Алан Нурс - Возлюби овупа своего

• Название: Возлюби овупа своего
• Автор: Алан Нурс
• Издательство: Новелла
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5-85065-010-5

Новелла А. Нурса показывает, что любовь — созидательное чувство, способное решить многие проблемы во Вселенной.

---

Флора дважды моргнула.

— Не встану!

Барни быстро протянул руку, схватил ее за запястье и рывком поднял на ноги. Прежде чем она успела что-либо сделать, он свирепо сгреб ее в объятия и крепко прижался губами к ее рту. Она попыталась взвизгнуть сквозь поцелуй, выкручиваясь и отталкивая его.

— Барни, немедленно прекрати это!

— Заткнись!

Твердость его голоса остановила ее, почти напугав.

— Сейчас ты сядешь, — взволнованно прошептал Барни, — а потом поцелуешь меня, прямо здесь, на кушетке. И будь любезна заткнуться, пока делаешь это!

Ошеломленная Флора села, а Барни уселся рядом с ней и снова сжал ее в объятиях.

— Барни…

На долгий миг в гостиной наступила тишина. Затем она воцарилась на еще более значительное время.

— Барни, — голос ее теперь смягчился, да и выражение лица тоже. Оно стало милее, чем Барни видывал долгое время. Он снова поцеловал ее, совершенно забыв про овупов. — Барни, мы уже давно не целовались на кушетке.

— Умммммммммммммм.

— Слишком давно.

— Да, Флора.

— Нам следует… Может попробуем заниматься этим почаще?

Звук, странный звук. Они с трудом оторвались друг от друга и увидели сердито вылупившихся на них двух овупов — овупов, забывших о драке и теперь пятившихся прочь от них, сгорбившись и дрожа от ужаса.

Внезапно овупы повернулись и стремглав выскочили за дверь.

* * *

— Ты, — заявил несчастный Хьюго Мартин, — окончательно рехнулся. Ты не понимаешь, что говоришь. Ты сумасшедший. И если ты думаешь, что я проглочу такую чепуху… — он нервно сглотнул, встряхнув двойным подбородком, — то ты вдвойне сумасшедший.

Толстяк проковылял обратно к столу, пылая побагровевшим лицом. Барни лишь непринужденно улыбался в ответ. Его худощавый подбородок был гладко выбрит, а глаза довольно поблескивали.

— Я не ошибаюсь, Хьюго. Я-таки нашел верный рецепт. Он может показаться нелепым, но ведь все это дело — сплошная нелепость с самого начала. Но идея сработает, ставлю на это все свое жалованье!

Барни уселся в кресло напротив клетки с овупом, стараясь не облокачиваться на укушенную руку.

— Давай взглянем на это дело так, — предложил он. — Что делали люди всякий раз, когда переселялись в новые края? Они приспосабливались к новой среде обитания? Пытались «отуземиться», действительно стать такими, как открытые ими народы? Пытались вписаться в местную экономику и культуру? Никогда! Куда бы они ни переселялись — в Индию, в Африку, в Китай, повсюду повторялась одна и та же, старая, вечная, как мир, история. Люди пытались преобразовать среду обитания по своему вкусу, пытались сделать ее похожей на обстановку у себя на родине. Температуру, обычаи, культуру. Последнее, что могло им прийти в голову, — это изменить свои культурные установки в соответствии с чуждой окружающей культурной средой. А если они понимали, что среда, где они находятся, не поддается изменениям, враждебна и неизменно чужда, то они всегда поворачивали восвояси.

— Но овупы! — нетерпеливо перебил Мартин. — Не понимаю, какое это имеет отношение к…

— Прямое, — перебил Барни. — Овупы прибыли с другой планеты, из другого мира откуда-то. Они разумны, это факт, и культура у них тоже есть — впрочем, довольно скверная культура.

У людей глубинная культура основана на мире и семейной любви — древний знак протянутой руки, гласящий: «У меня нет оружия». Человек, как правило, стремится жить в мире, без забот, и берет этот мир с собой в чужие страны; а там, где эти страны слишком враждебны, слишком неприятны, он в конечном итоге убирается домой несолоно хлебавши.

И все же в другом мире — в мире овупов — культура может быть построена на совершенно иной концепции. Концепции, нетерпимой для людей. Она, видишь ли, основана вовсе не на мире. Она основана на ненависти. Чистой, богатой, зрелой, интенсивной ненависти.

У Мартина расширились глаза.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что они ненавидят друг друга и всех остальных. Ненависть — это их жизненная сила, это фундамент их моральных ценностей. Они живут, едят, спят и умирают с ненавистью в каждой мысли.

