Эдуард Тополь - Интимные связи

• Название: Интимные связи
• Автор: Эдуард Тополь
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-072167-2

«В то весеннее утро Андрей Петрович появился в своей мастерской, прямо скажем, в не очень свежем виде. То ли с ночной киносъемки, то ли из командировки, то ли… Впрочем, не будем гадать. Главное – появился. Открыл дверь на террасу, шуганул с нее наглых голубей и обругал их за то, что опять тут всё загадили, сволочи. Включил автоответчик…»

---

– Алло! Междугородняя! Примите заказ! По срочному!

– По срочному в два раза дороже.

– Не важно, примите!

– Что заказываем?

– Салехард, больница имени Губкина, хирурга Гинзбурга.

– За справку и вызываемое лицо…

– Я знаю! Еще шестьдесят рублей. Соединяйте! Мой номер 205-17-12. Бережковский Андрей Петрович, тот самый.

– В каком смысле?

– Не важно! Соединяйте!

– Положьте трубку и ждите.

– Но это по срочному!..

– Положьте трубку! – непререкаемо сказала телефонистка и дала отбой.

– Блин! – сказал себе Бережковский. – Там уже девять! Проспал, мудила!

И нервно заходил по мансарде, включил автоответчик. Тот сообщил:

– У вас шесть новых сообщений. Сообщение первое.

Женский голос интимно:

– Андрей Петрович, ради Бога, простите за настойчивость! Это Алина Полонская, мы познакомились на приеме в немецком посольстве, и вы сказали, что хотели бы попробовать меня на ваш сериал о Бисмарке. А сериал-то уже снимается! Пожалуйста, попробуйте меня! Мой телефон [phone], я вас очень жду. Очень!..

Бережковский нетерпеливо повернулся к городскому телефону:

– Ну, в чем дело?!

– Сообщение второе, – сказал тем временем автоответчик.

Бережковский полез на шведскую стенку, попробовал сделать уголок.

Голос Карояна из автоответчика:

– Андрей Петрович! Сцену я получил, но она в гроте! А в Коктебеле ни одного грота нет! Что делать?

Автоответчик:

– Сообщение третье.

И голос жены:

– Андрей, я не понимаю! Ты убежал без завтрака. Она что, тебя теперь и завтраками кормит? Или у тебя нетерпеж?

Автоответчик:

– Сообщение четвертое.

Мужской голос:

– Андрей Петрович, это Добровольский. Я посмотрел вашу новогоднюю заявку. Дочки, скинувшись, посылают маме мужика на Новый год. Это, конечно, смешно и талантливо, как всегда. Но к сожалению, мы не можем это взять. У нас государственный канал, мы не можем секс пропагандировать, мне за это в Кремле яйца оторвут. Да и Эрасту тоже. Мой совет: отдайте это в театр или Роднянскому на СТС…

Звонок междугородней.

Бережковский спрыгивает со шведской стенки, хватает трубку:

– Алло!

– Салехард заказывали? Говорите! Гинзбург на линии!

– Алло, Семен Львович? – сказал Бережковский.

– Да, слушаю вас, – ответили на том конце.

– Доброе утро. Вас беспокоит Андрей Петрович Бережковский из Москвы. Не знаю, знакомо ли вам мое имя…

– Знакомо, Андрей Петрович. И по книгам, и по телевизору. Чем могу служить?

– Благодарю вас. Знаете, я звоню по поводу одной вашей пациентки. Вы сейчас будете ее оперировать…

– Зотова, что ли?

– Ее зовут Елена…

– Елена Зотова. И что?

– Я… Я хотел поинтересоваться: какой у нее диагноз?

– Диагноз? Простите, Андрей Петрович, вы ей кем приходитесь?

– А… А это важно?

– Конечно. Надеюсь, вы знаете: я, как врач, не имею права оглашать диагноз своих пациентов никому, кроме самых близких. Вы с ней в близких отношениях?

– Нет. Скорее – в далеких.

– Вот видите!

Но Бережковский не сдавался:

– Хорошо, доктор, а можно я спрошу вас иначе: у нее есть шансы?

– Странный вопрос. Как вы думаете, стал бы я оперировать, если бы шансов не было?

– Значит, есть. Спасибо! И последний вопрос, можно?

– Пробуйте.

– Как она выглядит?

– Она? Она выглядит молодцом. Все будет хорошо, не волнуйтесь.

– Вы меня не поняли. Я имею в виду: как она внешне?

– И внешне все будет в порядке. Шов, конечно, останется, но уверяю вас – через месяц вы его даже не заметите.

– Шов? А где будет шов?

– Извините, Андрей Петрович. При всем почтении к вашей известности…

– Хорошо, хорошо! – в отчаянии сказал Бережковский. – Вы не имеете права. Но как мужчина мужчину я вас могу спросить: она красивая женщина?

– А вы… – изумился салехардский доктор. – Вы что? Никогда ее не видели?

– Нет, – признался Бережковский.

– А звоните! Странно…

– Я знаю, что странно. И все-таки! Это же не врачебная тайна, правда?

– Действительно, не врачебная. Вы помните Гурченко в первых фильмах? Когда ей было лет двадцать пять, помните?

– Еще бы! Неужели она похожа?

– Ну, или Удовиченко в «Месте встречи». Или Анук Эме в «Мужчине и женщине»…

– Вы шутите!

