Анатолий Хохлов - Эхо. Творец нитей. Книга 1.

• Название: Эхо. Творец нитей. Книга 1.
• Автор: Анатолий Хохлов
• Жанр: Фэнтези

Напрасно вершители судеб мира надеялись, что кошмар по имени «Златохвостая богиня» для них закончился. Маленькая лиса снова на свободе и бежит домой, устраивая попутно всяческие безобразия. Пинает бандитов в самые уязвимые места, напрашивается в подружки к грозному горному великану и храбро вступает в спор с любым чудовищем, пытающимся убедить ее, что люди глупы, слабы и примитивны. Да, враги крепко держат власть, больно бьют и по-настоящему убивают, а люди сами подбрасывают доказательства правоты монстров одно за другим, но упрямства маленькой лисе не занимать и миллионы серых теней, слушая сказки о ней, начинают верить в то, что именно сейчас начинается последняя война. Война за окончание эпохи Войн.

---

— Судя по всему, да. Этот бесполый страж несет невнятные романтические бредни и выказывает все признаки потери памяти. Он не темнит. У него действительно нет памяти ни о семье, которой он служил, ни о прожитой жизни. Глаза совершенно пусты, когда я спрашиваю о его хозяине или сообщниках. Ему словно нечего вспоминать. Бесполым стражам на уровень подсознания вкладывают схему очистки памяти, которая активируется импульсом Ци или даже всего лишь кодовой фразой. Потерли память, когда у семьи начались проблемы, и выбросили игрушку на улицу. Не знаю, почему не убили. Может, испытывали к биоформе какие-нибудь чувства?

— Что заставило его действовать против меня? Моя жестокость к женщинам этого города?

— Да, госпожа. Обожание женщин и защита их всеми силами превращена для подобных биоформ в инстинкт. Он не мог не среагировать на ваш поступок.

— Бесполые рабы… видела я несколько таких во дворцах и особняках. Ну, и что теперь с ним делать?

— Срубить голову и выбросить в ров. Данная биоформа в большом мире совершенно нежизнеспособна. Избавим ее от страданий.

— Так и поступим. Я только взгляну на нее из любопытства.

Принцесса спустилась в подвал и с интересом посмотрела на окровавленное тело пленника, прислоненное спиной к стене и безвольно обвисшее. Голова была замотана тряпкой. Красавчик беспокоился о плачевном состоянии своего лица, и самураи с сочувствием к убогому позволили тому прикрыть распухшую, развороченную ударами кулаков, морду. Таюра не возражала. Ни она, ни ее солдаты не подозревали, что пленник прячет не раны, а свою неимоверно быструю регенерацию.

Хорошо, что пальто осталось в доме торговца. Никто не придал этой вещи должного значения, но если бы ее увидела Таюра или кто-либо из бывшей с ней на горной дороге самураев…

Таюра склонилась к Кицунэ, взяла руку оборотницы за запястье и полюбовалась вывернутыми пальцами жертвы. Хорошая работа.

— Ну, Рюоичи-сан, скажите мне, — проворковала принцесса, глядя в щель тряпичной маски. Глаза жертвы залиты кровью, веки слиплись и распухли. — Чего вы надеялись добиться, опоив сонным зельем всех нас и захватив в плен? Желали устроить показательную казнь?

— Это решать не мне… — прохрипел пленник. — Жители города… они должны были… судить вас.

— Справедливый суд? — принцесса захохотала. — Вот то, чего вы хотели?

— Я хотел… помочь людям…

— Неужели?

— То, что вы сделали… безумие. Человек не мог так поступить. Чудовищно… жестоко… нельзя… так. Я хотел… помочь людям.

Пальцы в стальной броне безжалостно сжались, раздавив в кашу верхнюю фалангу указательного пальца бродяги. Пленник, обессилевший, измученный побоями, изогнулся и глухо, надрывно завыл.

— Чудовищно? Безмозглая белковая кукла! Да что ты понимаешь в людях? Без меня, без воплощения силы, от страха перед которой трясутся бандиты и завистливые соседи, город завтра же разнесли бы по камешку грабители и мародеры! Девицы города вызвали мой гнев, соблазнив и подтолкнув к измене моего любвеобильного мужа, и я напомнила им, от кого зависят жизни каждой из них! Я — чудовище?! Нет, мой дорогой друг! В нашем мире, жестком и суровом… — принцесса помассировала среднюю фалангу указательного пальца пленника. — Бесполая боевая биоформа, со вбитыми в мозг глупейшими идеалами, чудовище — ты!

Пальцы в латной перчатке сжались, и истошный вопль разнесся по комнате подвала, вдруг меняясь горловым бульканием и хриплым свистом.

Прерывая крик пленника, Таюра выхватила нож и нанесла рубящий удар по горлу. Хлынула кровь, как последний аргумент в споре.

Ударом в плечо принцесса повалила измордованную боевую биоформу на бок и, вцепившись в волосы пленника, запрокинула ему голову, чтобы рана на горле широко разверзлась. Она держала жертву долго, пока не стихли последние конвульсии.

В неровном свете густо чадящих факелов, в хаотично мечущихся тенях, она не могла видеть, как у самого позвоночника шеи пленника возникла розовая пена, через секунду застывшая подобием мягкой плоти. В этой плоти образовались кровеносные сосуды, соединившие разрубленные ударом ножа артерии и возобновившие подачу крови к мозгу.