Мысль о доброте и любви для них непостижима, невероятна, страшна и чужда. Они прибыли сюда, не имея ни малейшего представления об абстрактной концепции любви, и ожидали найти здесь ту же ненависть. А обнаружили то, что было для них ненавистным и враждебным — культуру, основанную на любви и мире. Но овупы увидели или каким-то образом почувствовали, что люди при определенных обстоятельствах способны к ненависти, а им только это и требовалось. Этим созданиям нужно было просто малость изменить обстановку, вот и все. Они хотели только одного — чтобы их ненавидели!

— Ну, они добились того, чего хотели! — зарычал Хьюго. — Я ненавижу их, надеюсь, я говорил тебе об этом. Господи! Как я их ненавижу, я так сильно ненавижу их…

— И ты поэтому притягиваешь их к себе, не так ли? Они заполнили весь твой дом — такая сильная от тебя исходит ненависть. Они не хотят иметь ничего общего с мистиками или монахами. Они, рискуя жизнью, мучают кошек и собак, но никогда, повторяю — никогда! — не трогают коров. Они сбегаются к тебе потому, что ты предоставляешь им именно такую, полную ненависти атмосферу, какая им и нужна. Неужели ты не видишь, что отсюда вытекает, старина? Если ты будешь ненавидеть их, они останутся рядом. Множась и процветая!

Он поднял лукавый взгляд на грузного шефа.

— Но если ты полюбишь их!..

Тяжелая челюсть Хьюго Мартина задрожала, а в изумленных глазах появилось что-то похожее на слезы.

— Барни, — слабо выдохнул он. — Минуточку, Барни. Это не может быть правдой.

Он со страхом взглянул на овупа, вперившегося в него взглядом из-за решетки.

— Все что угодно, только не это, Барни… Я… Я… не смогу заставить себя…

— Тебе просто придется возлюбить их, — твердо заявил Барни.

По толстым щекам Мартина скатилась одинокая слеза страдания. Он двинулся к клетке, косолапя, словно обиженный ребенок, а затем остановился.

— Но… но что я могу сделать? — взвыл он. — Это все равно, что возлюбить тысяченожку или что-нибудь в этом роде. Это… это кощунственно.

Он осторожно протянул руку к решетке, а затем отдернул ее, когда овуп оскалился на него.

— Ах, Барни, я не могу!

— Смотри, — усмехнулся Барни. — Я тебе сейчас покажу кое-что.

Он натянул плотные кожаные перчатки, подошел к клетке, откуда на него сердито поглядывал овуп, и протянул ему сквозь прутья кусочек хлеба.

— На, овуп. Хороший овупик, — проговорил он мягко и успокаивающе.

Овуп выхватил хлеб и злобно укусил его за руку. Барни почувствовал, как в нем поднимается гнев, но натянуто улыбнулся и, протянув руку, погладил овупа по голове.

— Хорошенький овупик, — проворковал он. — Паинька овупик.

Овуп опять укусил его, на этот раз посильнее, а затем, шипя, отступил с озадаченным выражением в глазах. Он с ненавистью зарычал, издавая отвратительные булькающие звуки и скаля зубы.

— И такой миленький к тому же, — продолжал, скрипнув зубами, Барни. — Мы будем теперь добрыми друзьями! Брось, малыш, не дуйся, дай я тебя поглажу.

Теперь овуп уже встревожился не на шутку. Он сжался, прижавшись спиной к прутьям клетки, и в панике отплевывался. В его черных глазенках тлел ужас, когда он пытался протиснуться сквозь решетку.

— Пусть уходит, — тихо проговорил Барни. — Открой ловушку и дай ему выбраться.

Мартин стиснул массивные кулаки, медленно подходя, к ловушке.

— Помягче, — предостерег Барни. — Что бы ты ни делал, не выходи из себя.

Мартин с опаской распахнул дверцу.

— Хорошенький овупик, — со слезами пророкотал он. — Выходи, ты, подлый, маленький…

Барни деликатно кашлянул, а затем сказал:

— А теперь ступай домой, малыш. Беги и расскажи своим друзьям, как приятно и счастливо пойдут отныне дела.

Овуп зашипел, зарычал и вдруг кинулся прочь, как будто за ним по пятам гналась тысяча чертей. Он выскочил через предусмотрительно оставленное открытым окно, лишь напоследок приостановившись, чтобы выкрикнуть крепчайшее овупское оскорбление. Затем он исчез за подоконником.

Барни испустил тяжелый вздох и усмехнулся Хьюго Мартину.

— Вот видишь.

— Это не сработает, — взвыл Мартин. — Нам вообще не следовало отпускать его. — Он просто опять вернется мучить нас.

— Если мы возлюбим его всем сердцем, то никогда, — счастливо усмехнулся Барни. — Для его изгнания требуется всего-навсего мирная, приятная, спокойная атмосфера. В окружении овупов, не спорю, ее трудно создать, но люди должны суметь сделать это, ибо этот способ — единственный.