Жюльетта Бенцони - Изгнанник (LExilé)

• Название: Изгнанник (LExilé)
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Жанр: Исторические любовные романы

С тех пор как исчезла его дочь Элизабет, благородный владелец поместья «Тринадцать ветров» Гийом Тремэн не находит себе места. Ей всего шестнадцать, она впервые полюбила и, поддавшись чувству, последовала на корабль за наследным принцем. Наивная девушка вовлечена в опасную авантюру, серьезности которой не осознает. И отец бросается на поиски. Жаль, что море не хранит следы кораблей...

---

— Возможно! Идем ко мне. Закажи холодного вина и несколько ломтиков паштета: я сегодня не ужинал...

Чуть позже, устроившись перед широко распахнутым окном, выходившим на ночное море, Франсуа Ньель, уже совершенно оправившийся, зажег трубку, последовав примеру своего друга, и начал свой рассказ об этом путешествии-сюрпризе.

— Когда два года тому назад я останавливался у тебя, я не рассказывал тебе о моем друге Джоне Доусоне, потому что я знал о той антипатии, которую у тебя вызывают янки. Я побоялся, что ты вспылишь и назовешь меня предателем. Но мы с Доусоном знакомы уже лет семь-восемь. Он торговец из Олбани, человек прямой, добрый и щедрый. Впрочем, его бабушка — уроженка Труа-Ривьер. Я встретился с ним в племени могавков, с которым я поддерживаю хорошие отношения из-за торговли мехами. А он их совсем не знал. Доусон впервые имел дело с индейцами и, естественно, не представлял, как за это взяться. В результате с него едва не сняли скальп к тому моменту, когда я оказался у вождя Хомобока. Разумеется, мне удалось его вытащить из этой передряги, и мы стали друзьями. Чтобы отблагодарить меня, Доусон предложил мне работать вместе с ним. Какое-то время я отказывался, опасаясь осложнений с английскими губернаторами. Но потом мне пришла в голову мысль: если тайно работать вместе с Доусоном, то я смогу обойти запрет на торговлю с другими странами, кроме Англии. Так как война с Францией возобновилась, то и остальная Европа оказалась для нас, парней из Квебека, под запретом. Это было настолько заманчиво, что я не устоял. Мы вместе купили корабль, загрузили его хлопком и отправили в Шербур, где у моего друга есть клиенты. И вот он, результат! «Делавэр» стоит в порту!

— Но как вам удается поддерживать отношения?

— Долина Гудзона — это удобный проход между Монреалем, где у меня контора, и Олбани, а, следовательно, и Нью-Йорком. Пусть озеро Шамплейн все еще контролируют англичане, и по нему пройти непросто, но у нас обоих есть ловкие ребята. Мне самому довольно часто удается бывать в Олбани, и я вот-вот стану действительно богатым человеком!

— Я очень рад этому, Франсуа, но, возможно, этим вечером денег у тебя стало меньше? Много у тебя украли?

— Деньги, которые были при мне, всего лишь несколько американских долларов. Крупные суммы остались на борту. Так я приглашен 3 сентября на твой день рождения в «Тринадцать ветров»?

— Конечно же, я возьму тебя с собой завтра. Но если твой друг Доусон на борту, может быть, стоит пригласить и его?

— Нет. Доусон остался дома. Но когда я узнал, в какой порт зайдет «Делавэр», я не смог устоять перед искушением встретиться с тобой. Доусон снабдил меня американским паспортом. Официально я Джефф Доусон, его кузен. Я проведу здесь несколько дней. За это время выгрузят хлопок и погрузят вина, шелка и другие товары прекрасной Франции. Ты даже не представляешь, как я счастлив! Снова увидеть «Тринадцать ветров»! Истинное счастье!

— Только «Тринадцать ветров»? Я тронут тем, что ты вспомнил о дне моего рождения, но... разве в твоем плане не нашлось местечка для Варанвиля?

Приятное лицо Франсуа под шевелюрой седеющих белокурых волос изменило цвет. Полное и розовое при обычных обстоятельствах, оно сжало кирпично-красным. Гийом понял, что задел его за живое и что воспоминания о Розе не стерлись из сердца его друга, оставшегося простым и наивным, несмотря на свои таланты торговца. Слишком взволнованный, чтобы говорить, Франсуа надеялся ограничиться застенчивой улыбкой, но все же пробормотал:

— Это правда. Глупость в моем-то возрасте, а?

— Возраст у нас одинаковый, и я такой же глупец, как и ты. Но только если ты хочешь поприветствовать Розу, тебе придется поехать в Варанвиль. Она у меня практически не бывает. Навещает баронесса исключительно мою дочь и моего внука, и ее визиты всегда коротки...

— Элизабет вышла замуж?

— Да... Вернее, и да и нет! Я все тебе подробно расскажу, потому что ты мне как брат, и такие авантюры случаются только со мной. Но чтобы закончить разговор о Розе, я добавлю, что ни ты, ни я — мы теперь ничего для нее не значим. В ее доме уже несколько месяцев гостит некий Ламориньер с сестрами. Мне кажется, что они решили остаться там навсегда. Все уверены, что дело закончится свадьбой... Не скрою, что я был бы в сотню раз счастливее, если бы она вышла за тебя, потому что ее нынешний избранник не внушает мне доверия. Неприлично вот так жить за счет дамы!

— Ты с ним знаком?

— Нет, я не захотел с ним встречаться. Впрочем, я больше не бываю в Варанвиле.

— Тогда ты не можешь судить о нем. Роза не из тех, сто ошибается в людях.

Тремэн восхищенно посмотрел на своего друга:

— Какой же ты человек! В тебе нет ни единой унции злобы, хотя тебе следовало бы инстинктивно ненавидеть этого прощелыгу!

