Петр Воронин - Прыжок в послезавтра

• Название: Прыжок в послезавтра
• Автор: Петр Воронин
• Издательство: Новосибирское книжное издательство
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1973

Фантастическая повесть Петра Воронина рассказывает о сравнительно недалеком будущем нашей планеты, о коммунистическом «завтра», когда на Земле окончательно восторжествуют разум, справедливость и всемерная забота о благе человека.

---

— Нам нужно с тобой потолковать, капитан… Об очень важном. Не сейчас, нет. Я примчусь сюда еще раз, вечером. А сейчас ты успокоишься и будешь послушным. Я очень прошу, капитан…

Она всегда в минуты крайней взволнованности звала его капитаном.

Илья Петрович — Валентин лишь теперь увидел, что в дверях стоял врач, — протянул стакан с розовым питьем.

— Ты выпей, капитан, — сказала Ольга, и Валентин покорно проглотил чуть горьковатую жидкость.

Сразу стало спокойнее на душе.

— Тебе надо уснуть, капитан. Я подожду, пока ты уйдешь.

И он опять подчинился. Санитары молча посторонились, пропуская его.

Встреча с Ольгой произошла не вечером, а лишь на следующее утро.

— Тебя не захотели будить, — объяснила Ольга. — Надеюсь, сон подкрепил тебя?

Валентин рывком сел в кровати. Он давно не чувствовал себя таким крепким. Если бы не воспоминания о вчерашнем, он считал бы, что совсем здоров.

Ольга стояла у кровати, в ногах. На ней было короткое, до колен, платье, которое плотно облегало ее, подчеркивая стройность и гибкость тела, мягкую округлость рук. Цвет платья вначале показался иссиня-черным. Но тут же Селянин решил, что нет, оно зелено-желтое, вернее даже зелено-красное. А потом он понял, что на свету ткань все время меняет цвет. К тому же вспыхивают на платье веселые искорки, особенно яркие и крупные на подоле.

Ольга была причесана тоже необычно. Белокурые волосы не закрывали лба и ушей, а были откинуты назад и послушно стекали на спину, хотя никаких приколок и гребней Валентин не заметил. Вероятно, из-за такой прически Ольга казалась серьезной и строгой. Розовые клипсы в ушах не только не нарушали, а наоборот, усиливали это впечатление.

— Я буду ждать в гостиной, — сказала Ольга и направилась к двери, но как-то скованно, словно принуждая себя.

Когда Валентин, шаря рукой по тумбочке у койки, столкнул на пол кружку, Ольга вздрогнула, но не обернулась.

Ее поведение, весь изменившийся облик вызвали у Селянина тревогу. Вчера он боялся за себя самого, за реальность своих ощущений, сейчас он усомнился и в Ольге, в ее любви к нему.

Торопливо проглотив завтрак, он поспешил в гостиную.

Ольга сидела на банкетке у окна, за которым был зимний лес. Солнце висело низко, и снег был в длинных синих тенях.

Заслышав шорох шагов, девушка подвинулась, безмолвно приглашая сесть рядом. Валентин опустился на самый краешек, помедлив, обнял Ольгу за плечи, но она вдруг посмотрела ему в лицо ясным, строгим взглядом, и он, окончательно оробев, опустил руку. Даже во время первых свиданий с ней он не чувствовал подобной робости. Он был старше, опытнее, умнее, и это сознавали оба. Сейчас роли словно переменились.

— Вчера ты увидел что-то сильно взволновавшее тебя?.. Ты, пожалуйста, не скрывай ничего, я прошу, — заговорила Ольга.

Значит то, что его беспокоит, не составляет секрета ни для кого! Но именно поэтому Валентин стал возражать: ничего-де серьезного нет. Ольга терпеливо слушала, но он видел: она жалеет его и только поэтому не уличает во лжи. Опять он оробел перед нею и со страхом подумал о себе.

— Нам надо о многом поговорить, — после долгого молчания сказала Ольга. — Но я не знаю, как начать о главном… Ты боишься признаться и убеждаешь — не только меня, но и себя хочешь уверить, — что все нормально, все обычно. Ну вот, я все-таки, пожалуй, не так начала, как надо бы…

Она взяла его руку. Пальцы ее были теплыми и ласковыми. Но Селянина вдруг рассердила эта робкая ласка. И Ольгина нерешительность в словах тоже рассердила.

— Ты не ищи подхода! Прямо руби: с ума сходишь, мол… Это главное? А я сам догадываюсь! Иной раз такое начинает мерещиться… А ты успокаиваешь… будто ребенка… несмышленыша… И врачи… Зачем они… и ты… Зачем обманывать? Уж лучше сразу…

Он почти захлебывался в нервном припадке и, сбиваясь, перескакивая с одного на другое, рассказал обо всем, что привиделось ему в этой странной больнице.

Ольга пыталась остановить его, но это лишь ожесточало Селянина, и девушка в конце концов не стала ему мешать. А когда он выпалил все, она виновато сказала;

— Илья Петрович предостерегал, что так может случиться, если сразу не сказать тебе всего. А я была уверена, что ты еще ничего не замечаешь, и не начинала с тобой разговора о главном. Даже сейчас я не знаю, как к нему подступиться…

Ольга смятенно смотрела на Селянина, будто от него ждала помощи. И тут Валентин вспомнил, что Ольга ведь замужем и, наверное, об этом — бесконечно важном для него — собирается и не может заговорить.

