Марк Ходдер - Экспедиция в Лунные Горы

• Название: Экспедиция в Лунные Горы
• Автор: Марк Ходдер
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2013
• ISBN: 978–1–61614–535–4

1863 год, хотя и не тот, который должен быть... Время резко изменило свое направление, и все ведет к разрушительной мировой войне. Премьер-министр лорд Пальмерстон верит, что завладев всеми тремя глазами нагов он сумеет избежать войны. Два камня у него уже есть, но ему нужен третий, и он посылает за ним сэра Ричарда Фрэнсиса Бёртона. Для королевского агента это возможность вернуться в Лунные Горы и найти истоки Нила. Но на его пути встает соперничающая экспедиция с Джоном Спиком во главе. Их столкновение может разжечь войну, которой пытается избежать лорд Пальмерстон! Захваченный запутанной паутиной причин, следствий и неизбежности, Бёртон понимает, что ставки даже более высоки, чем он ожидал. Последнее сражение должно развернуться в Лондоне в 1840 году, и в нем Бёртону предстоит сразиться с тем, кто вызвал изменение времени — Джеком-Попрыгунчиком! «Экспедиция в Лунные Горы» завершает серию, начатую «Загадочным делом Джека-Попрыгунчика» и «Таинственной историей заводного человека». Примечание от переводчика:  Некоторые уже знают, что издательство Бартельманс отказалось от выпуска 3-ей книги Ходдера "Экспедиция в Лунные Горы". Поэтому я решил продавать подготовленный перевод. Замечу, что тем самым я выполнил свое обещание: теперь вся трилогия есть на русском. И сразу отвечу на незаданный вопрос: нет, 4-ую книгу я переводить не буду, она выбивается из общего ряда, отзывы скорее отрицательные. А.Вироховский  

---

Остаток дня экспедиция отдыхала. Бёртон записал в дневник отчет о произошедших событиях, проверил оборудование и пообщался с гостеприимными хозяевами.

 На следующее утро, еще до восхода солнца, отдохнувшие путешественники уже пересекали пустыню Маренга М'хали, по которой им предстояло идти четыре дня. Твердая, потрескавшаяся от жары земля, колючие растения, и горизонт, бугрящийся низкими размытыми холмами.

Вблизи почва была грязно-коричневой, усеянной камнями, булыжниками и островками ломкой белой травы. Вдали она казалась бледнее, скорее мягко желтой, и на горизонте сливалась с полинялым голубым небом, становившимся синим у них над головой.

Утром солнце обжигало их шеи, после обеда ослепляло.

Бёртон, Суинбёрн и Траунс ехали на мулах. Сестра Рагхавендра и мисс Мейсон скакали на лошадях вместе с Дочерями аль-Манат. Кришнамёрти несли на носилках.

Саид бин Салим и его аскари заставляли бывших рабов двигаться, несмотря на их склонность бездельничать от рассвета до заката. Бёртон считал раз кафилаха чудом эффективности и трудолюбия. Благодаря Саиду и сестре Рагхавендре, экспедиция двигалась с минимумом беспокойств и болезней.

Герберт Спенсер хромал позади колонны.

Алджернон Суинбёрн не сказал никому о том, что он видел в книге заводного человека. Он не знал, почему молчит — но чувствовал, что лучше даже не упоминать об этом. Правда однажды, на третий день пути, когда почва слегка поднялась и они пробирались мимо огромных гранитных плит, разрушенных временем и непогодой, ему захотелось поговорить со Спенсером о «Началах Философии», и он даже подошел к нему, но тут услышал, как Покс, сидевшая на голове философа, пробормотала «Сладкие щечки», и передумал. Герберт, единственный из всех людей на земле, получал от болтунов не ругательства, а комплименты, и, почему-то, услышав слова птицы, поэт решил забыть о своих подозрениях. Он знал, что неправ, что надо рассказать Бёртону, что молчать не имеет смысла, но ничего не мог с собой поделать.

Экспедиция пересекала пустыню не одна. Антилопы и буйволы, жирафы и носороги, стадами и поодиночке, все устало тащились от одного водопоя до другого. Бёртон завидовал их не ошибающимся инстинктам. Хотел бы он так же никогда не сомневаться, как они; в очередной раз исследователь спросил себя, правильно ли он сделал, согласившись стать королевским агентом.

«Женись на своей шлюхе, Бёртон. Остепенись. Стань консулом в Фернандо-По, в Бразилии, в Дамаске, в любой долбанной дыре, в которую они тебя засунут. Пиши свои хреновые книги».

Так говорил Джек-Попрыгунчик, человек из будущего. Под «шлюхой» имелась в виду Изабель Арунделл, и вся речь намекала на жизнь, которую он бы вел, если бы история не изменилась — которую ему полагалось ввести. Он отверг ее, и нечаянно оказался в центре водоворота, изменившего будущее мира.

Почему будущее мира лежит на моих плечах?

Им овладело ужасное чувство неизбежности.

Тяжелое утомительное путешествие продолжалось.

Наконец пустыня перешла в плоскую травяную степь, сменившуюся густыми джунглями, и они добрались до деревни Зива, где их встретили громкими воинственными криками и дождем отравленных стрел.

Пять носильщиков и три мула погибли на месте, прежде чем Саид, крича во все горло, сумел сообщить старосте, что длинная линия людей — не военная экспедиция, а мирное сафари.

В ответ староста заявил, что все музунго мбайа приходят убивать и грабить.

