Ярослав Васильев - Дорога славы

• Название: Дорога славы
• Автор: Ярослав Васильев
• Жанр: Научная Фантастика

Сначала были написаны (мной и соавтором) несколько рассказов. Потом оказалось что они соединяются друг с другом общими героями и идеями. Но главное что объединяет всех персонажей — это то, что идут они своими дорогами жизни. Кто-то дорогой славы и служения, кто-то — дорогой славы недоброй и тёмной.

---

Весь день то шёл мелкий дождь, то кружили в небе серые кучевые облака, упрямо сопротивляясь попыткам свежего ветра отогнать их прочь. Но к вечеру неожиданно распогодилось. Высотка гостиницы стояла на самом краю огромного холмистого куска земли, потому, едва в окно ударили яркие лучи вечернего солнца, Рот вышел на крышу и с наслаждением вдохнул несущий с полигона запахи полыни и мокрой травы ветер. Над головой убегали от заката пушистые мягкобрюхие облака, за одетые в багрянец холмы полигона пряталось солнце. Всё вокруг переполнилось тишиной и умиротворённостью, Александр чуть прикрыл глаза и позволил себе раствориться в прозрачной тишине и шуме ветра… прозвучавший за спиной голос заставил пожилого адмирала вздрогнуть от неожиданности.

— Вы тоже остались.

Рот повернулся и заметил стоявшего рядом Чарского.

— Да. Ничего интересного в городе я не увижу, а вот по такой красоте, как здесь, соскучился. Пять лет уже слезаю с орбиты только на пластбетон военных баз и городков. Александр, — протянул он руку для знакомства.

— Тамаш. Александр, хотел вас спросить. Вы знаете, что заключение уже готово и большинство его подписало завтрашним числом?

Рот на несколько мгновений замялся, потом ответил:

— Знаю. Я дал понять, что моей подписи там не будет. Но…

— Но и против вы не выступите, — закончил за него профессор. — Даже если я скажу, что узнал причину катастрофы.

— А вы и правда нашли? — заинтересовался адмирал.

— Старо как мир. Стечение обстоятельств и мелочная экономия, — усмехнулся профессор. — По условиям испытаний расходные материалы и горючее поставлялись с армейских складов по самым обычным заявкам, в общем порядке. Всё, как известно, имеет допуски «лучше» и «хуже» — и здесь случайно сложилось несколько «хуже» плюс новая техника. Энергетикам стоило не сбрасывать, а наращивать мощность. При малой же амплитуде колебания достигли тридцати процентов от среднего и создали положительную обратную связь, установка пошла вразнос. Потом в дело вступил плохой герметик пробоин в переборках… впрочем, это уже подробности. А главное — что никто на самом деле не виноват, но ребятам из КБ Хоффман всё равно сломает жизнь. С волчьим билетом их не возьмёт ни одна серьёзная фирма. Так как вы поступите теперь?

Рот задумчиво опёрся на ограждение крыши. Если бы дело было только в амбициях Хоффмана… Несколько дней назад Александр разговаривал с коллегами из генштаба: игра пошла крупнее. В дело вступили и противники проекта, и лобби проигравших в своё время тендер фирм-конкурентов. К тому же и среди заказчиков-военных снова заговорили люди, идею нового крейсера в своё время воспринявшие в штыки. И всем нужно было именно то заключение, что лежит в сейфе председателя комиссии. Будь хоть какой-то шанс, Александр, может, и рискнул бы — но успешных вариантов развития событий он не видел. Только вот как это объяснить постороннему, который от дрязг Адмиралтейства далёк?

Тамаш понял его и без слов.

— Вы зря считаете меня не знающим жизни академическим червём, который зарылся в поиски истины и ничего другого в жизни не видит, — вздохнул он. — Я прекрасно понимаю, почему от нас ждут именно такого результата и что грозит несогласным. Как говорили древние? «Один в поле не воин»? Потому могу понять вас, когда завтра вы проголосуете «воздерживаюсь». Но и против совести я не пойду.

В ответ на немой вопрос Александра профессор пояснил:

— Я завтра официально подам своё заключение вместе с расчётами и результатами моделирования. Даже если все остальные выскажутся против, в стенограмме заключение одного из экспертов останется. Потому расследование вынужденно продолжится, мои слова будут проверять, и не для проформы. Особенно после того, как я распишу возможное повторение катастрофы уже на действующих кораблях. Да, я прекрасно знаю, чем это кончится для меня. Доступ в государственные лаборатории мне перекроют, и фундаментальной наукой мне больше не заниматься. Уйду только преподавать да по мелочам баловаться теорией. Может, соглашусь на предложение кого-то из корпоративных НИИ. Впрочем, неважно. Думаю, после завтрашнего заседания мы больше не встретимся. Прощайте.

