Андрей Кайко - За серой полосой (дилогия)

• Название: За серой полосой (дилогия)
• Автор: Андрей Кайко
• Издательство: Microsoft
• Жанр: Альтернативная история

Что, если попаданец "не бог, не царь, и не герой", а самый обычный человек далеко не юного возраста? Насильно вырванный из привычного образа жизни, обрадуется ли он свалившимся на его голову переменам? Поплывёт ли по реке жизни среди водоворотов бурного потока, или начнёт выгребать к уютному островку продавленного дивана? В тексте много ограничений: есть волшебство, но нет Магических Академий, есть прекрасные эльфийки, но с романтикой туго. Осёл не грызёт бобра, герой не пытается завоевать всех и вся, даже его "прокачки", и той нет! Зато есть непрерывный калейдоскоп приключений, когда герой выбирается из одной заварухи только для того, чтобы тут же угодить в следующую!

---

Сочтя, что она уже достаточно отсыпала Вовке добряков, Фортуна покинула непоседливого барона. Осмотрев и облазав при дневном свете освобождённый из плена джип, Володя от досады только сплюнул, не найдя в лексиконе подходящих слов. Даже матерных. Его первоначальный план – разобрать голубку, отстегнуть крылья, стабилизатор, водрузить части на крышу автомобиля, и в таком виде за неделю прокатиться до Залесья – накрылся медным тазом. Выяснилось, что аккумулятор машины посажен в ноль, а поди попробуй завести джип с автоматической коробкой с толкача. Тот ещё геморрой, если учитывать, что в роли буксира имеется только пара редкостно флегматичных лошадей. Но самым непреодолимым препятствием оказалось отсутствие горючего. Кто-то основательно попасся в Вовкиных запасах, изрядно опустошив оные. Пускаться же в дальнюю дорогу, имея всего четверть бака топлива, было бы поистине верхом безрассудства.

Из Вовки словно внутренний стержень вынули. Разом обессилив, он ткнулся лбом в боковое окно. Однако утреннее солнце ещё не успело раскалить машину, и прохладное стекло быстро помогло барону придти в себя. Эмоции застыли, а мысли в черепной коробке защелкали с чёткостью шестерёнок механического арифмометра. Ещё раз пробежавшись по цепочке рассуждений и расставив приоритеты с учётом изменившейся ситуации, Володя пришел к выводу, что сейчас для него самым важным является время.

И работа закипела. Пока Вовка снимал с джипа реле регулятор, часть проводов, генератор и выволакивал наружу тяжелый брус аккумулятора, Лесьяр со товарищи аккуратно, чтобы не повредить хрупкий летательный аппарат, грузили в пассажирский отсек двигатель с Протце. Далее им предстояло замаскировать автомобиль подручными средствами и самостоятельно, передвигаясь окольными путями, переправить его в Западное баронство. Тогда как Володя отправился в свою вотчину по-прямой, самым кратчайшим путём.

"Быстрей, время, время!" – подгонял себя Вовка, щедро подавая ману на амулеты Голубки. Сколь ни тяжел был взятый на борт груз, но всё же он оказался заметно легче, нежели вес четырёх воинов в полном облачении и ворохе зимних одежд, которых несла на себе Голубка по пути в Северное королевство. Потому и полёт до Западного баронства вышел не столь длительным. Или то попутный ветер помог? Как бы там ни было, доискиваться причин Володя не стал. По прилёту в свою усадьбу он шустрым живчиком выбрался из кабины, велел осторожно разгружать Голубку и без промедления готовить к срочному вылету Голубя, а сам отправился писать послание князю.

Не успели просохнуть чернила на последнем завитке подписи под текстом, как со двора донёсся голос, извещавший барина, что магопланер готов к очередному полету. Не мешкая, Володя сложил листок втрое, капнул на стык расплавленным сургучом и прихлопнул малой баронской печатью. После чего выбежал на двор, вручил послание отиравшемуся у крыльца Лёшке и вместе с ним на Голубе поднялся в небо, взяв курс на столицу Вольных Баронств. В результате доставленный Вовкой к окраинам Белина в качестве гонца Лёха успел проскочить в город до закрытия ворот, так что Его Светлость князь Ёниг прочёл письмо в тот же день, когда оно было написано. Невиданная в тех краях оперативность почтовых отправлений!

Надо сказать, что предложение Его Милости барона Залесского пришлось как нельзя кстати: Его Светлость накануне в очередной раз пересчитывал свою стремительно пустевшую казну. Да, столичная жизнь никогда не была дёшевой в любом государстве. Лишённый поместий и соответственно доходов от них, князь Ёниг на собственном опыте убедился в справедливости данного высказывания. А тут вдруг письмо, в котором старый, не единожды проверенный друг практически на блюдечке преподносит возможность осесть, остепениться, перейти из разряда залётных прожигателей жизни в число землевладельцев, уважаемых людей государства! У князя не возникло даже тени сомнений, когда он писал ответ, выражая свою готовность прибыть на переговоры с Владимиром в близь лежащий лесок. Богини свидетельницы – Ёниг был готов отправиться хоть на край света, лишь бы разминуться с замаячившим на горизонте призраком нищеты!

