Владимир Кедреянов - Анания и Сапфира

• Название: Анания и Сапфира
• Автор: Владимир Кедреянов
• Жанр: Историческая проза

Очень рекомендую к ознакомлению роман Владимира Кедреянова «Ананая и Сапфира», который посвящен известной библейской истории о муже и жене, которые решили присоединиться к христианской секте, и их вынудили отказаться от личного имущества в пользу общины (а если точнее — в пользу апостолов).

Согласно этой истории, в один момент, вместо того, чтобы отдать апостолам все свои доходы, супруги решили оставить некоторую часть выручки себе на «черный день», но апостол Петр об этом, естественно, узнал, и оба, как повествует библия, пали замертво.

Вот именно эта история стала основой для попытки отразить все те ранние отношения как простолюдинов, так и раннехристианских сектантов, а иногда даже и интеллектуалов своего времени, сторонников философии Эпикура.

Синопсис от автора:

Действие романа происходит в Иерусалиме в первом веке нашей эры. 14-летнюю Сапфиру выдают замуж за 19-летнего плотника Ананию; молодые любят друг друга. Вскоре после свадьбы трагически гибнут почти все родственники четы. Сапфира ждет ребенка; на улице ее встречает иудейский пророк Вениамин и, приняв за «мерзкий сосуд греха», избивает. Случайно оказавшийся рядом римский ученый Тит Росций Капитон спасает жизнь Сапфиры, но у нее случается выкидыш.

Проходит 4 года. После травм, нанесенных пророком, Сапфира не может снова забеременеть. Однажды в иерусалимском храме она наблюдает, как глава недавно возникшей секты христиан апостол Петр исцеляет хромого. Женщина решает обратиться за помощью к чудотворцу, встречается с христианами Иовом и Иеремией. Они знакомят Сапфиру с незыблемым правилом: вступающие в секту должны передать апостолам всё свое имущество. Супруги размышляют над возникшим затруднением, но всё же решают встретиться с Петром.

Аудиенция назначена. Князь апостолов, узнав, что его гости владеют домом с участком, пытается привлечь их в свою секту, но по религиозной традиции необоснованно обвиняет в различных «грехах». Анания и Сапфира смущены, однако принимают предложение Петра посетить богослужение.

Месса проходит в подвале обители. Апостолы Иоанн и Петр важно поучают прихожан и карают нерадивых. Христиане принимаются говорить на «иных языках», т. е. впадают в транс и выкрикивают бессмысленные звуки. От этих беснований Анании и Сапфире становится дурно, и они решают больше не встречаться с христианами.

Петр мечтает заполучить в помощники льва. Он отправляет Иова и Иеремию за хищником в иерусалимский зверинец, где содержатся животные для гладиаторских боев. Избежав встречи с римским ночным дозором, христиане пытаются усмирить сидящего в клетке льва молитвами на «иных языках» и, впав в транс, бросают в хищника камни. Разъяренный зверь чуть не ломает клетку; Иов и Иеремия пугаются и убегают.

Утром евангелист Марк будит апостола Петра и согласовывает с ним свое сочинение, в котором приукрашивает личность Иисуса Христа. Петр

одобряет текст, но отвергает просьбу Марка об увеличении тому пайка. Апостол вызывает Иова и Иеремию; те докладывают, что «иные языки» лишь «раззадорили скотину» и им едва удалось спастись. Петр решает пока отложить поимку льва. Между тем он встревожен трехдневным отсутствием Анании и Сапфиры и направляет к ним своего брата апостола Андрея Первозванного.

Супруги принимают Андрея и угощают его вином. Апостол осматривает дом и остается доволен, но упрекает его хозяев за пропущенные богослужения, пугает их Страшным судом. Первозванный обещает Сапфире вылечить ее от бесплодия, но взамен требует от четы вступить в секту.