— Отчего же? Ты тоже любишь Розу, но ты мне все так же дорог, — просто ответил Франсуа. — И я продолжаю считать, что ты ошибаешься: нельзя сражаться с врагом, уступая ему поле битвы. Лично я собираюсь поехать в замок и сказать то, что хочу сказать.

— Кто знает, может быть, тебя ждет успех, потому что ты ей очень нравишься. Но ты поедешь один. Там не только Ламориньер, а еще и Александр, сын Розы. Его всегда считали женихом Элизабет, и он не смирился с ее браком и не хочет более с ней встречаться. Теперь ты видишь, что наши отношения действительно стали сложными.

— Тогда расскажи мне об Элизабет, если ты хочешь, чтобы я все понял.

Стояла уже глубокая ночь, когда Гийом закончил свои излияния, которые Франсуа выслушал без особого удивления. Как и сам Тремэн, он с детства привык к трагическим событиям и опасностям. К тому же он знал, что его друг не нуждается в жалости. Поэтому Франсуа ограничился простым ответом:

— Если не считать оказанной чести, то эту историю удачей не назовешь, но у тебя достаточно широкие плечи, чтобы все это выдержать. И вокруг тебя хватает преданных людей. Кстати, как местные жители отнеслись к рождению ребенка, отца которого они никогда не видели?

— Куда лучше, чем я предполагал. Мне кажется, мы поступили так, как следовало.

В самом деле, после возвращения дочери Гийом поговорил с аббатом Годеном из Ла-Пернель и аббатом Бидо из Сен-Ва-ла-Уг. Он не стал оскорблять их требованием соблюдения тайны исповеди, а просто показал свидетельство о браке, выданное Элизабет аббатом Николя, кюре Вьервиля. Поэтому когда все увидели, что оба священника относятся к молодой женщине — истинному воплощению достоинства в черных или белых платьях — с уважением и дружбой, злые языки притихли. По смутным слухам, просочившимся за стены Шантелу, в округе поняли, что молодая мать несла на своих плечах груз судьбы августейшей, но трагической. И когда госпожа де ла Э-Гишмон — Гийом вспомнил, что это имя бальи де Сен-Совер дал своему протеже после бегства из Тампля — присутствовала на церковной службе, во взглядах, которыми ее провожали, было больше слез, чем иронии. Врожденная деликатность и сдержанность жителей Котантена проявились в полной мере. Их любовь к легендам и интересным историям была удовлетворена. А их сострадание и верность в горе были приняты с благодарностью. Люди из Сен-Ва оказались достойными собратьями жителей Сен-Пьера, которые во время Террора отправились целой делегацией выручать из тюрьмы Кутанса своего маркиза де Сен-Пьера, чтобы отвезти его домой. Потому что они его очень любили...

Любили в этих местах и «ребятишек» из «Тринадцати ветров». И если несколько ядовитых кумушек пытались, к примеру, в базарный день, почесать языками, всегда находился тот, кто затыкал им рот. Дурные слухи ни в коем случае не должны были дойти до капрала Пелуза — этого безбожника! — и пробудить его служебное рвение. Он и так все еще не переварил то, как его заставили освободить Гийома Тремэна.

Поэтому Элизабет прожила два летних месяца в покое и счастье от того, что она снова вернулась домой и могла возиться со своим маленьким Луи, который рос как на дрожжах. Ее немного тревожило отсутствие вестей от супруга, но ей хватало мудрости понять, что между ними море и может пройти очень много времени, прежде чем они снова смогут соединиться. Хотя бы в письмах! Иногда Элизабет говорила об этом, но ее отец, хотя сердце его разрывалось от сочувствия, продолжал хранить тайну.

Франсуа Ньель одобрил его. На месте Гийома он поступил бы так же. За такими разговорами время бежало быстро, и было уже очень поздно, когда мужчины все- таки решили немного поспать. Утром им предстояло заниматься делами, а потом их ждала дорога в дом «Тринадцать ветров».

* * *

День рождения Гийома был праздником семейным, разумеется, но на этот раз он приобрел чуть более торжественный характер. И прежде всего потому, что вся семья оказалась, наконец, в сборе, избавившись от враждебного присутствия Лорны, и даже увеличилась на одного человека, которого все обожали. Младенец хорошо себя вел и все время улыбался. Его называли Лулу, и с высоты своей колыбели он управлял всеми домочадцами, которые просто зацеловали бы его, если бы Элизабет и Гийом не наложили на это строгий запрет. Элизабет, ее братья, Потантен и Клеманс решили, что этот день рождения следует отпраздновать с двойной пышностью, так как годом раньше в отсутствие Элизабет ни у кого не лежала душа к праздникам. Впрочем, программа была довольно простой. Все начнется с торжественной мессы в честь Гийома в церкви Ла-Пернель, потом герой дня в компании лучших друзей отдаст должное блюдам, которые госпожа Белек готовила в течение трех дней на своей кухне, выгнав оттуда всех любопытных. Госпожа де Варанвиль, увы, приехать отказалась, сославшись на то, что ждет Александра. Ее сын должен был вернуться домой из Бретани, где недолгое время гостил у родственников. А вот госпожа де Шантелу пообещала быть: никакая сила в мире не помешала бы ей воспользоваться случаем и навестить «маленького принца», как она упорно продолжала называть младенца, несмотря на мольбы Гийома. И потом графиня решила слегка смягчить разочарование Гийома, которого не убедил предлог, придуманный Розой, хотя он, безусловно, был истинным. Все в «Тринадцати ветрах» отлично знали, что замужество Элизабет настолько глубоко ранило Александра, что юноша не желал находиться в ее обществе.