Ольга Кай - Загадать желание

• Название: Загадать желание
• Автор: Ольга Кай
• Жанр: Современная проза
• Год: 2014
• ISBN: Цифровая книга

Мир этот полон чудес: лунными ночами водят хоровод русалки, сидят под болотными кочками кикиморы, бредут сквозь буреломы величественные хозяева лесов, а в небе, рассыпая искры, летит огненный змей. Чужой мир похож на старую сказку, но попавшим в него людям предстоит узнать, что и сказки бывают недобрыми. Дружба здесь проверяется ревностью и завистью, ссорами и наветами, а скрепляется кровью и звоном оружия, битвой плечом к плечу и готовностью, взявшись за руки, шагнуть в неизвестность. Верность здесь становится самым дорогим сокровищем, а любовь – нежданной наградой. И уже не важно, с чьей стороны упал последний камушек на весы – равновесие нарушено, миры переплетаются, расползается пустошь и вырастают черные скалы на месте исчезнувших городов. И, чтобы спастись, каждому из этих миров нужно одно-единственное настоящее чудо.

---

– Арис, – тихонько шепчет подруга, – скажи, а ты, правда, видел русалок?

И эта туда же!

– Видел, – отвечает Арис.

– И какие они? Красивые, да?

– Да.

– Скажи, а правда, что они неженатых мужчин по ночам к воде заманивают и топят?

– Без разницы им – женатый или нет. Кого поймают – того и топят.

– Э… – подруга тактично молчит, не решаясь спросить. Потом осторожно: – Так тебя не поймали?

Я не сдержалась – захихикала. Арис поставил пустую кружку, поднялся из-за стола.

– А я им не глянулся. Доброй ночи.

* * *

Ночь, и верно, оказалась доброй – звезд на небе видимо-невидимо, тепло, безветренно. Луна только блеклая, почти не светит. Ну да ладно, тайное дело темноту любит. Как, впрочем, и нечисть. Да и Марфа сказала, что ночь сегодня самая благоприятная.

Я осторожно выбралась из дома, оставив записку, что вернусь к утру, и, на ходу застегивая курточку, пошла к лесу, очень надеясь, что змеи возле Арисова дома спят, а если какая-нибудь меня и заметит, то не станет ради такого пустяка будить хозяина.

Нахоженная тропинка вела к озеру. Кроны деревьев смыкались, становилось темнее. Я нащупала в кармане монетку, зажала в ладони – а вдруг она и правда поможет?

Страшно. За каждым деревом чудище мерещится. А ведь днем этой дорожкой ходить одно удовольствие – светло, свежо, птицы поют…

– Куда идешь, полоумная! – рявкнули за спиной.

Едва не завизжала, вовремя прикрыла рот ладонью.

Ну, Горыныч!.. Узнал таки.

Дальше идем вместе. Отговаривать меня от затеи Арис не стал, а я решила, что на первый раз лучше уж вдвоем. Все-таки с Горынычем спокойнее. Он и сам страшный: русалок вон – и тех распугал. Да еще с топором…

– Марфа надоумила? – интересуется.

Я пожалела старушку-знахарку и честно призналась:

– Я сама к ней пришла с расспросами. Нам ведь уходить надо, да?

Молчит. Укоризненно. Да помню я, что подслушивать нехорошо! Но некоторые вещи получается узнать только таким образом, и никак иначе.

Вот и озеро. Темная вода поблескивает, отражая скупой свет. Изредка что-то плеснет, зашуршит трава у берега – и снова тихо.

Минуты через две показалась пристань – деревянный мосток с железными кольцами по краю. Рядом с ним в воде покачивалась старая лодка, перевернутая кверху дырявым днищем.

Едва поравнявшись с мостком, я заметила ручеек, прячущийся в траве. Марфа сказала, что воду надо брать только у источника, который мы с Горынычем отыскали довольно быстро – в нескольких шагах от берега. Вода здесь промыла себе круглую ямку, на дне которой бил ключ. Словно сторож-великан, у самого источника стояло старое засохшее дерево с корявым стволом и покрученными ветвями, угрожающе торчащими в стороны.

Это дерево и показалось Арису подозрительным.

– С живой водой рядом оно бы не засохло.

Я пожала плечами, достала фляжку, отвинтила крышку. Горыныч флягу забрал, отпихнул меня подальше, а сам наклонился к воде.

Негромкий скрежет заставил его отскочить назад. Лысая ветка хлестнула воздух над источником и замерла. А Арис вдруг упал. Мощное корневище, вынырнув из-под земли, охватило его ногу и потянуло к дереву.

Горыныч махнул топором. Раздался стук. В ответ – злобный скрежет. Несколько ветвей одновременно качнулись к нему, хватая за руки, обвивая тело. Топор выпал из разжавшихся пальцев.

Опомнившись, я ринулась на помощь. Схватила топор.

– Уйди! – крикнул Горыныч. Еще одна ветка охватила его горло, по ней-то я и рубанула.

Тут же что-то поймало меня за ногу, повалило на землю. Несколько раз удалось махнуть топором, отсекая выползшие из-под земли корни, но один из них шустро перехватил мой локоть, хлестнул по запястью, и правая рука оказалась обездвижена.

И тут я вспомнила о медной монетке, лежащей в кармане. Кое-как дотянулась, вынула показавшийся горячим кругляшок и прижала его раскрытой ладонью к извивающемуся корневищу.