— Поворачивайте обратно, возвращайтесь в вашу собственную страну и оставайтесь там! Это место — наш дом, и если вы попытаетесь пересечь его, мы убьем вас нашими стрелами, потом возьмем копья и убъем вас еще раз!

Один из носильщиков положил на землю тюк с одеждой, который он нес на голове, и шагнул вперед.

— Гоха! — крикнул он. — Неужели ты не узнаешь меня? Это же я, Кидого, которого рабовладельцы украли из деревни много-много дней назад!

П'хази повернул голову налево, потом направо, внимательно изучая человека.

— Хмм. Да, это ты, сын Магуру-Мафупи, сына Кибойя, у которого болели суставы и который был сыном человека, чье имя я не могу вспомнить, но у которого были большие уши. Да, ты и есть. Значит, эти белые дьяволы забрали тебя и сделали своим рабом?

— Нет! Это сделал дьявол по имени Типпу Тип, который заковал меня в цепи, но пришли эти люди и освободили меня. Они освободили всех этих людей, тоже. А сейчас я вернулся домой и увижу свою мать!

Прежде чем п'хази успел что-то сказать, за спинами собравшихся воинов раздался громкий крик, оттуда вылетела женщина и, растолкав всех, подбежала к носильщику и стиснула его в объятьях.

— Кидогу, сынок! — крикнула она и громко завыла; в то же мгновение ее вопль дружно подхватили все женщины деревни.

Гоха бросил лук, от избытка чувств запрыгал вверх и вниз, потом крикнул Кодиго:

— Видишь какой шум ты вызвал, вернувшись домой? Теперь женщины ждут, что мы устроим пир, будем бить в барабаны, петь песни и танцевать, и оденемся в одежду из самого тонкого хлопка. Не настал ли конец несчастьям, вызванным музунго мбайа?

Вперед вышел Бёртон и заговорил на местном языке:

— Возможно, О п'хази! Мы можем дать вам еду.

— А алкоголь?

— Да. У нас есть пиво, джин и...

Суинбёрн, не понявший ничего, кроме слов «пиво» и «джин», настойчиво прошептал:

— Только не давай им бренди!

— ...подарки!

— Вы заплатите хонго?

— Да, мы заплатим хонго.

Гоча поскреб живот и с интересом посмотрел на Бёртона. Потом крикнул:

— Кидого! Скажи своей матери — пусть замолчит. Я не могу думать под ее кудахтанье и стенания!

Бывший раб кивнул и повел мать в деревню. Вой прекратился. Староста собрал вокруг себя группу воинов, и они долго шушукались, спорили и кричали, постоянно поглядывая на белого человека. Наконец Гоха нагнулся, подобрал свой лук и повернулся к Бёртону.

— Видишь, — сказал он. — Ты здесь всего ничего, но уже сломал мой лук, который я берег всю жизнь и из которого стрелял только вчера. У твоего народа кожа как у призраков, и там, где они появляются, начинаются несчастья, нищета и разрушения.

— Мы дадим тебе другое оружие.

— Все, что вы можете дать мне, отвратительно. Правда ли то, что вы едите ваших мертвых и из их костей делаете крыши ваших хижин?

— Нет, неправда.

— Правда ли то, что Узунгу —Земля Белых — находится далеко за большой водой, в ней из-под земли растут бусины и люди имеют даже больше жен, чем я?

— Сколько у тебя жен?

— Восемь.

— Нет, неправда, хотя моя земля действительно находится за большой водой.

— Я хотел сказать пять.

— Все равно неправда.

— А бусины?

— Они не растут из-под земли.

— Правда ли, что твои люди повелевают цветами и растениями?

— Мой народ нет, но, действительно, есть белые люди из другой земли, которые могут приказывать растениям. Они — наши враги. Ты видел их?

— Да. Они пришли ночью, забрали наш скот и еще убили двух наших женщин без всякой причины, только из любви к убийствам. Они были очень злыми, потому что их носильщики сбежали, и попытались заменить их людьми из нашей деревни, но мы помешали им — ведь мы настоящие воины.

— И как вы помешали им?

— Быстро убежав и спрятавшись в джунглях. Если ты будешь сидеть, петь и танцевать с нами, я расскажу тебе больше о них. Но только после того, как ты дашь мне немного пива и другой лук, получше, взамен того великолепного, который ты сломал.

Также многословно Бёртона пригласили разбить свой лагерь около деревни и, пока англичане и носильщики наслаждались гостеприимностью туземцев, Бёртон сидел вместе с Гохой и другими старейшинами. Он узнал, что в последнее время мимо деревни прошло две экспедиции, причем только одна из них уважала местные обычаи.

Судя по словам старосты, в экспедиции Спика было в три раза больше белых людей, по всей видимости, пруссаков, несколько проводников-африканцев и около семидесяти носильщиков. И еще восемь растительных экипажей, которые, как и сенокосец Бёртона в первый день сафари, вызывали у африканцев суеверный страх.

Тем не менее, люди Спика были грязны, оборваны и поголовно больны.

Уверенный, что может пробиваться вперед только грубой силой, бывший товарищ Бёртона и не подумал взять с собой деньги — или товары для африканцев — и отказывался платить хонго. В результате его путь через Восточную Африку, параллельный пути Бёртона, хотя и лежавший на пятьдесят миль севернее, стал, благодаря жителям деревень, исключительно опасен. Люди убегали, только заслышав о его появлении, а те, кто посмелее, ставили ловушки: обмазывали ядом шипы растений по сторонам дороги, втыкали в грязь острием вверх бесчисленные нуллахи; и, конечно, из подлеска на его экспедицию постоянно летели стрелы и копья.