— Выбросьте эту падаль в ров, — с силой швырнув обмякшее тело бродяги об пол, Таюра поднялась и вытерла замаранный кровью клинок ножа о лохмотья жертвы. — Весной будет пожива червям и рыбам.

Самураи поклонились госпоже и поспешили выполнить ее приказ.

Тело наивного идиота втащили на стену и швырнули на гладь заполненного водой не слишком широкого рва. При новом снегопаде труп занесет и скроет с глаз, а как начнется оттепель… будет вонять, наверное. Об этом принцесса просто не подумала. Мелочи. Пригонят пару крестьян, и те утащат гниющие останки подальше, только и всего. А пока — приказ госпожи исполнен.

Самурай, прохаживающийся по стене, то и дело бросал взгляды на серое пятно, лежащее в снегу. Он видел перед собой труп, но не мог видеть, как подтаивал снег вокруг этого трупа.

Кицунэ сохраняла полную неподвижность несколько часов, ожидая наступления сумерек, и медленно изводила ресурсы тела на обогрев. Вчерашний ужин, который она надеялась пустить на мышцы, выгорел полностью. Выгорели почти все мягкие ткани оборотницы, выгорело почти все, что не было жизненно важно для ее организма. К наступлению ночи во рву у деревянных стен маленькой крепости лежал скелет, обтянутый серой кожей. Еще два или три часа, и оборотница превратилась бы в то, что пыталась изображать, но самураев у Таюры было мало, и страж на стене не мог постоянно смотреть на ту область, где лежал мнимый мертвец. Выждав момент, Кицунэ выскользнула из рваной кофты и, оставив ее на снегу, торопливо поползла прочь. Тело ее было настолько высохшим и легким, что снег почти не проваливался под ней. Даже легкий хруст заставлял оборотницу леденеть в ужасе, но страж на стене, успокоенный мирным временем, не доводил свой слух до предела и ничего не услышал. Вернувшись на прежнее место, он взглянул на серое пятно, лежащее во рву, и спокойно продолжил патрулирование.

Полузамерзшая, истощенная и находясь на грани потери сознания от боли во всем теле, Кицунэ добралась до города. Она быстро разыскала знакомый дом, выбитые окна, в котором до сих пор не заколотили даже досками. Оборотница настороженно глянула по сторонам и забралась в комнату через пролом.

Внутренняя дверь закрывалась на хлипкий крючок, и оборотница, приложив остатки сил, без особого труда вырвала его. Дверь распахнулась, жуткая тварь ворвалась в неповрежденную часть дома. В тепло и свет, к сидящей за столом угрюмой компании людей.

У торговца были гости. Главы города в полном составе пили вино, ели свежее мясо барашка и обсуждали дела. Жена и сыновья сидели в сторонке, не вмешиваясь в важный разговор.

Молодые, полные сил, и старые, убеленные сединами, на вторжение чудовища люди отреагировали совершенно одинаково: в изумлении вытаращили глаза, а затем в ужасе ринулись к выходу. К узкой и низкой двери, блокировать которую для Кицунэ никакого труда не составило.

Не щадя стариков, чудовище принялось сшибать людей на пол удами костлявых, но все еще весьма сильных лап. Взбешенная оборотница вспомнила навыки, обретенные за время тренировок на подземной базе, и успокоила горожан быстро. Мало кто из них даже успел вскрикнуть.

— Лежать! — рявкнула оборотница, из пальцев которой угрожающе торчали когти, а клыки в пасти тускло блестели, отражая свет пламени свечей. — Кто хочет умереть, ублюдки?! Только шевельнитесь, и я вырву вам кишки!

Половина находившихся в комнате людей уже была без сознания, остальные корчились на полу, зажимая руками разбитые лица. Даже истощенная, генетически измененная боевая биоформа намного превосходила их физической силой и навыками рукопашного боя.

— А теперь скажите мне, — сказала Кицунэ, когда стоны и всхлипы затихли, — почему вы сдали меня этому монстру, Таюре?

— Она… — сплюнув на пол выбитые зубы городской управляющий приподнялся на локте. — Она защищает нас! Если мы… восстанем и свергнем леди Таюру, на нас нападут бандиты… или, хуже того, придут самураи ее родственников, которые пожелают отомстить нам за непокорность! Новые хозяева будут еще суровее к нам, если кто-либо из благородных господ вообще проявит высшее милосердие и сохранит жизни бунтовщикам!

— Это все легко понять. Но почему, сожри вас черные демоны, вы не сказали мне об этом сразу?! Ты! — Кицунэ указала на съежившегося на полу торговца. — Почему ты просто не попросил меня уйти? Я, может, и сделала глупость, решив начать борьбу с защищающим вас монстром, но желала я вам только добра! Почему вам понадобилось убивать меня? Почему?!

Люди молчали, трясясь от ужаса перед чудовищем, восставшим из ночных кошмаров.

— Впрочем, мне кажется, я знаю. — Кицунэ оскалила клыки. — Вы хотели выслужиться перед той тварью? Распластаться перед ней на брюхе и угодливо улыбаться, чтобы ваша хозяйка стала снисходительнее и добрее к вам? Мой хозяин тоже требовал от меня убийств. Убийств ради него. Хозяева любят, когда их рабы готовы ради них на что угодно. Теперь вам позволят жить лучше, верно? А я… да кто я? Просто неимоверно глупый бродяга.