Елизавета Дворецкая - Дочери Волхова

• Название: Дочери Волхова
• Автор: Елизавета Дворецкая
• Жанр: Исторические любовные романы

Ладога, конец IX века. У воеводы Домагостя растут три дочери. Старшей, Яромиле, волховской Леле, суждено встретиться с князем Оддом Халейгом: так появляется на Руси тот, кого назовут Вещим Олегом. Средняя, Дивляна, полюбила псковского княжича Вольгу, но в это время в Ладогу приезжают сваты, желающие найти невесту киевскому князю Аскольду. Пытаясь убежать от этой участи и спасти свою первую любовь, она попадает в святилище Перынь и здесь узнает, что ей назначена особая роль в судьбе родной земли.

---

Никто не спал до глубокой ночи. Прямо на берегу разложили костры, чтобы было светлее, дружины поочередно несли дозор, ожидая, не вернутся ли викинги. До самой ночи Милорада с дочерью перевязывали раненых: женщин в Ладоге осталось мало, и мужчины помогали им. Неожиданно полезными оказались пленницы Вестмара: все они умели перевязывать раны и ухаживать за больными и работали без устали, не присев, пока не покончили с самыми неотложными делами.

Но и потом отдохнуть толком не удавалось. И гостиные дворы, и клети, и все жилье было забито; мужчины то ели, то пили, сменяя друг друга на лавках, и без умолку обсуждали битву, стараясь угадать, что будет дальше.

– Я его узнал! – кричал не остывший после битвы Вестмар, еще не сняв кольчуги и не выпив воды. – Клянусь Одином, я его узнал! Это он, Иггвальд из Уппланда! Тот самый, что продал мне этих женщин! Его нельзя не узнать, я же видел его совсем недавно, я разговаривал с ним вот как с тобой, Дамгест! Это он! Вот зачем он спрашивал у меня, ездят ли еще торговые люди по Восточному пути! Он хотел знать, есть ли тут чем поживиться! Он поторопился и обманул сам себя! Тут нет пока никого, кроме меня! А чтобы ограбить меня, ему не надо было следовать за мной до самых Гардов, он мог сделать это еще там, на Бьёрко!

– Есть и кроме тебя варяги! – воскликнул Вольга, позже услышав то же самое, поскольку только об этом Вестмар и говорил весь вечер. – У нас в Плескове один варяг с дружиной был. Правда, тот мирный, нас не трогал. Говорил, будто ищет кого-то.

– Не меня?

– Нет вроде. А как, ты говоришь, этого змея зовут?

– Иггвальд сын Хали. Он свей с восточного побережья. А этих пленниц он отбил у Агнара из Блекинге, когда встретил его в море, победил и забрал себе всю его добычу, два корабля и остатки дружин. А еще в Бьёрко говорили, что он в прошлые годы прошелся вдоль Северного пути и там ограбил несколько фюльков…

– Постой! – Вольга запустил руку себе в волосы. – Северный путь… Норэг… А он, наш то есть варяг, говорил, будто ищет… того зовут Иговолд… Игволод… я плохо запомнил, чудное имя такое, но похоже на это. Про Норэг он что-то говорил, я помню…

– Иггвальд! – повторил Домагость. – Может быть, что это и он. А зачем он его ищет? Он ему не родич?

– Да нет, я так понял… Скорее, он враг ему! Так это что же получается… – сообразил Вольга. – Если наш, тамошний, враг этому, здешнему… Игволоду. Так можно, выходит, того на этого натравить?

– А как зовут вашего, тамошнего? – уточнил Вестмар.

– Зовут… – Вольга опять запустил пальцы в волосы и призадумался.

Дивляна следила за ним, затаив дыхание: ее переполнял восторг оттого, что он так отличился в битве, и оттого, что сейчас отец и прочие лучшие мужи слушают его, парня, и напряженно ждут, что он скажет.

– Род…

– Какой род?

– Да нет, его так зовут – Род. Или Ход. Как-то так. Короткое имя какое-то.

– Хрод? – предположил Вестмар.

– Может, и так. Не помню точно.

– Экий ты беспамятный! – Творинег покачал головой. – Вот как важное что, так и не помнишь. Одно слово – ветер в голове.

– Да ладно тебе ворчать! – укорил его Святобор и одобрительно потрепал Вольгу по плечу. – Нам Судиславич и так помог, себя не пожалел. Отцу твоему передам, что настоящий витязь у него вырос, защитник земли своей.

Вольга опустил глаза, но по его лицу было видно, что он доволен и горд этой похвалой старейшины и Велесова волхва. А потом глянул на Дивляну – слышала ли она? И у нее радостно стукнуло сердце – казалось, ради нее Вольга так хочет отличиться, хочет, чтобы именно она услышала, как его хвалят старики. Дивляна то ликовала, то вновь принималась плакать, и при взгляде на нее вспоминался летний день, когда одновременно солнце светит и дождь идет, веет сразу и теплом, и прохладной влагой, и падающие капли вспыхивают в золотых лучах…

Ближе к утру, когда люди немного отдохнули и подкрепились, решено было выслать дружину вслед за ушедшими кораблями противника – проследить, куда они делись. Вчера наспех посланный дозор вернулся, убедившись, что викинги ушли за Велешу. В то, что отброшенный Игволод сразу уйдет в море и больше не напомнит о себе, никто не верил. Не так уж сильно они его и потрепали, и ему удалось увести в целости не менее двух третей дружины. Да и отступил-то он, скорее всего, лишь потому, что вообще не ожидал встретить в мирном вике такой решительный отпор. Ведь ему было известно, что с тех пор как отсюда были изгнаны Эйрик конунг и Льот ярл, в Альдейгье нет ни войска, ни каких-либо укреплений. А что здесь, в Воротах Серебра, можно взять немалые богатства, он знал из преданий тех же свеев, из которых вышли прежние властители Ладоги. По примеру древних конунгов Игволод надеялся на легкую победу. И теперь весьма вероятным было то, что он после отдыха опомнится и попробует взять Ладогу еще раз, уже точно зная, как его тут встретят.

