках

и золотых россыпях.

«Высоцкий так Высоцкий, главное, пошумней и погромче», – подумала

Алина и, более не задерживаясь в помещении, где недавно умирал человек,

прошагала вглубь квартиры.

У тети Тамары все было прибрано. Когда она только успевала? Насобирав

по полкам стопку носильных вещей и водрузив сверху на нее пару толстых

шерстяных носков-самовязов, Алина отправилась в прихожую упаковывать

собранное. Главное, магнитофон не забыть выключить, а потом бумажку снаружи

снова наклеить. В смысле, с печатью.

Когда она впихивала тети Тамарин спортивный костюм в дорожную сумку,

которую специально для такого дела захватила из дома, Высоцкий на высокой

ноте неожиданно смолк, затем раздался тихий щелчок, шипение, затем чье-то

невнятное бормотание и громкое «Алё», а после паузы незнакомый мужской голос

с надрывом прохрипел:

– Гнида! Ты гнида, понял!? Нет, ты понял?!

Пауза. Шипение. Опять надрывающийся голос:

– Ты ее не найдешь никогда, ты понял!? И пузырь не найдешь, я хорошо

спрятал. Задергался, шкура!.. Ты правильно дергаешься… У меня и телефончик ее

есть, а ты как думал?..

Голос умолк, лишь тихо шипел магнитофон, перематывая пленку.

Алина замерла на одной ноге, подпирая сумку коленом и стараясь, чтобы

вещи не вывалились на пол. Первый испуг прошел. Это же просто магнитофонная

запись, и больше ничего. Но кто это говорит?! Может быть, тети Тамарин муж,

теперь уже покойный?

Бросив сумку на полу, она кинулась на кухню, голос вновь рванулся ей

навстречу.

– Да пошел ты!.. – зло выкрикнул предполагаемый Шурик, и Алине опять

сделалось жутковато. А голос все говорил и говорил, яростно, с ненавистью:

– Короче, Додик, бабки мне твои на хрен не нужны. А ничего не хочу! Хочу

тебя, гниду, проучить, а больше ничего. Таких, как ты, учить и наказывать надо. И

учти, больше мы с тобой не…

Магнитофон тихо щелкнул, останавливая кассету, и запустил обратную

перемотку. Сторона кончилась. Запись прервалась.

Алина подошла к шипящему двухкассетнику, медленно протянула руку к

панели и нажала кнопку «стоп». Стоп! Рядом красная копка «запись».

Промахнулся, значит, Шурик, когда спешил ответить на звонок. Не на ту кнопочку

впопыхах нажал.

Да, дела…

Алина стояла над магнитолой и думала. Надо отнести кассету Марианне.

Сегодня же. Очевидно, имелись у покойного Александра некие запутанные

отношения, но вот с кем? С кем…

Хотя… Нет, не будет она Марианне мозги засорять. У нее на руках и труп, и

преступник. А что дела какие-то и с кем-то у покойного были, то вряд ли это на

прямую связано с его безвременной кончиной от руки потерявшей рассудок жены.

Но кассету изъять все-таки нужно.

Алина потрясла сумкой, утрамбовывая вещи, застегнула сверху молнию и,

окинув напоследок быстрым взглядом кухню, собралась уже на выход, как

заметила на подоконнике грустные растения в разноцветных керамических

горшках. Собственно, их она видела с самого начала, но только сейчас

сообразила, что их не мешало бы полить, а то загнутся. Когда еще Ритка

соберется сюда наведаться…

Горшков было три – в одном растопырился матерый столетник, во втором

душистая герань разрослась аж на всю высоту оконного проема, между ними

красовалась кокетливая сиреневая фиалочка.

«Недокомплект, – сделала вывод Алина, – где-то должны стоять

остальные».

Остальные нашлись в комнате, выполняющей роль гостиной, а в спальне

никаких растений не было. В гостиной горшков тоже было три, видимо, Тамара

Михайловна уважала симметрию. Все правильно – декабрист, каланхоэ и столбик

кактуса.

Алина хмыкнула и отправилась на кухню за водой. Она не обнаружила

ничего подходящего для полива цветов, ни кувшина, ни лейки, поэтому решила

обойтись обычной чашкой.