— Ты не думай о болезни. Ты совсем здоров. Понимаешь? Здоров, — повторила Ольга.

— Все вокруг да около?! Ты признавайся: к нему хочешь вернуться? К мужу? Разве ты все еще не ушла от него?

— Я не была замужем. Да и не это сейчас главное.

Валентин снова не мог понять ее. Но он заставил себя успокоиться, готовый теперь принять любое испытание, которое выпадет ему. Странно, его спокойствие неожиданно передалось и Ольге. Он не смог бы объяснить, по каким внешним признакам определил это, быть может, — их и не было, этих внешних признаков, но он почувствовал: Ольга тоже стала спокойнее.

— Тебе пора знать правду, — заговорила она. — Ты считаешь: пригрезилось. И даже, что ты… сходишь с ума. А на самом деле во всех странностях ты можешь сам разобраться хоть сейчас. Они существуют… Извини, я хотела бы все сказать, — Ольга остановила нетерпеливое движение Валентина. — Вопросы — после… Я знаю, ты любишь фантастику вроде уэллсовской. Помнишь, есть роман. Он называется «Когда спящий проснется». О том, что человек проснулся через много-много лет. Его звали Грехэм. Неужели ты не помнишь? Как ты можешь не помнить. Словом, представь, что ты… ну, вроде бы долго-долго спал… Как Грехэм, или почти как он… И вот проснулся в новом мире, за который боролся и страдал… Наяву видишь свою самую сокровенную мечту о будущем.

— К чему ты об этом? — внезапно охрипшим голосом спросил Селянин.

Ольга побледнела и взволнованно продолжала:

— Ты, пожалуйста, не расстраивайся. Но надо же тебе узнать правду. Ты не спал. Ты замерз тогда в тундре. Тебя нашли в глыбе льда и не просто вернули, а восстановили к жизни… И вот ты — живой…

Слова ее показались Валентину настолько нелепыми, что он не сразу вник в их смысл, подумав лишь о том, зачем Ольга с таким серьезным видом пытается подстроиться к его безумию.

— Ты не веришь мне?

— Зачем… об этом? И так?

— Ты не поверил! — в отчаянии сказала Ольга. — Ну, хочешь, мы сходим к Илье Петровичу или еще к кому-нибудь. Они подтвердят. Или вот… Мы их вызовем сюда. Хорошо?

Ольга подняла руку к левому уху, задев клипсу. Та вспыхнула красным огоньком. А в воздухе возникли полупрозрачные фигуры Ильи Петровича и Клавдии Михайловны. Фигуры подрагивали. Губы у Ильи Петровича беззвучно шевелились.

— Да, да, я прошу помочь мне, — сказала Ольга, обращаясь к этим странным фигурам.

Илья Петрович и Клавдия Михайловна о чем-то заговорили. Ольга сдернула клипсу с правого уха, протянула Валентину.

— Извини, я забыла, что у тебя этого нет. Ты же ничего не слышишь.

Лишь теперь, когда маленькая вещица лежала на его ладони, Валентин разглядел, что это не украшение, вернее не просто украшение, а какой-то очень тонко сработанный приборчик, сверкающий красным уголечком и чуть ощутимо подрагивающий. Но главное было даже не это. Валентин отчетливо услышал Клавдию Михайловну и Илью Петровича. Вслед за Ольгой они уверяли Селянина, что он попал в неблизкое будущее и видит вокруг множество необычных для него предметов и явлений. Вот, например, Саня, который постоянно рядом с ним, — это просто робот, обыкновенный робот, а вовсе не человек…

Селянин и теперь не знал, верить или не верить в реальность того, в чем его убеждали. Необыкновенность приборчика, полупрозрачные фигуры, повисшие в воздухе, убеждали: верь! Однако Ольга, тут рядом живая Ольга… Вчера, в смятении убегая из лесу, он звал ее, потому что она, она одна могла помочь ему выкарабкаться из безумия в мир реальных вещей. Сейчас его уверяли, что безумные видения как раз и есть реальность. Зачем они с ним так? Или он все-таки безумен?

Все молчали, ожидая его слов, и он выдавил из себя, обращаясь к прозрачным фигурам:

— Да, мне все ясно…

Фигуры медленно истаяли.

— Я рада, что ты убедился, — сказала Ольга.

Он не ответил.

— Почему ты молчишь?

— А что мне говорить?.. Я хочу остаться один. Я должен остаться один!

— Ты не поверил?..

— А чему я должен поверить? Что будущее, что мир не тот? Что не только я, но и ты… Что мы с тобой оба… восстановленные к жизни мертвецы?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Нет, я не жила в двадцатом веке. В то время жила, должно быть, моя далекая прабабушка, которую звали Ольгой. Через много поколений генетический код повторился почти в точности. А то, что это совпало с твоим восстановлением — почти невероятная случайность, но она — факт, как видишь…