Дерево замерло, и вдруг заскрипело страшно, словно от дикой боли. Хищные объятия разжались. Я увидела, как Арис подхватил топор с земли.

– Уйди! Прочь! – крикнул он.

Несколько отрубленных веток упали на землю. Дерево опомнилось, новые щупальца пытались ухватить Горыныча за руки и ноги, а тот с неожиданной прытью уклонялся от хлестких ударов. Но скоро вновь оказался на земле.

Монетка поблескивала на взрыхленной почве. Я бросилась к ней, упала, поползла. Дотянулась кончиками пальцев.

Ветки шарахнулись от моих рук, но петля, державшая за ноги, замешкалась на миг, и отпустила, ощутив прикосновение горячей меди.

Горыныч выхватил медячок, сгреб меня за шкирку и отшвырнул прочь, словно нашкодившего щенка. А сам ринулся к стволу дерева-чудища, распугивая монеткой щупальца ветвей, ударил топором под корень.

Скрежет превратился в чудовищный рев. Ветви хлестали, уже не боясь заговоренной меди. Арис едва успевал уворачиваться. И рубил, рубил…

Все стихло внезапно. Дерево замерло, покачнулось и с тихим стоном повалилось на землю. Горыныч несколько секунд ждал настороженно, подняв топор, потом нагнулся, положил на пень мою монетку и, отойдя в сторону, устало опустился на траву.

Срубленное чудище по-прежнему не двигалось. Я встала с холодной земли и, отряхнув штаны, подошла к Арису. Ветви здорово его поцарапали, словно с кошкой дрался…

– У тебя бровь разбита, – тихонько заметила я и тут же об этом пожалела.

Горыныч поднялся навстречу, сгреб пальцами воротник моей курточки, приподнимая так, что носки моих ботинок едва касались земли.

– Дура! Тебе же велено было уйти! – прокричал он мне в лицо. – Почему не ушла? Жить надоело?

Таким я видела его впервые: разгневанный взгляд глаза в глаза пугал, от него хотелось спрятаться. И обидно до слез: ну кто бы на моем месте ушел?

Шелест, похожий на вздох, заставил нас обернуться. Корявый ствол поваленного дерева, ветви, пень и корневища почернели и в миг рассыпались холодным пеплом. Потускневшая медная монетка осталась лежать на земле, прикрытая темными хлопьями.

Арис разжал пальцы, отвел взгляд. Морщась, потер правое запястье и сказал обычным ворчливым тоном:

– Давай флягу.

Он присел у источника. Ждал, пока я справлюсь с нахлынувшим оцепенением, найду на перерытой корнями земле брошенную фляжку, принесу ему. Набрал воду. Понюхал.

– Поить их собираешься или как?

На меня не смотрел. Наверное, самому было неловко.

– Не знаю. Можно напоить. И Леону рану смазать, – голос еще дрожал от обиды, справиться с этим так вот сразу у меня не получилось.

Арис поднялся, еще раз понюхал воду.

– Лучше сам сперва попробую, – решил он и поднес флягу к губам.

Смех зазвенел серебряным колокольчиком. Тень шевельнулась, и на полянку вышла тоненькая девушка в платье из листьев, в которой я тут же узнала Осинку.

– Я бы не советовала, – она подошла к источнику, посмотрела на воду, потом на Ариса. Улыбнулась. – Помереть – не помрешь, а животом маяться будешь долго.

Горыныч молча перевернул флягу, и вода с бульканьем полилась вниз. Осинка снова засмеялась, потом протянула руку, красуясь браслетиком – бисеринки таинственно блестели и переливались на ее бледной коже, словно не обыкновенное крашенное стекло, а драгоценные камни.

– Красиво, да? – дочь леса выпрямилась, подбоченилась, в разрезе платья будто нечаянно показалась ножка. Едва не до талии. – Что это вы здесь шумите? Весь лес всполошили, сестричек моих разбудили…

– А лучше надо за своим лесом присматривать, – проворчал Арис. – Развели нечисть.

Осинка хмыкнула и, поджав губки, осторожно тронула босой ножкой кучку пепла в траве.

– Оно само сюда приползло. Мы почуяли, что оно – плохое, хотели прогнать из леса – не смогли. Пришлось в дерево превратить.

– Хорошенькое дерево, – я поежилась, – на людей кидается.

– А люди сюда не ходят, – возразила красавица. Наморщила носик, словно вспоминала. – Ах, да, приходили. Один сначала, потом другой. Потом третий. Двое тут и остались, под корнями. А последний сбежал.

Она отбросила волосы за плечи, потянулась, словно ото сна и, повернувшись к нам, взмахнула длинными ресницами, явно кокетничая.

– А вы что здесь забыли?

Горыныч промолчал, предоставив объясняться мне.

– За живой водой пришли.

Как я и ожидала, Осинка засмеялась.

– Глууупые! Тут давно живой воды нет. Источник отравили. А люди все ходят и ходят… Глууупые!

– Это верно, – неожиданно согласился Арис. – Тогда может быть ты, умная, подскажешь, где эту воду найти?

– А вам зачем? – Осинка прищурилась. – Что, мертвяков поднимать будете?

– Нам живых вылечить надо.

– А… ну так это несложно, – она подобрала юбку, дернула за подол. Несколько листиков остались в ее пальцах. – Вот, возьмите. Из них отвар целебный любую хворь прогонит.