Супруги наконец решаются стать прихожанами. Днем они изучают богословие у тетушки Юдифи и работают на христиан (Анания плотником, Сапфира на кухне и сборщицей милостыни на церковные нужды), но ночуют дома, охраняя пока непроданный дом.

Тем временем апостол Петр решает вернуться к львиному проекту. Ночью Анания, Иов, Иеремия и «молодой дебил» Есром несут главу секты в зверинец на изготовленных Ананией носилках. Во время путешествия апостол вспоминает свою первую встречу с Иисусом Христом на Генисаретском озере. По пути сектанты натыкаются на римский ночной дозор, который, не найдя у припозднившихся горожан денег, отбирает носилки.

В обители из-за скудного рациона питания назревает бунт. Стефан с помощью своих дружков и «еллинистских» вдов добивается от Петра права контролировать средства, идущие на закупку продовольствия.

Наконец находится покупатель дома супругов — ростовщик Иезекииль, в молодости двойным убийством раздобывший первоначальный капиталец. Стороны договариваются о цене усадьбы.

Андрей Первозванный крестит Ананию и Сапфиру. Вскоре к ним домой приходит попрощаться Тит Росций Капитон, который после нескольких лет работы на Ближнем Востоке возвращается в Рим. Ученый-эпикуреец разоблачает христианские сказки и предостерегает супругов от тесных связей с сектантами. Но молодые прихожане остаются глухи к словам римлянина.

Анания уговаривает жену отдать Петру не все деньги за дом, а лишь половину суммы, мотивируя это необходимостью иметь запас на «черный день». Утром плотник забирает денарии у Иезекииля и передает их христианам. Однако слуга ростовщика Цадок сообщает Петру настоящую цену усадьбы, и «князь апостолов» обвиняет Ананию во «лжи Духу Святому», а затем убивает «грешника». Вскоре в обитель возвращается Сапфира, собиравшая на улицах Иерусалима «божьи деньги». Петр убеждается в том, что она знала о лукавстве мужа, и убивает ее.

Пожалуй, наши далекие потомки из всего свода христианских легенд будут помнить лишь сказание об Анании и Сапфире — историю о большой любви и борьбе за свое счастье.

---

Три «еллинистки» стояли на коленях и молились. Юдифь прошла в угол комнаты, и, держась за невзрачную, всю покрытую трещинами стену, с трудом опустилась на выцветшую циновку. Сестра отдышалась, вытерла рукавом пот и пригласила своих учеников присесть рядом.

— Господь любит вас, и отныне ваши души принадлежат Ему. Со дня на день мы ожидаем Второе пришествие Иисуса Христа; тогда все, кроме нас, праведников, умрут и отправятся в ад. А мы, признавшие Мессию, спасемся и попадем на небеса! — брехала тетушка.

— Сестра Юдифь, какие правила мы должны здесь соблюдать? — спросила Сапфира.

— Прежде всего, вы обязаны беспрекословно подчиняться Кефасу. Велика его мудрость, а святость еще больше!

Юдифь объяснила своим новым ученикам, что, пока вожделенный для апостолов дом не продан, супруги будут по ночам сторожить его. Но днем они должны учиться и работать в общине.

Так для наших героев началась «новая» жизнь. Анания получил задание изготовить несколько денежных ящиков, а Сапфира отправилась с Юдифью собирать «божьи» деньги.

— Твой муж хороший плотник? — пыхтела опытная христианка. — Да? Это хорошо. А то у нас все ящики негодные. Сделаны кое-как: столько щелей, что часто монеты выпадают!.. Ты еще молодая, но это ничего… Научишься… Это большое искусство — деньги собирать. Не жди, когда тебе подадут — можешь и не дождаться. Сама к людям приставай, пугай их Иисусом. И Кефас будет доволен, и другие апостолы… Так-то…

— Где будем собирать? — деловито осведомилась Сапфира, тащившая большой ящик.

— Я обычно работаю у входа на базар.

— Сестра Юдифь, а почему не принимать деньги просто в руку?

