Алла Полянская - Часовой механизм любви

• Название: Часовой механизм любви
• Автор: Алла Полянская
• Жанр: Детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-80289-0

Инна сразу поняла: ее нового начальника хотят убить. Та машина явно поджидала его и стартанула, едва он шагнул с тротуара! К счастью, у Инны была хорошая реакция, она успела оттолкнуть Егора. И не важно, что он ей не поверил – все до поры до времени думают, будто у них нет врагов… Вскоре после этого Инна снова спасла Егора – на этот раз на корпоративной вечеринке, когда на нем буквально повисла Маша Данилова из отдела логистики. Избавив директора от девушки, одержимой идеей найти богатого мужа, Инна предложила подвезти Егора. Но уехали они недалеко: прямо перед капотом их машины упало тело. Это была Маша, совсем недавно намекавшая Егору, что его предшественник погиб при весьма странных обстоятельствах…

---

– Но вы все равно скажите нам.

У Шатохиной зазвонил сотовый в кармане. Егор перевел дух – он совсем не хотел рассказывать о том, что случайно подслушал разговор двух девиц на крыше.

– Приезжай. – Инна отложила телефон. – Федь, там голубцы остались? Дэн приедет злой и голодный. Так что вы там видели, Егор Алексеевич?

– Я вчера вышел на крышу подышать. Я не видел девушек, они были с другой стороны воздуховода. И вот одна, Соня, говорила этой… Маше… чтобы та меня охмурила. Перечислила всех, кто может попытаться сделать то же самое, и сказала… сказала, что ни у кого больше нет шансов. Потом они ушли. То есть если она дружила с этой Соней, то, возможно, именно с ней она и была?..

– Это один из вариантов. – Федор достал из холодильника кастрюлю. – Пять штук осталось, поставлю на подогрев. Завтра навертишь новых, Ин.

– Побойся бога, Федор. Завтра Восьмое марта, так что вы с Дэном попали, готовить вам придется. – Шатохина посмотрела на кота. – Да, смерть придает нашей жизни значение. Кто знал Машу Данилову до этого? А теперь ее портрет поставят в холле, завалят умирающими цветами и трижды никому не нужными плюшевыми игрушками, свечки кто-то притащит, сто пудов. Она своей смертью добилась того, чего никогда не могла добиться при жизни – внимания и сочувствия. Сожаления даже. Ведь когда Шаповалова пинала ее, или что-то не удавалось в личной жизни, эта Маша небось думала: вот возьму и умру, и тогда все они пожалеют. Будут стоять и плакать у гроба, например. И угрызаться, что не ценили. Ведь думала же она такое, каждый из нас хоть раз в жизни примерял на себя это дерьмо с гробом и венками. Как будто можно умереть временно – полежать маленько в гробике, а потом встать и жить дальше, и все будут тебя на руках носить. Я думаю, вся ее никчемная жизнь не стоила того, что дала ей смерть.

– Ин, ты чего? – Егор, сам того не замечая, вдруг перешел на «ты», настолько его потряс цинизм сказанного. – Если ее убили, это не было ее выбором.

– Да, не было. Но это не отменяет того, что я сказала. Она была типичной неудачницей: в тридцать два года ни семьи, ни образования, ни карьеры, ни стремлений к чему-то, кроме желания найти богатого мужика, который будет ее содержать и ей больше не придется работать. Но с каждым годом она становилась старше и ее шансы на рынке невест падали, а прЫнц все не появлялся, и вдруг такой подарок судьбы – новый директор, молодой, симпатичный и печальный. Я боюсь даже думать, какими фантазиями оброс ваш образ, Егор Алексеевич.

Она не утратила ни грамма самообладания, не назвала его по имени и на «ты», хотя Егор сделал шаг, но он начальник, и шага оказалось мало, они оба знали правила игры.

– Можете со мной на «ты» и просто по имени. Ну, в неофициальной обстановке, – предложил он.

Ни одна фраза не давалась ему так тяжело. На форуме все были на «ты», а в реале он не привык общаться с людьми, если это не касалось работы. Он вообще был необщителен, а мать постоянно подогревала в нем это отчуждение, она сумела сделать так, что то, что делает нашу жизнь приятной, прошло мимо него. Ведь он жил недостаточно хорошо. И работа его тоже недостаточно хороша. И… Все, к черту. Старая сим-карта выброшена, и это не просто перейденный Рубикон, это… почти победа.

Он любил форум за то, что там его жизнь протекала без мучительных сомнений и проблем с общением. Там все было понятно, Купера все уважали, и он сам любил Купера – даже гордился им. На форуме мать не могла его достать, она даже не подозревала, что у Егора есть форум и совсем другая жизнь, и она оказалась настоящей, его виртуальная жизнь, и Стая настоящая – кофе из клетчатого термоса и бутерброды с сыром, осенние листья в руках у девчонок и черный плащ Сани-Лунатика, и запах Питера, тоже настоящий. Это спасало его от того, что происходило в мире, где он был просто Егором. Где никто не звал его Купер, где всем было по барабану, все ли у него в порядке.

Форум дал ему то, чего у него не было ранее. Жизнь, которую он построил сам – пусть в вирте, но какая разница? Ведь он остался тем же человеком, и люди, которые прятались за никами, были настоящими – он знал их, слышал их голоса в трубке. С ними ему было просто.

