Лиза Татл - Странное дело мертвых жен

• Название: Странное дело мертвых жен
• Автор: Лиза Татл
• Издательство: Литагент «Эксмо»334eb225-f845-102a-9d2a-1f07c3bd69d8
• Жанр: Короткие истории
• Год: 2015

«Визитная карточка лежала ровно посередине сверкающего серебряного подноса на столе для газет в холле. Я увидела ее сразу же, как вошла, но предвкушение в ожидании клиента смешивалось с тревогой, поскольку с этим человеком мне придется работать в одиночку. Где же мистер Джесперсон? Мы устали день за днем сидеть дома, ожидая, когда же что-нибудь случится, и утром ушли по разным делам, даже не договорившись, когда вернемся. С моей стороны было нечестно раздражаться на это, знаю, его вины в этом нет. Я могу воспользоваться его отсутствием, чтобы доказать, что я не худший, а может, и лучший из партнеров…»

---

Я не хочу в это верить. Я, наверное, слишком умна и современна, себе во благо! Как же хорошо, должно быть, уметь погрузиться в тепло и утешение традиционной религии…

Какая-то часть меня все еще верит. Я думаю, что когда я умру, то воссоединюсь с мамой. Но если я умру сморщенной и беззубой, выжившей из ума старухой, как та, которую мы иногда видим в задних рядах в церкви, что-то бормочущую себе под нос, а иногда мешающую службе своим внезапным смехом… вдруг я даже маму не узнаю, а она меня узнает – какой ужас!

Я этого не хочу. Я хочу умереть на своих условиях.

Я знаю, что то, что я собралась сделать, не лишено опасности. Признаюсь, я испугана, но теперь, когда мистер Эс показал мне, что такое возможно, я должна убедиться в этом сама.

У древних египтян было руководство, как вести себя в загробной жизни, мастера буддизма в Гималаях тоже знали это – во многих культурах считалось ценным наставлять живых, готовя их к будущей жизни, но наше «цивилизованное» общество предпочитает делать вид, что смерть познать возможно лишь раз, в конце этой жизни. Мистер Эс сказал мне, что смерть – не страна, из которой путешественники не возвращаются, он туда отправлялся и вернулся, и не раз, а теперь согласился – наконец-то! – поделиться со мной своим знанием.

Он странный человек. Я ценю его мудрость в том, что касается загробной жизни, и так благодарна, что он согласился помочь мне, но он меня беспокоит. Иногда, когда он на меня смотрит, я чувствую, что он чего-то хочет, что он ожидает, что я пойму, чего он от меня хочет, но потом, стоит мне только подумать, что он хочет моей любви, он лишь говорит о моей молодости и невинности и советует мне подождать несколько лет, прежде чем отправляться в такое великое путешествие.

Так что, возможно, я и неправильно понимаю эти его взгляды. Но уже слишком поздно, слишком поздно, чтобы он остановил меня. Он сказал мне, что необходимо сделать, дал необходимые средства для этого, и собираюсь сделать это сегодня ночью.

Он бы рассердился, если бы узнал, что я это пишу – даже столь тщательно скрыв, – поскольку я пообещала никому ни слова не говорить про него и про план, который мы придумали. И я никому не сказала, хотя так хотелось поделиться этим с Фелисити. Но она еще ребенок. Она обязательно отцу скажет.

Я пишу это, чтобы сказать, что сегодня ночью умру, но моя смерть не станет – не должна стать – вечной. У меня нет желания совершить самоубийство. Я хочу, чтобы моя вторая смерть, настоящая, произошла только после многих лет жизни. А первая смерть станет исследованием и путем познания истины.

Если получится иначе, очень жаль, но это риск, на который я иду. Фелисити, если ты расшифровала эти слова, хочу сказать тебе, что я очень люблю тебя, и если мне будет позволено, то я и дальше буду приглядывать за тобой, из иного плана бытия, как, по моему ощущению, приглядывает за мной моя мама. Я надеюсь, что ты поймешь и простишь меня, если я уйду слишком рано в лучший мир. Мы еще встретимся.

Кладбище было достаточно новым, судя по всему, мать Элсинды была одной из первых, кого здесь похоронили. Когда мы подошли к неприметным воротам на кладбище Парк Грув, мы сразу увидели, что, в отличие от более крупных современных кладбищ Лондона, оно не сделано как место уединенного размышления посетителей, но лишь для захоронения мертвых тел в земле.

В детстве я часто играла во дворе местной церкви и помню, как мы всей семьей ходили на кладбище Хайгейт, где были похоронены мой дед, дядя и тетя. Я представляла себе визиты Элсинды примерно так же, кладбище, где на тебя взирают строгие лики статуй ангелов и женщин в античных одеждах, заполненное плакучими ивами и скорбными деревьями, увитыми плющом. Представляла себе гробницы и семейные участки, статуи, надгробные камни со странными символами, всю эту странно притягательную магию скорби, которая так часто притягивает девушек определенного возраста и склада ума.

