Ярослав Васильев - Дорога славы

• Название: Дорога славы
• Автор: Ярослав Васильев
• Жанр: Научная Фантастика

Сначала были написаны (мной и соавтором) несколько рассказов. Потом оказалось что они соединяются друг с другом общими героями и идеями. Но главное что объединяет всех персонажей — это то, что идут они своими дорогами жизни. Кто-то дорогой славы и служения, кто-то — дорогой славы недоброй и тёмной.

---

— Да, — вдруг согласился инженер. После чего поднялся во весь свой немалый рост, тряхнул широкой чёрной бородой и навис над Бернардом. — Я знаю всё лучше вас. Но я приносил присягу защищать именно своих, и этот долг для меня выше остального.

— А совесть потом спать даст?! — запальчиво воскликнул навигатор.

— Даст, — почти шёпотом произнёс Станислав. — Даже если пробуждение пойдёт без осложнений, реактор всё равно будет перегружен. Скорее всего, его придётся глушить вручную в «горячей» зоне. И делать это буду только я, никого другого не пущу…

Тут встал капитан, собираясь было что-то высказать спорщикам… как из динамиков раздался голос Габриэля:

— Внимание! Получен сигнал «SOS». Вместе с общим идёт код имперского космофлота. Сигнал слабый, похоже, тянет на остатках резерва. Возможно, это кто-то из прикрытия «Константина».

И снова, как за десять дней до этого, экипаж напряжённо вслушивается в голоса спасателей:

— Это Бернард. Мы нашли его. Не из наших, похоже, он тут давно.

— Почему ты так думаешь? — задаёт волнующий всех вопрос капитан.

— Глубинник. Из старой серии, «рыбной», даже я почти не застал. Тогда принято было давать кораблям внутри серии однотипные имена. Этих, помнится, назвали «Карась», «Окунь», «Акула»… ну и дальше.

Снова тишина, которую нарушают слова старшего навигатора:

— Внешних повреждений нет, но обе шлюпки отсутствуют. Видимо, провалился в слепой прыжок, и экипаж попытался спастись прямо в гипере. Хоть какой-то шанс — пока не ушли слишком далеко, вернуться по инверсионному следу и попытаться поймать навигационные привязки. А корабль автоматом после выхода из скачка ушёл на стабильную орбиту и ждал помощи, пока не выработал рабочее тело реактора.

— А если нет? Нас собьют защитные системы, — взволнованно появляется на линии голос младшего пилота. — Я считаю, что стоит подходить по виткам…

— Не учи отца детей делать, сынок. Я таких как консерву вскрывал. Со стороны движка идём, там мёртвая зона. А разогревать его, чтобы нас поджарить, нечем. Да и занимает это часа два, не меньше. Всё, мы у шлюза. Заходим.

И вновь в эфире только дыхание спасателей.

— Мы внутри. Экипажа нет, видимо, мы не ошиблись. Система дальней связи разрушена излучением звезды. Впрочем, я и не надеялся, за столько-то лет. Опа, вот это странно. Все отсеки не заперты, а доступ на пост второго навигатора почему-то перекрыт наглухо. Причём его будто сначала пытались открыть, а потом, наоборот, заблокировали все ведущие к нему коммуникации. Попробуем снять бортовой журнал в центральной рубке. Коды доступа «Константина» должны сработать и здесь.

Над расшифрованным журналом собрались все, перед соблазном прикоснуться к тайне «Щуки» не смог устоять даже Габриэль. Записи вносились на кристалл каждый час, короткие сообщения делали бархатное сопрано автоматики, сообщавшее лаконичное «системы в норме» — или вахтенный. Который мог сменить интервал, если происходило что-то важное. И теперь в кают-компании зазвучали голоса, описывающие свой последний поход давно стёршейся из памяти нынешнего поколения маленькой пограничной войны. Вначале шла рутина, потом короткие отчёты о переходе через линию фронта в глубокий тыл, о днях ожидания в засаде. Последние слова пожилого капитана были о том, что замечена цель, и корабль начинает атаку. После чего голос вдруг сменился. Теперь это был молодой баритон, который четко произнёс.

— Капитан и экипаж приняли решение атаковать пассажирский лайнер. Чтобы не допустить военного преступления …года младший навигатор корабля сквозной атаки «Щука» принял решение увести корабль в слепой прыжок и заблокировать системы управления, — наступила долгая пауза, но никто не потянулся к перемотке, чтобы поторопить пустоту. Наконец снова раздался голос неизвестного им лейтенанта. Теперь он слегка дрожал, но в нём по-прежнему звучала уверенность. — Осталось недолго. Ещё два часа, и прыжок станет необратимым. Кислорода в рубке — на полчаса. Если кто-нибудь услышит мои слова, прошу, передайте. Я остался верен чести флота и присяге до конца. Прощайте, — запись завершилась. А те, кто находился в кают-компании, один за другим снимали фуражки и вставали, отдавая герою дань памяти.