И теперь ему отчего-то тоже стало просто, хотя он сидит в чужом доме с двумя незнакомцами, и он сейчас Егор, а не Купер, но ему спокойно. В последние два дня он делает то, чего никогда не делал. Мог ли он еще вчера утром подумать, что будет сидеть на кухне Шатохиной, которую всего сутки назад хотел уволить, – и чувствовать себя настолько хорошо, насколько это вообще возможно. И если начинать заполнять пустоту, вот это то, что он хотел бы иметь в том мертвом пространстве, которым была его жизнь. Несносная Шатохина, Федор-Феденька, греющий голубцы для Дэна, и кот под потолком, экзотический и хищный.

– Инна, я собирался тебя уволить.

– Я знаю. – Шатохина смотрит на него непроницаемо, как раньше, улыбаются только уголки ее губ. – Ты меня отчего-то жутко боялся.

Да, боялся. Егор вспомнил, как постоянно боролся с собой, чтобы никто не заметил, насколько тяжело ему дается общение с людьми, которых он вынужден видеть каждый день. С клиентами – пожалуйста, они приехали и уехали, тема для разговора определена, в деле он разбирается досконально, ничего личного, кроме сувениров. Но вот те, кто претендует на большее… если человека видишь каждый день, то нужно выстраивать с ним отношения, и когда совершенно не знаешь, как это делается, проще отгородиться. Шатохина приняла эту игру, в отличие от остальных, не пыталась обойти его глухую оборону. Она была его зеркальным отражением, а он смотрел на нее и не понимал, что видит самого себя. И каждый, глядя на нее, видел свое – Федор видел добрую и душевную женщину, остальные тоже что-то видели, но есть ли хоть два человека, которые видят ее одинаково? Есть ли вообще в мире нечто, на что люди смотрят – и видят одно и то же? Ну, кроме товара на складе. Вот почему ему нравилась его работа. С товаром все всегда ясно, и если его свойства меняются, всегда понятно, почему это произошло и что делать дальше. С людьми такое почти никогда не получается. Видеть одно и то же небо – это просто наука подбирать друзей, и на форуме сообщества как раз и сбиваются в стаи по признаку того, какое небо они видят.

– Но я еще вчера днем передумал.

– Ну, и ладушки. Может, ты спать пойдешь, Егор Алексеевич? На тебе лица нет. – Инна с сочувствием посмотрела на бледного, издерганного Казакова. – Я тебе комнату покажу, идем.

Он и сам чувствовал, что с ним что-то не так, и только после слов Шатохиной осознал, что хочет спать, да так, что готов уснуть прямо здесь. Егор знал, что это может оказаться обманом, и только он примет горизонтальное положение, сон сбежит – но когда Инна взяла его за руку, он покорно пошел за ней. Пальцы у нее оказались теплыми и шелковистыми на ощупь. Кот, осторожно ступая по балкам, проследовал за ними. Поднявшись на второй этаж, Инна провела его по галерее и открыла одну из дверей. Там оказалась уютная комната с большой кроватью.

– Вон дверь, это ванная. Полотенца в шкафчике, халат и тапки тоже, ну и прочее, что положено, там найдешь. Ложись спать, на тебя смотреть страшно. Завтра выходной, отоспишься, потусим, наговоримся еще, Федор у меня, похоже, на все выходные зависнет.

– И часто он так?

– Бывает. – Инна сняла с кровати покрывало, и кот прыгнул с высоты на постель. – Патрик, звезда моя, так можно лапку сломать!

– Здесь мягко. – Егор с опаской покосился на кота. Здоровенный зверь. – Это же не на пол, на кровать-то прыгать веселей.

– В том-то и дело, что лучше на пол. Тогда лапка правильно группируется и правильно приземляется, а тут мягко, и группироваться не всегда получается, можно пострадать. Все, Егор Алексеевич, располагайся и спи.

– Твой друг приедет, а комната занята.

– В этом доме для Дэна всегда найдется койка. – Шатохина направилась к двери, кот последовал за ней. – Спите, босс. Завтра тоже будет день.

Егор прикрыл дверь и сел на кровать. Что он делает? Зачем приехал сюда, и почему у его подчиненной вообще такой дом, каким образом? Он вошел в ванную и открыл белый шкаф – там на полках лежали полотенца, на плечиках висел халат и стояли тапки, совершенно новые, в упаковке. В зеркальном шкафчике над раковиной Егор нашел несколько новых зубных щеток, одноразовые станки для бритья и прочие туалетные принадлежности. Он вдруг почувствовал, как сильно устал, ему очень хотелось принять душ, тело просило отдыха. И он чувствовал себя спокойным, несмотря на то, что под потолком этой комнаты тоже были проложены балки – вдоль стен, и пробиты отверстия, чтобы кот мог беспрепятственно передвигаться по всему дому. Какую же надо чувствовать ответственность за жизнь и благополучие животного – красивого, редкого, несомненно, и умного, но все же животного, чтобы так перестроить ради него свой дом? И свою жизнь? И нет в этом ничего нарочитого, ничего фальшивого, ничего, что он так ненавидел и от чего бежал.