Володя:

Следующие три недели для меня слились в одну сплошную круговерть дел, забот и хлопот. Я буквально рвался на части, стараясь успеть везде: и в кузню, где переделывался мотор для королевского выезда, и на новую фабрику пластинок, и в Белин, на переговоры с князем Ёнигом. А ведь нужно было ещё навестить усадьбу в окрестностях Ровунны и забрать оттуда приготовленные управляющим куски солнечников – сырья для изготовления пластинок. И чёрта с два мне бы всё это удалось, если бы не проверенный Голубь! Повидавший виды, не раз ремонтировавшийся и подвергавшийся переделкам магопланер в последнее время обзавёлся новым "украшением" – крыльчаткой, укреплённой на оси генератора от джипа, которую в полёте исправно раскручивал набегающий воздушный поток, тем самым подзаряжая притулившийся за пилотским сиденьем аккумулятор.

Но постепенно прикладываемые мной усилия начали приносить результаты. Заполыхали костры, разогревая в чанах куски солнечника, а жидкая янтарная смола потекла через сита в плоские оловянные миски. Тут же на ещё жидкую массу в центр укладывались серебряные кружки, поверхность которых впоследствии должны будет украсить гравировки с названием композиций. В сёлах основной урожай уже был собран, так что свободных рабочих рук хватало, поэтому полки для заготовок под пластинки в хранилище заполнялись буквально на глазах.

Ход работ в кузне так же вселял сдержанный оптимизм. Не мудрствуя лукаво, я для переделки бензинового двигателя в магический, решил применить старую схему, хорошо зарекомендовавшую себя на почившей в бозе Блохе. С той лишь разницей, что снабженные амулетами левитации колёса теперь не катились по земле, а были жестко посажены на коленчатый вал, на тех местах, где когда-то крепились шатуны. Пустота в лишенных поршней цилиндрах позволила меднику с удобством разместить манопроводы и надёжно укрепить там замысловатую путаницу из тонких серебряных трубочек.

Мало-помалу всё стало налаживаться, но расслабляться мне пока было рано, ведь без хозяйского пригляда дела довольно быстро начинали идти вкривь и вкось. И не из-за чьего-то злого умысла, а просто по незнанию, помноженному излишнее усердие работящих селян. Например, как-то раз селяне разлили расплавленную смолу солнечников по мискам, а остывать поставили, не проверив горизонтальность столешницы. В результате вся партия в брак ушла, ведь что это за пластинка, когда у неё один край толще другого на пару сантиметров? Я особо не злился на подобные мелочи, досадовал, не более, считая подобные ошибки неизбежными при обучении чему-то новому.

Но бывали случаи, когда я был готов рвать и метать от злобы. Однажды Лёшка ездил за новыми накопителями к сбруе в карьер и вернулся оттуда взбудораженный.

"Барин, съездил ты бы в каменоломню, глянул бы сам, что там да как. А то мужики ходят злобные, меж собой что собаки лаются, того и гляди перегрызутся. Сунулся я было к управляющему проведать, отчего оно так, дык тот токмо отмахнулси, дескать, трудники урок дневной выполняют, а до всего прочего ему дела нет. Попробовал я его вразумить, да куда там! Он токмо пуще нос задрал. Мол, меня туточки сам Его Милость барон Залесский набольшим поставил, вот он с меня и спросит, а не всякие якие понаехавшие…" Блин, вот только этого мне сейчас и не хватало, чтобы каменотёсы взбунтовались! У меня же без новых накопителей половина планов псу под хвост пойдёт! Само собой, я схватил Лёху ещё с одним дружинником и в небо. Прилетели, выбрались из Голубя на твёрдую землю, огляделись по сторонам. На первый взгляд всё нормально: работа кипит, народ не отлынивает, не прохлаждается, но взгляды и в самом деле добротой не лучатся. А тут как раз время обеда подошло. Смотрю, управляющий засуетился, задёргался, стал меня к себе в избёнку сманивать. Дескать, там и отобедаем. Но я слушать его не стал, а направился под навес, где работяги столовались. Вот тут-то мне и стала понятна причина народного неудовольствия. Каша из прелой крупы с солониной, а вместо хлеба горсть твёрдокаменных сухарей.

Я управляющего за шкирку: ты чем, гад такой, рабочих кормишь? А тот с вызовом в ответ, что он здесь не виноват, это староста соседней деревни уже вторую седмицу продукты не привозит. Вот, мол, и подъедают запасы, что в закромах сыскались.

Мы с Лёхой сразу в деревню, к тамошнему старосте. Тот молча, воплощением немого укора, ведёт меня в амбар и погреб, где чего только нет: и крупы мешками, и свежий хлеб, и мясо – три полузасыпанные льдом ободранные коровьи туши.

– А почему всё это здесь, а не отправлено в карьер? – спрашиваю старосту, кругленького мужичка с окладистой, на диво ухоженной бородой.