Чарский ушёл, Александр остался стоять, глядя на угасающий закат — словно и не было короткого разговора. «Один в поле не воин… Вы правы, профессор. Только вот иногда сначала должен встать именно этот один, чтобы за ним поднялись остальные». На заседании Александр промолчит — профессор уже выиграл завтрашний бой. Но потом сломать судьбу этому храброму человеку Александр не позволит. И начать подготовку к следующему сражению необходимо прямо сейчас. Пару мгновений адмирал ещё глядел на прячущийся за холмами багровый диск, затем отвернулся и пошёл к лифту. Спуститься в свой номер и сделать несколько звонков нужным людям.

История пятая. Имя для Бога

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». А какой он — Бог? В детстве, когда я спрашивал, все мне отвечали по-разному. Батюшка из церкви неподалёку показал икону, пастор Клаус подарил красивые комиксы с ангелочками и Христом. Жили в нашем тихом городе и евангелисты, и мусульмане со своим неизображаемым богом. Была даже община кришнаитов, которые считали своего бога многоликим и каждый раз рисовали его иначе. Но у всех бог был какой-то ненастоящий — словно каждый, кто пытался рассказать мне о нём, старался вложить частичку себя, сделать бога по своему образу и своему подобию…

Серж стоял на горячем бетоне Новой Терры и счастливо улыбался, рассматривая бесконечные плиты до горизонта и корабли, причудливо разбросанные по взлётному полю космопорта. Наконец-то солнце и свежий воздух — пусть воняет гарью и техникой, зато не многократно профильтрованная и идеально сбалансированная дыхательная смесь сухогруза, которой он дышал последние два месяца. Увы, денег на нормальный билет не было. Серж и на место в идущей на Новую Терру пузатой «канарейке», то есть, простите, многоцелевой грузовой барже CANR-74, набрал только потому, что земляки сделали ему скидку как неплохому повару: слишком уж обрыдло экипажу питаться семью продуктовыми наборами, рекомендованными ассоциацией транспортников и заложенными в кибер-кока.

В те дни, когда полёт становился совсем уж невыносимым, Серж начинал жалеть, что дал этой крысе-капитану в морду… Глядишь, и не уволили бы с позором, без наград и пенсии. И не лишился бы красавец-сержант заветных звёздочек и звания младшего лейтенанта, приказ на которое уже был подписан… Но приступ хандры проходил, и Серж начинал жалеть о своей несдержанности иначе: в спину надо было стрелять этой сволочи, в первом же бою — в спину или в голову. Уж у мастера-снайпера возможностей хоть отбавляй… А так получился двадцатишестилетний оболтус, который умеет только стрелять. Да ещё взрывать, хотя стрелять, конечно, лучше. И куда ему теперь? С «волчьим билетом» только домой, вкалывать на заводе или работать охранником. Нет уж, ни-за-что! Да и не тянет на сонную жизнь обывателя — в детстве нахлебался.

Зато сейчас, когда он стоял на земле Новой Терры, жизнь казалась прекрасной. Всё-таки удачно ему позвонил Руди, сокурсник по учёбке. Узнав, что Серж «на берегу», он позвал приятеля в Серый Легион. Конечно, будь это любое другое наёмное подразделение — Серж сразу бы отказался, слишком брезгливо относился профессиональный военный к «солдатам удачи». Но Легион всегда стоял особняком: за смердящие дела не брался, привлекал лучших — и мог выбирать нанимателя. Чем и пользовался, соблюдая свои, пусть необычные, зато нерушимые понятия о чести и порядочности.

Размышление прервал небольшой автобус, подъехавший к кораблю за экипажем. Серж мгновенно подобрался, благодушное настроение как рукой сняло: конечно, Руди обещал замолвить словечко, да и хорошие снайперы на дороге не валяются… но и расслабляться перед потенциальным нанимателем не стоит.

«Неисповедимы пути господни», — любил говорить Клаус, а старик турок, к которому мы лазили в сад за сливами, глядя на помятые розы, только вздыхал: «кисмет»[3]. — «А как же свобода воли?» — смеялся я, когда вырос. Ведь ваш бог наделил каждого правом выбора, даже если люди и использовали его по своему разумению. Много позже я понял: Господь действительно ведёт нас. Только не так, как думают некоторые, не творит предначертанное — а лишь задаёт вопросы, на которые человек сам должен дать ответ…

Серж возился с очередным «ёжиком», проклиная и свою вторую специальность взрывника, и автора поганого изобретения, и правительственные войска вместе с повстанцами, активно применявшими контейнеры с керамическими бомбами-минами во время боёв за столицу провинции. Никакой взрывчатки, ни грамма металла и пластика — только полсотни собранных вместе стрелок-игл из перенапряжённой керамики в таком же керамическом корпусе. Готовых в любой момент разлететься во все стороны со сверхзвуковой скоростью, а попав в тело — раскрошиться множеством осколков, даруя мучительную и неотвратимую смерть.