— Ха, так нищие поступают. Но мы же не оборванцы, мы Церковь! Ведь важно всё Кефасу отдать, ничего не утаить. Увы, и у нас много нечестивцев, много грешников. Трясут ящик, пока из щелей монеты не посыпятся, и воруют Божьи деньги! А один додумался запасной ящик иметь, туда собирал, а затем монеты помельче отсыпал Кефасу. Сатана! А я честная, на мне благословение Господне!

Сапфира удивленно взглянула на спутницу. Ее поразило, что в таком святом, как она тогда думала, месте — новой, современной для той эпохи секте — процветает грех. Но в этом не было ничего необычного: безумие веры в химеру несовместимо с нравственностью. Многие христианские «святые» (и даже римские папы!) совершали ужасные злодеяния, что, однако, не мешает верующим почитать их. Ведь главное в религии — ее мистическая, а отнюдь не нравственная, составляющая. О морали попы вспомнили лишь тогда, когда ученые разрушили библейскую картину мира, и церквам пришлось срочно менять доминанту своих рекламных кампаний: от угроз, пыток и казней переходить к лепету о духовности и нравственности. Но как бы ни совершенствовались приемы церковной пропаганды, моральный облик прихожан (и, конечно же, священников) остался крайне непривлекательным. И в наши дни верующие, не боясь бога, нередко сыплют в денежные ящики всякий мусор. Неисповедимы последствия психических заболеваний!

«Ох, как трудно уберечься от греха!» — подумала Сапфира и тяжело вздохнула. Изъяны христиан она объяснила кознями Дьявола, который должен был искушать святых с гораздо большей настойчивостью, чем простых смертных. И наивная красавица снова посмотрела на Юдифь, очевидно, пытаясь разглядеть в ней эталон духовности; тетушка почувствовала устремленный на нее пристальный взгляд и спросила:

— Чего тебе?

Сапфира хоть и несколько смутилась от такого неласкового к ней обращения, но всё же взяла себя в руки и решилась задать постоянно мучивший ее вопрос:

— Сестра, почему нам с мужем бывает плохо, когда мы слушаем иные языки?

— Это ничего. Пройдет. Мне тоже сначала становилось дурно, а потом привыкла и сама заговорила. А ты владеешь иными языками?

Сапфира отрицательно покачала головой.

— Плохо. Видно, в грехе ты живешь.

Молодая женщина покраснела и попыталась сменить тему разговора:

— А в общине хорошо кормят?

— Не хлебом единым жив человек. Умерщвляя плоть, мы заботимся о своей душе. Не впадай… как тебя…

— Сапфира.

— Да, Сапфира, в грех чревоугодия. Иначе не спасешься!

Наконец, спутницы пришли к месту работы. Жена плотника часто посещала базар, ее знали многие торговцы, и оттого Сапфире сейчас было неловко. Она впервые в жизни просила милостыню…

— Станем здесь, — распорядилась Юдифь. Ее ученица подняла ящик и, держа его на уровне груди, стала ждать. Мимо проходили иудеи, но внимания на главный предмет христианского культа почему-то не обращали.

— Приставай, приставай! Чего стоишь как истукан?! Вон смотри, молодой мужчина подходит, — учила опытная сборщица.

Сапфира зажмурилась и упавшим, каким-то чужим голосом попросила:

— Подайте Христа ради…

Иудей хотел было ответить грубостью, но, увидев ангельски чистое, невинное личико юной женщины, смутился. Он быстро достал монету и, бросив ее в прорезь на крышке ящика, оторопело пробормотал:

— Пожалуйста…

— Спасибо. Бог тебе воздаст сторицей! — поблагодарила иудея Юдифь, и, когда мужчина ушел, добавила:

— Ты его чуть не упустила!

Почти до захода солнца женщины стояли на посту, но собрали лишь четыре мелких монетки. Подавали из рук вон плохо.