После минуты молчания Диего произнёс:

— Ну что же. Экипаж, слушай мой приказ. Будим всех. Реактор глубинника в норме, запасов рабочего тела на дозаправку хватит с избытком. Попробуем скомпенсировать провалы с его помощью.

— Риск перегрузить реактор остаётся, хотя теперь он будет и меньше, — подал голос Станислав. Не выражая протест, просто в силу многолетней привычки — всё взвешивать и рассчитывать заранее.

— Возможно, — согласился капитан. — Но даже если бы системы «Щуки» запустить не удалось — я всё равно поступил бы так же. Потому что иначе, — он положил ладонь на кристалл с записью, — мы перестанем быть людьми.

История двенадцатая. Дорога славы

Сегодня в системе жёлтой звезды, так похожей на Солнце, царила непривычная тишина: не работал ни один завод и ни одна шахта, не крутились вокруг орбитальных станций шустрыми трудолюбивыми пчёлами погрузчики, торопясь разгрузить или загрузить сухогруз, пришедший к грузовому терминалу вне графика. Не сновали стаями ленивых китов баржи и пассажирские лайнеры, спеша отвести грузы и пассажиров в центральный мир или на одну из баз или космических посёлков. По телевидению развлекательные программы и фильмы сменились кадрами хроники и траурной музыкой. А родители вели детей, которые в этот год отметили свой десятый день рождения, в Центральный музей Истории: сегодня эти мальчики и девочки должны услышать, как их прадеды оказались возле ласкового и тёплого света Соболя.

Маленьких гостей встречала миловидная девушка-экскурсовод: сегодня именно ей досталась самая почётная и самая трудная миссия. Рассказать о Начале. Дождавшись, пока огромный зал, полный детских голосов, шума и возни притихнет, она приглушила свет, оставив лишь лампы рядом с собой, включила экран и негромко начала: «Здравствуйте. Сегодня я хочу рассказать вам…»

…Любой военный знает: если начальство внезапно вызывает к себе или собирает внеплановое совещание — это к неприятностям. Благодарности или награды могут подождать, а вот плохие новости никогда. Поэтому офицеры четвёртого имперского флота ждали своего командующего с беспокойством, негромко переговариваясь друг с другом: всех волновала битва за столицу. Но флот двигался скрытно, прямая связь с домом была лишь у адмирала Рота — а тот сообщал подчинённым исключительно то, что считал необходимым.

Месяц назад стало ясно, что война неизбежно докатится до столицы — и командующий обороной вместе с императором решили эвакуировать как можно больше гражданских. Если сражение удастся выиграть, все вернутся. Если же войска, обороняющие последний рубеж, проиграют, то транспорты сумеют затеряться в неисследованных районах космоса, чтобы построить жизнь на новом месте. Своей волей и желанием, а не под пятой оккупантов. Да и солдаты будут сражаться, зная, что их семьи в безопасности и не погибнут от случайного обстрела или бомбёжки… Четвёртый же флот ушел вместе беженцами для защиты конвоя. Хотя каждый из его матросов и офицеров всей душой желал остаться там, возле дома — где решалась судьба их родины.

В конференц-зал вошёл адмирал Рот. Сухой, невысокий седой старик, полководец, про которого всегда говорили, что он первый после Бога и для которого не существует невозможного. Но сейчас старый адмирал впервые никак не мог найти слова, чтобы рассказать новость, которую узнал сегодня утром. Он окинул взглядом сидящих перед ним офицеров: с ними он прошёл не одно сражение, многих знал ещё до войны. Встав во главе стола, адмирал почему-то расстегнул верхнюю пуговицу кителя и только потом заговорил:

«Господа офицеры, — слова не шли, поэтому Рот умолк. — Друзья мои, — с дрожью в голосе продолжил адмирал. Все посмотрели на командира в немом изумлении: чтобы адмирал, который даже в самые тяжелые минуты всегда воплощал спокойствие и Устав — вдруг сказал своему штабу „друзья мои“! Видно, произошло что-то экстраординарное. Наконец, командующий справился с собой и сумел сказать. — Столица пала».

— Империя жива, пока жив хоть кто-то из нас! — нарушая субординацию, горячо крикнул командир истребителей, и его обгорелое лицо исказила гримаса. — Пусть они погибли! Мы — живы!

— Альянс, похоже, думает также, — взяв себя в руки, уже привычным невозмутимым тоном ответил адмирал. — Имперское гражданство объявлено преступлением, карающимся смертной казнью. Думаю, всем ясно, что это значит для нас.

Понимали все. Вчера один из эсминцев арьергарда засёк преследователей и сказанное Ротом означало, что только их эскадрой Альянс теперь не ограничится. Сидящие за столом заволновались, нервно переглядываясь. Адмирал тем временем высветил над штабным столом карту сектора.