Но это современное кладбище, несмотря на звучное название, было почти лишено деревьев и рощ, да и на парк, в моем понимании, вовсе не походило. Ни одной статуи или памятника, совершенно одинаковые и простенькие надгробные камни. Учитывая, что могилы располагались стройными рядами, впечатление было как от чего-то совершенно прямолинейного и утилитарного, как дом для учеников в школе или казармы. Может, современники мои и посмеиваются над сложными и сентиментальными ритуалами оплакивания, на которых мы выросли, и вполне можно было бы сказать, что мертвым безразлично, как хранят их кости, но кладбище Парк Грув стало для меня образом хорошо организованного и совершенно обезличенного будущего, нисколько не заботящегося об утешении живущих. Нет особых причин, как кто-нибудь скажет, вообще посещать это место после похорон. Так что привычка Элсинды стала выглядеть для меня еще более странной.

– Теперь я понимаю, почему в альбоме мисс Трэверс не было рисунков покосившихся надгробных камней, увитых плющом, или статуй, – сказал Джесперсон, когда мы принялись ходить вдоль безликих рядов надгробий.

– Но непонятно, почему она вообще не брала с собой альбом и карандаши.

– Скорее всего, таинственный мистер Эс не позволял ей делать зарисовки с натуры.

Я согласилась, что, скорее всего, она рисовала его по памяти.

– Давай поглядим, есть ли здесь смотритель и не сможет ли он узнать этого человека в лицо, – сказал Джесперсон, и мы свернули обратно к входу, где видели небольшой аккуратненький привратный домик.

В этот момент дождь, который долго не решался пойти из нависших серых туч, наконец хлынул изо всех сил, и мы явились к смотрителю не скорбными и тихими посетителями, как хотели, а запыхавшимися и до нитки промокшими.

Нам открыл дверь невысокий бойкий лысый мужчина в твидовом костюме, почти сразу же, как Джесперсон постучал в дверь костяшками пальцев. Он сразу же пригласил нас внутрь, все извиняясь за дождь, будто в том, что он начался, была его личная вина.

– Прошу, мэм, садитесь у камина, согреетесь и высохнете, заметить не успеете, – сказал он, показывая мне на обитое индийским коленкором кресло у очага. Комната была очень маленькая и забитая креслами и стульями.

Налив нам по чашке чая – я только что свежий заварил, даже не смейте отказываться, – он продолжил сетовать на погоду и сказал, что мы можем оставаться у него столько, сколько пожелаем.

Джесперсону едва удалось вставить слово в поток речи гостеприимного хозяина.

– Я так понимаю, вы смотритель, или правильнее будет назвать вас охранником?

– Ну, храни вас Бог, сэр, я и то, и другое, и много что еще – смотритель, дозорный, охранник, главный садовник, землекоп, записной плакальщик и гид, если кому-то гид понадобится, – с гордостью сказал он. – Эрик Бейли, к вашим услугам. Если хотите что-то узнать о кладбище Парк Грув, его прошлом, настоящем или будущем, спросите меня. Или вам будет проще взять нашу брошюру с информацией, чтобы самим прочесть?

– Благодарю вас… сердечно… – пробормотал Джесперсон, взяв в руку небольшую брошюру, но глядя на нечто на стене, что привлекло его внимание.

Проследив за его взглядом, я увидела сложную систему колокольчиков с номерами и буквами под каждым из них, напомнившие мне те, что используются в больших домах для вызова слуг, хотя я и не могла понять, зачем такое нужно на кладбище.

– Если вы собирались приобрести участок, я с радостью отвечу на все вопросы, но сам я не занимаюсь этим делом и буду вынужден направить вас к…

– Нет, нет, – сказал Джесперсон. – Мы здесь по поручению юной леди, которая, посещая одну из могил… чем рассказывать все подробности, скажу лишь, что она потеряла некую вещь и считает, что человек, которого она здесь видела, мог бы помочь найти эту вещь.

Мистер Бейли, похоже, не до конца поверил в эту неуклюжую выдумку. Жаль, что мы не потратили время и не придумали более правдоподобный повод для наших расспросов.

– Весчь? Какую весчь? Если здесь что-то теряется, я сразу нахожу, можете быть уверены. Я каждый вечер обхожу…

– Мы хотели бы поговорить с этим джентльменом, – сказал Джесперсон, прерывая излияния смотрителя и открывая альбом. – Не узнаете его?

Было видно, что мистер Бейли узнал человека.

– Ну, конечно, скажу я вам! Хотя не думаю, что мистер Смерл был бы рад этому – слишком зловещим он тут выглядит, уверен, что в жизни не видел его с подобным выражением лица!

Бейли нахмурился и поглядел на нас с подозрением.

– Ну-ка! Ваша знакомая не хочет сказать, что мистер Смерл взял ее «весчь»?

– Конечно же, нет, – спешно ответил Джесперсон. – Не поймите меня неправильно – я не собирался никого оскорблять, – но если мы его найдем… она будет очень благодарна, а мы, в свою очередь…