Андрей Кайко - За серой полосой. Дилогия

• Название: За серой полосой. Дилогия
• Автор: Андрей Кайко
• Издательство: Microsoft
• Жанр: Прочая старинная литература

---

   Но постепенно прикладываемые мной усилия начали приносить результаты. Заполыхали костры, разогревая в чанах куски солнечника, а жидкая янтарная смола потекла через сита в плоские оловянные миски. Тут же на ещё жидкую массу в центр укладывались серебряные кружки, поверхность которых впоследствии должны будет украсить гравировки с названием композиций. В сёлах основной урожай уже был собран, так что свободных рабочих рук хватало, поэтому полки для заготовок под пластинки в хранилище заполнялись буквально на глазах.

   Ход работ в кузне так же вселял сдержанный оптимизм. Не мудрствуя лукаво, я для переделки бензинового двигателя в магический, решил применить старую схему, хорошо зарекомендовавшую себя на почившей в бозе Блохе. С той лишь разницей, что снабженные амулетами левитации колёса теперь не катились по земле, а были жестко посажены на коленчатый вал, на тех местах, где когда-то крепились шатуны. Пустота в лишенных поршней цилиндрах позволила меднику с удобством разместить манопроводы и надёжно укрепить там замысловатую путаницу из тонких серебряных трубочек.

   Мало-помалу всё стало налаживаться, но расслабляться мне пока было рано, ведь без хозяйского пригляда дела довольно быстро начинали идти вкривь и вкось. И не из-за чьего-то злого умысла, а просто по незнанию, помноженному излишнее усердие работящих селян. Например, как-то раз селяне разлили расплавленную смолу солнечников по мискам, а остывать поставили, не проверив горизонтальность столешницы. В результате вся партия в брак ушла, ведь что это за пластинка, когда у неё один край толще другого на пару сантиметров? Я особо не злился на подобные мелочи, досадовал, не более, считая подобные ошибки неизбежными при обучении чему-то новому.

   Но бывали случаи, когда я был готов рвать и метать от злобы. Однажды Лёшка ездил за новыми накопителями к сбруе в карьер и вернулся оттуда взбудораженный.

   "Барин, съездил ты бы в каменоломню, глянул бы сам, что там да как. А то мужики ходят злобные, меж собой что собаки лаются, того и гляди перегрызутся. Сунулся я было к управляющему проведать, отчего оно так, дык тот токмо отмахнулси, дескать, трудники урок дневной выполняют, а до всего прочего ему дела нет. Попробовал я его вразумить, да куда там! Он токмо пуще нос задрал. Мол, меня туточки сам Его Милость барон Залесский набольшим поставил, вот он с меня и спросит, а не всякие якие понаехавшие..." Блин, вот только этого мне сейчас и не хватало, чтобы каменотёсы взбунтовались! У меня же без новых накопителей половина планов псу под хвост пойдёт! Само собой, я схватил Лёху ещё с одним дружинником и в небо. Прилетели, выбрались из Голубя на твёрдую землю, огляделись по сторонам. На первый взгляд всё нормально: работа кипит, народ не отлынивает, не прохлаждается, но взгляды и в самом деле добротой не лучатся. А тут как раз время обеда подошло. Смотрю, управляющий засуетился, задёргался, стал меня к себе в избёнку сманивать. Дескать, там и отобедаем. Но я слушать его не стал, а направился под навес, где работяги столовались. Вот тут-то мне и стала понятна причина народного неудовольствия. Каша из прелой крупы с солониной, а вместо хлеба горсть твёрдокаменных сухарей.

   Я управляющего за шкирку: ты чем, гад такой, рабочих кормишь? А тот с вызовом в ответ, что он здесь не виноват, это староста соседней деревни уже вторую седмицу продукты не привозит. Вот, мол, и подъедают запасы, что в закромах сыскались.

   Мы с Лёхой сразу в деревню, к тамошнему старосте. Тот молча, воплощением немого укора, ведёт меня в амбар и погреб, где чего только нет: и крупы мешками, и свежий хлеб, и мясо - три полузасыпанные льдом ободранные коровьи туши.

   - А почему всё это здесь, а не отправлено в карьер? - спрашиваю старосту, кругленького мужичка с окладистой, на диво ухоженной бородой.

   - Дык, сами не приезжают, сталбыть не нужно им. Я отвезти не могу, на моей телеге колесо сломано. - Обиженно надул щёки староста.

   Мы вновь в каменоломню, к управляющему - "почему?". Тот становится в позу незаслуженно обиженного и заявляет, что староста нарочно колесо не чинит, хотя давно мог бы. И поступает так специально, чтобы народ на бунт подбить и его, управляющего, с места убрать! На мой вопрос "почему же он сам не отправил дроги в деревню за продуктами", получаю ответ что, мол, по уговору деревня сама должна поставлять пропитание каменотёсам. С упором на слово "сама".