Чашек и мелких плошек на сушилке было много, чистенькие, они стояли

кверху донцами, выстроенные во фрунт, но Алина потянулась за той, которую

увидела во втором ряду почти у кафельной стенки. Ей вдруг стало неприятно

оттого, что она возьмет в руки чашку, из которой перед смертью, возможно, пил

воду убитый.

Чашка тормозила, сопротивлялась, не хотела выползать на этот край.

Потому что под чашкой обнаружился еще один предмет. Непонятный. Непонятный

и необычный.

Больше всего предмет походил на шкатулочку с откидывающейся крышкой.

Или на футляр для маленького, но толстенького флакончика с духами. Или на

пудреницу, но как бы это… стационарную… Которую держали в будуарах на своих

туалетных столиках дореволюционные барыни и барышни, а может, и купчихи. Они

изящно откидывали крышечку, обмакивали в рисовую пыль нежную пуховку и

легким движением тонкой кисти проходились ею по бледному аристократичному

лицу. Или по круглощекому купеческому.

Алина откинула крышечку, заглянула внутрь, прищурившись. Шершаво и как-

то грязновато для пудреницы. Нюхнула. Ее нос уловил какой-то знакомый запах,

но это не был парфюмерный запах, а скорее, химический. Она задумчиво

поставила предмет на кухонный стол и отправилась поливать растения.

Вроде бы не место для такой вещицы на посудной сушилке, а? И чья она? И

что она? Голос покойного из магнитофона тоже упоминал, что он, покойный,

спрятал «ее» так, что не найдешь.

А чего тут искать? Вот же она, нашлась моментально. Хотя, ее, может, и не

искали пока? Не искали, но будут? А когда? Или он говорил не о вещи? Или он

говорил о человеке женского пола?

Алина взяла загадочный предмет и засунула его с боковой карман сумки, где

уже лежала изъятая магнитофонная кассета. Теперь есть смысл все это показать

Марьяне. Или сначала тете Тамаре. Правильно, она же сможет сегодня с ней

поговорить. Покажет и спросит, что за вещица. Та ей все объяснит, и Алина вернет

ее обратно, не заморачивая задерганной Марьяне голову. И вообще, ей пора.

Она оттянула язычок замка, дернула на себя входную дверь и моментально

уткнулась носом в светло-серый пиджак и белый с блестками галстук. Пиджак с

галстуком были на мужике, а мужик стоял на пыльном коврике перед тети

Тамариной квартирой с поднятой в сторону дверного звонка рукой. Видимо,

собирался звонить, когда на него наскочила Алина.

– О! Тамара Михайловна! Здравствуйте. Александр дома?

Алина не сразу нашлась после обращенного к ней «Тамара Михайловна», а

незнакомец уверенно продолжал:

– Кстати, великолепно выглядите. Вам не дашь ваши сорок шесть. Тридцать

четыре максимум.

Произнеся все это, он вознамерился войти.

– Мне двадцать восемь, – холодно проронила Алина, – и я не Тамара

Михайловна.

– Да? – поднял брови незнакомец. – Вам надо сменить прическу, –

безразличным тоном констатировал он и подвинул ее вглубь квартиры.

Ситуация Алине нравилась все меньше. Ей и мужик не понравился. К тому

же, блондин.

Алина блондинов не переносила. Самовлюбленные, кичливые, чванливые,

чаще всего дураки. И у всех блондинов, как она заметила, у всех без исключения

какие-то птичьи лица. И не благородные орлиные, не подумайте, нет. Воробьиные.

Индюшиные. Гусиные. Куриные. И прочее.

Данный красавчик тоже был с острым клювом и тонкими губами. Да еще

поросль на голове стянул в жидкий хвостик. Это мы такие стильные, значит. И

богатые к тому же. Судя по костюмчику, штиблетам и очкам в золотой оправе.

Алина разбиралась.

И длинный, как журавль. Но журавль – птица положительная, а этот – явный

мерзавец.

– И кто же вы, если не Тамара Михайловна? – холодно поинтересовался

«журавль».

– Представьтесь сначала сами, – так же холодно парировала Алина. – Хотя

мне это неинтересно. Александр умер. Его жены сейчас дома нет. Я здесь потому,

что выполняю ее поручение. А теперь мне надо запереть дверь и идти.

В руках она держала бумажный прямоугольник с казенной печатью. И

сделала попытку выйти на лестничную клетку.