Вниз по Волхову на двух лодьях отправился Доброня, взяв с собой два десятка парней и молодых мужиков. Вольга с ними не пошел, хотя поначалу намеревался. Успешное участие в первой в его жизни настоящей битве, да еще почти на глазах у Дивляны, так воодушевило плесковского княжича, что он готов был снова идти в бой, даже не переменив рубашку. Но для него нашлось другое дело.

– Вот что, сокол ясный! – сказал ему Домагость. – Коли ты говоришь, будто у вас в Плескове есть варяг, что с Игволодом не дружит, то поезжай-ка ты к нему. Вызнай поосторожнее, точно ли он ищет Игволода… Иггвальда сына Хали, из свейской земли, и зачем ищет. Если вдруг, сохрани чуры, тот ему родичем или другом окажется, – молчи, а не то нам всем конец. А если правда ворог его, то веди сюда. Но сперва возьми с него слово, что он только с врагом своим ратиться будет, а нас не тронет. Иначе и дороги не показывай. Ну, отец тебя научит, князю Судиле ума не занимать.

Вольге не слишком хотелось уезжать, когда здесь оставались две вещи, к которым он рвался всей душой: ратная слава и Дивляна. На девушку, сидевшую в углу, он бросил неуверенный взгляд и прикусил губу.

– Это сколько же он проездит! – невольно воскликнула Дивляна. – До Плескова дороги…

– Три пятерицы, не меньше того, – хмуро пояснил Вольга. – Да там пока, да назад… Через месяц обернусь. Как раз к Яриле Сильному.

– Загад не бывает богат, – предостерег Домагость.

– Да нужен ли он будет через месяц варяг-то мой? Лучше бы сам здесь остался. А то Игволод опять придет, а меня нету.

– Ладно тебе, Ярила ты наш! – хмыкнул вуй Ранята. – Уж где нам без тебя справиться! У тебя людей осталось сколько? Полтора десятка, и тех раненых половина. Нет, сокол, лучше мы без тебя пока как-нибудь сами, а ты нам настоящую подмогу приведи. Вот за то будут тебе честь и хвала.

– Да я бы… – Вольга снова посмотрел на погрустневшую Дивляну. – А кроме чести, будет мне награда какая?

– Обожди торговаться, – с понимающим видом отозвался Домагость. – Будет день, будет и награда.

Вольга улыбнулся, взъерошил волосы, подмигнул Дивляне и вышел собирать своих людей. Девушка, вспыхнув, проводила его взглядом. Она тоже поняла, о какой награде он говорил. И если все сложится так, как они мечтали, если в награду за свои подвиги Вольга получит невесту, то о них в Ладоге сложат песни и сказания, которые будут передавать потомкам еще много-много лет.

Понемногу светало. Выйдя во двор и заметив, что край неба на востоке совсем побелел, Дивляна даже удивилась: ей едва верилось, что закончился этот длинный, страшный, радостный и горестный день. Она уже сутки была на ногах, однако от возбуждения почти не замечала усталости. Хотя на берегу еще горели костры, народ почти затих: усталые ратники спали, кто на подстилках из травы и веток, кто прямо на земле, завернувшись в свиту. Дивляна прошла вдоль мыса, глянула вниз, вдоль течения Волхова. В этот предутренний час, казалось, сама земля в тревоге затаилась, прислушиваясь к малейшему звуку, ожидая, что враг снова даст о себе знать. Наверное, так же тихо было, когда прогоняли Люта Кровавого… Нет, тогда здесь все горело, кричали люди, с треском рушились горящие дома, тонули в Волхове пылающие лодьи и челноки, окрашивая темную воду в цвет пламени, словно сам Волхов, будучи ранен, истекал кровью… Дивляна родилась много лет спустя после этих событий, и никто ей не рассказывал каких-либо подробностей, но сейчас она видела это так ясно, будто все проходило прямо у нее на глазах.

Говорят, когда словене пришли сюда впервые, на берегах Ладожки жили варяги… Привел их сюда Ингвар конунг – тот самый, что, по преданию, похоронен под Дивинцом, – и жил со своим родом тридцать лет и три года. А потом пришли с юга, двигаясь по Волхову, словене под предводительством своего князя, которого звали Година. Рассказывают, что он был мудрым и искусным кузнецом и однажды схватился с самим Волховом, пришедшим к нему в облике огромного змея, чтобы поглотить чужаков, но Година закрылся в своей кузнице и схватил змея-Волхова клещами, и тот был вынужден пообещать ему, что больше не тронет… Но Година со своим родом сгинул, когда явился из-за моря конунг Ерик, и в нынешней Ладоге не было людей, которые называли бы себя его потомками.