— А зачем же такой большой ящик? — удивлялась жена плотника.

— Чем крупнее денежный ларец, тем сильнее он смутит жертву, — поучала христианка. — И тем больше в нем окажется монеток. Ну что ж, на сегодня достаточно. Пошли домой.

А Анания тем временем уже изготовил один ящик. Аккуратно сбитый, изящной формы и с затейливой резьбой, без досадных для апостолов щелей, он больше напоминал принадлежащий вельможе ларец. Этот ящик, как и все другие, был оснащен лакедемонским замком — «жёлудем», изобретенным еще на рубеже 5 — 6 вв. до н. э. И хранящиеся у Петра плоские, с тремя закругленными вырезами ключи должны были гарантировать высокую духовность и нравственность сборщиков денег.

Кефас как раз зачем-то вышел во двор. Увидев толпившихся вокруг Анании единоверцев, апостол неторопливо направился к ним. Христиане расступились, и Петр увидел ларец.

— Добрый ящик, — молвил Симон, — красивый. Так и хочется в него денежку бросить.

Выражение лиц сектантов осталось серьезным.

— А ты, Анания, умелец, — продолжал князь апостолов. — Молодец. А сможешь ли сделать носилки?

— Конечно, рабби. Я иногда получал заказы от богачей.

— Теперь же прими заказ от Духа Святого! — напыжился Петр.

— Хорошо, рабби.

Вот так и стала протекать «христианская» жизнь наших героев. Днем они работали на благо общины[14], вечером молились на богослужении и пытались, правда, безуспешно, заговорить на иных языках, а на ночь отправлялись сторожить пока еще свой дом. Продать его никак не удавалось: в маленьком пыльном Иерусалиме было немного людей, способных сделать такую дорогостоящую покупку. Недовольные задержкой апостолы гневались, но Анания старался их умиротворить: за семь дней он изготовил носилки и еще четыре денежных ящика. При этом и плотник, и его жена беспрестанно изучали еще сырое, неоформившееся христианство и готовились к главному, как им тогда казалось, событию в их жизни — крещению. После этого обряда Петр обещал исцелить Сапфиру от всех ее болезней.

Прошел месяц. Очистившиеся и исхудавшие Иов с Иеремией вернулись в «общество». Вероятно, после ямы жизнь в обители показалась им райской. Однако сектанты с тревогой ожидали того дня, когда Кефас снова вспомнит обо льве. И их опасения не были напрасными: в больной голове князя апостолов роилось немало планов, один безумнее другого.

Однажды после богослужения Петр, еще разгоряченный разговорами на иных языках, отвел Ананию в сторону.

— Ты когда дом продашь?

— Рабби, никак не могу найти покупателя.

— Ищи. Главное — не продешевить. Да, кстати, ты завтра ночью мне понадобишься.

— Зачем, рабби?

Апостол величественно (как ему показалось) промолчал. И по сей день у некоторых руководителей есть такая дурацкая привычка. Но Ананию безмолвие Петра явно не устроило.

— А как Сапфира будет одна возвращаться домой?

— Я направлю с нею Юдифь, — после небольшого раздумья ответил Кефас.

Анания пожал плечами и вернулся к жене.

Ровно через сутки во дворе обители собрались пятеро: Петр, Анания, Иов, Иеремия и Есром — молодой дебил, один из телохранителей князя апостолов. Уже стемнело; на черном небе сверкали звезды, своей красотой и величием прославляя жизнь и пытливый человеческий разум, сумевший разгадать их тайну. Стояла тишина, лишь легкий ветерок играл с кронами немногочисленных иерусалимских деревьев, издавая едва слышные нежные звуки. Было довольно прохладно, и христиане подпрыгивали, пытаясь согреться.

— Братья, — обратился к присутствующим Петр, — сегодня нам предстоит уладить одно дельце. Мы отправляемся в зверинец, где я хочу побеседовать со львом. Не бойтесь, трусы, я сам всё устрою.