   Я чуть в осадок не выпал от такого заявления. Блин, два надутых индюка из-за своего непомерного гонора не желают договориться между собой, когда работяги вот-вот пойдут по стопам матросов с броненосца "Потёмкин"...

   Я вскипел и велел этой парочке, старосте и управляющему, принародно всыпать по пять горячих. И пообещал, что если подобное ещё хоть раз повторится, то управляющий возьмёт в руки кирку и сам в штольню отправится. А старосте объявил, что отберу у него надел, дав взамен другой, посреди лесной чащобы. И пусть с семейством корчует вековые деревья под посевные площади...

   Вернулся в усадьбу настолько расстроенный, что не сразу смог вникнуть в смысл сказанного мне Мадариэлем, поджидавшим меня на крылечке господского дома. Но когда всё-таки понял, то едва не пустился в пляс от нахлынувшей радости! По словам мага, Лена час назад очнулась от долгого сна, и очнулась полностью выздоровевшей! А сейчас она на кухне опустошает запасы съестного, вызывая у Стефы умиление и восторг своим аппетитом. Я от души поблагодарил эльфа и поскорее отправился в дом.

   Стоило мне показаться в дверях трапезной, как раздался дикий визг. Ложка полетела в одну сторону, лавка в другую, а у меня на шее повисло нечто невесомое, лишь отдалённо напоминающее привычную мне Елену. Я был затискан, зацелован, забросан бесконечными "спасибами". После чего меня тут же, не сходя с этого места, заставили оценить тонкость талии и отныне потерявшее сходство с колобком личико. Тут же мне были продемонстрированы плоский, как доска живот, похудевшие руки, а так же лишенные былой тумбообразности ноги. Девчонка то крутилась на месте, принимая самые эффектные по её мнению позы, то принималась вышагивать из угла в угол трапезной, словно топ модель по подиуму. Время от времени Ленка прерывала своё дефиле, но только лишь для того, чтобы вновь повиснуть у меня на шее от избытка переполнявших её чувств. Моя подруга была на седьмом небе от счастья, да и я был откровенно рад тому, что наконец-то всё закончилось. Ну, не всё, конечно, ведь нужно было ещё вернуть Елену в её родной мир, но в тот момент путь через серую завесу казался мне недостойной внимания мелочью по сравнению с уже выпавшими на нашу долю испытаниями.

   Из этого моря восторгов меня выдернул прибывший из Белина гонец с письмом от князюшки. Само по себе послание не было чем-то непривычным - уже три недели князь Ёниг регулярно и подробно, не упуская ни единой мелочи, докладывал мне о ходе переговоров с официальными хозяевами заброшенных земель. Часть из них была рада избавиться от не приносящей доходов обузы, часть колебалась, но два хозяина хуторов наотрез отказались продавать свои наделы. По моему совету, князюшка не стал тратить время на строптивцев, а сосредоточился на покупке крупных владений, включавших в себя несколько заброшенных деревень. И вот теперь очередное письмо, в котором князь просил денег, так как пришло время заключать давно подготавливаемые сделки и расплачиваться по ним.

   А вот денег у меня пока не было. Запущенные мной проекты ещё только набирали обороты и пролиться золотым дождём пока не могли. Вот разве что мотор для выезда Микича. Но для него накопителя нет, и неизвестно когда он будет готов. Каменотёсы к шлифовке пока не приступали, сам это сегодня видел. Разве что с орудийного лафета снять? Нет, не пойдёт - обороноспособность снижать нельзя во-первых, а во-вторых такой ёмкий совершенно не нужен на повозке, пусть даже десять раз королевской. Или не ждать обработки гранитного бруса, а набрать батарею из готовых накопителей, поменьше? Но будут ли они работать "в упряжке"? Блин, не попробуешь - не узнаешь...

   Я обдумывал варианты, а меж тем ноги сами собой несли меня в кузню.

   - Барин, накопитель дай! - Так поздоровался со мной кузнец, не отрывая влюблённого взгляда от установленного на козлах крупповского движка. Ну, бывшего крупповского, ибо сейчас от шедевра тевтонских моторостроителей мало что осталось родного.

   Вместо ответа я повернулся к увязавшемуся за мной Лёшке. Тот попятился и скрестил руки на животе, прикрывая поясную сумку с угнездившимся там накопителем от летучей сбруи.

   - Не возьму с собой в Ровунну! - угрожающе произнёс я.

   Леха сокрушенно вздохнул, сделал ещё один шаг назад и крайне неохотно достал заключенный в серебро брусок. Со страдальческим видом, словно отрывая от сердца самое дорогое, он вложил накопитель в протянутую ладонь кузнеца.