– И еще Софи Лорен, только худенькую – можете себе представить?

– С трудом…

– А теперь отпустите меня, Андрей Петрович. Я должен идти и резать эту роскошную женщину. До свидания.

Долгие гудки отбоя.

Бережковский положил трубку, вздохнул, прошелся, снова взял трубку, набрал номер и спросил:

– Коля?

– Нет, Сережа, – ответил юношеский голос.

– Привет, Сережа. Это Бережковский. Мне пиццу…

– И два пива. Уже несу.

Бережковский положил трубку, и в тот же миг телефон под его рукой взорвался новым звонком, который Бережковский проигнорировал и дождался, когда включился автоответчик:

– Здравствуйте. Вы позвонили по телефону 205-17-12. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение.

После чего послышался голос Елены:

– Здравствуйте, Андрей Петрович. Это Елена. Тут стоит Семен Львович, я очень тронута, что вы ему позвонили…

Бережковский сорвал трубку:

– Алло! Елена!

– Да, Андрей Петрович, здравствуйте! – ответила она. – Спасибо, что вспомнили обо мне. Я и не рассчитывала.

– Перестаньте! Где вы сейчас? Как себя чувствуете?

– Я уже в операционной. Боюсь ужасно. Вернее, боялась. А теперь, когда слышу ваш голос, стала успокаиваться. Раз произошло одно чудо – я вас слышу, то произойдет и второе: я выживу. Правда?

– Конечно! Конечно! – заверил он. – Все будет хорошо!

– Ваш голос на меня так чудесно влияет, даже странно. Я как будто пью его. У меня есть еще пара минут, пока не начал действовать наркоз. Расскажите мне что-нибудь.

– Что же вам рассказать? Давайте я прочту вам стихи. «Ты устала, дорогая, триста с лишним дней в году – дни труда, и ты в трамвае задремала на ходу. Крепко сомкнуты ресницы, брови подняты дугой, кто тебе сегодня снится, мой товарищ дорогой? Это, может быть, красавец по лицу и по уму – я деталей не касаюсь, но завидую ему. Я себя последней спицей не считаю, нет, и мне тоже бы хотелось сниться многим девушкам в стране. Но тебе, с которой вместе общим делом я живу, для которой столько песен написал я наяву, мне б особенно хотелось передать во сне привет. Это, может, мягкотелость. Что ж поделаешь! Поэт…» Вы уже засыпаете?

– Нет. Это ваши стихи?

– Это Иосиф Уткин, он погиб в сорок четвертом. А до войны был очень знаменит, у Маяковского есть такие строки: «Давайте разделим общую курицу славы, товарищ Светлов и товарищ Уткин!»

– А у него… – сказала она не то затихающим, не то слабеющим голосом, – у него есть что-нибудь в духе Бережковского?

– То есть?

– Ну, вы понимаете…

– Кажется, понимаю. Сейчас… «Нет, что-то есть такое выше разлук и холода в руке – я видел Вас и Вас я слышал на лазаретном тюфяке. И это Вас, когда потухло, я у груди пронес назад, как девочка больную куклу, как руку раненый солдат. Вы на далеком повороте не друг, не брат и не родня. Но нет, но нет – Вы не уйдете, Вы не уйдете от меня! И, даже предаваясь плоти с другим, Вы слышите, с другим, любовь свою вы назовете библейским именем моим! И это выше, выше, выше разлук и холода в руке – я видел Вас и Вас я слышал на лазаретном тюфяке!»

– Спасибо… – уже еле слышно сказала она. – Я засыпаю…

Гудки отбоя и сухой стандартный голос:

– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны…

Бережковский осторожно кладет трубку, проходится по мансарде. И с разными интонациями пробует свой голос:

– Голос… Хм… Голос!.. Го-лос… Голос… Го…

Телефонный звонок. Бережковский хватает трубку.

– Андрей? – спросила жена. – Неужели ты у себя? Я была уверена…

– В чем? – стоически спросил Бережковский.

– Ну мало ли! Я могу принести тебе завтрак?

– Нет! – сухо отрезал он. – Мы же договорились.

– Но я рядом, внизу!

– Нет, нет и нет! Мой кабинет – моя крепость. И вообще я не в Москве, я в Биаррице с Бисмарком! Понимаешь?

– Но ты не завтракал!

– Я заказал себе пиццу. Сейчас принесут.

– Каждый день эта пицца! Ты заработаешь гастрит.

– Пусть! – все-таки сорвался Бережковский. – Пусть у меня будет гастрит, колит, холера! Только дай мне дышать!

– Я могу вообще освободить тебя! – обиделась жена. – Навсегда!..

– Начинается!.. Киса, я тебя умоляю! Я работаю! Я не шляюсь по блядям, не сплю с актрисами, не играю в казино и не ухожу в запои. Ну что тебе еще нужно?

– Мужа! Мужа, ты слышишь?! Когда ты последний раз меня любил? Когда ты со мной разговаривал? Ты приходишь домой, как на пересадку! Между поездами и самолетами! Сочинский фестиваль! Выборгский фестиваль! Съемки в Питере! Съемки в Новгороде! Снял грязную рубашку, надел чистую и – за дверь! И даже когда ты в Москве, разве я вижу тебя? То «Мосфильм», то «Культурная революция», то тусовка у Никаса, то твоя рабочая студия! Откуда я знаю, чем ты там занимаешься? Может, у тебя там любовница…