Андрей Константинов - Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)

• Название: Гоблины: Жребий брошен. Сизифов труд. Пиррова победа (сборник)
• Автор: Андрей Константинов
• Жанр: Детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-075090-0, 978-5-9725-2082-4

Трилогия «Гоблины» рассказывает о нелегкой работе секретного полицейского подразделения, сотрудники которого занимаются обеспечением безопасности лиц, подлежащих государственной защите. Бухгалтер мафии, пенсионерка, секретарша, судья, бомж… Палитра людей, попадающих под опеку оперативной группы, шутливо именуемой «гоблины», пестра и разнообразна. И объединяет этих людей только одно – всем им угрожает реальная опасность. Чтобы разобраться с угрозами, дюжине «гоблинов» приходится работать практически 24 часа в сутки. А тут еще у заместителя начальника по оперативной работе Андрея Мешечко появились небеспочвенные подозрения в том, что в их подразделении завелся «крот»…

---

Мешок колотил по клавиатуре, как заправский телеграфист, слегка покручиваясь в кресле и не поспевая за мыслью. Сейчас у него было изнуренное лицо сочинителя, который несколько дней мучился творческой импотенцией и только теперь ощутил мощный прилив крови к клеткам мозга, отвечающим за мыслительный процесс.

Всякий раз, когда Андрею требовалось отписать очередную «сурьезную казённую бумагу», главной проблемой становилось изобретение первого абзаца. Именно абзаца, потому что запредельно абсурдную вводку к основному тексту он был способен наваять за пару минут в любом состоянии и любой из четырех конечностей на выбор. И вот этот самый первый абзац Мешок мог сочинять по нескольку дней, прокручивая в голове и бесконечно переставляя местами отдельные слова и фразы. Зато, когда тот, наконец, рождался, досочинять всё остальное становилось исключительно делом не техники, но ремесла. И вот сегодня «муза в погонах» благосклонно спустилась к нему, и всё пошло как по маслу. Вернее, как по виски – именно к этому благородному напитку Мешок тайком прикладывался, ваяя для министерских отчёт о плюсах и минусах эксперимента «по созданию в структуре органов внутренних дел в городах с численностью населения более пятисот тысяч жителей обособленных подразделений по обеспечению безопасности лиц, подлежащих государственной защите».

Мешок опрокинул в себя очередной глоток вдохновения, и сидящий напротив Кульчицкий недовольно поморщился – с пьянством в служебных помещениях конспиративной конторы он боролся беспощадно. Хотя и безуспешно. Демонстративно вздохнув, Олег Семенович взял в руки фломастер и снова всмотрелся в штудируемый первоисточник. Последний представлял собой дээспэшную брошюру «Профессионально-психологический тренинг сотрудников ОВД», из которой замполич в данный момент старательно перечерчивал схему для «наглядного пособия» в формате А-3.

– Андрей! Я планирую завтра провести с личным составом учебное занятие, – важно сообщил Кульчицкий, любуясь параллельностью разноцветных прямых. – На тему «Виды ролевого поведения оперативного сотрудника». Часика на полтора-два. Ты не возражаешь?

– Какого-какого поведения? – рассеянно отозвался Мешок, опасаясь спугнуть ветреную девку-музу.

– Ролевого.

– А на хрена?

– Да ты что?! Это ведь очень важная тема! Пойми, в разных оперативных ситуациях поведение может быть конспиративно-ролевым или личностно-ролевым. А вот ещё бывает целеролевое.

– Ага. А еще – примерное и неудовлетворительное. И что дальше?

– Послушай! Но у меня в плане стоит…

– Вечно у тебя стоит не то, что нужно. В плане.

– А вот я, между прочим, в твою епархию не лезу, – обиделся Кульчицкий.

– А вот за это большое тебе, Олег, человеческое спасибо… Эй, кто там скребётся в дверь моя? Заруливай!

В кабинет замов неслышно просочилась Северова.

– Андрей Иванович, я тут мониторила телодвижения наших клиентов, – с порога затароторила она, но Кульчицкий бесцеремонно прервал подчинённую, придав своей гладковыбритой физиономии оттенок лёгкой скорби:

– А что, вас в детстве вежливости не учили? Я в том смысле, что здороваться надо.

– А вас, Олег Семёнович, тоже не учили? В детстве? – нахально осведомилась Северова, которая за словом за пазуху никогда не лезла. И, к слову, жаль, что не лезла. Потому как «пазуха» у неё была что надо. – Я в том смысле, что, когда в комнату заходит женщина, воспитанные мужчины встают.

– Во-первых, вы зашли не в комнату, а в кабинет руководства. Во-вторых, сейчас вы в первую очередь сотрудник милиции, а уже потом женщина.

– А в-третьих…

– Ша, народ! Хватит! – влез в словесную перепалку Мешок. Влез с видимым раздражением, осознав, что потревоженная муза его всё-таки покинула. – Натах, давай сначала: ты мониторила телодвижения клиентов. И?

– Игнашевич приобрел билет до Питера. Сегодня приезжает.

– А кто такой Игнашевич? – уточнил замполич.

Северова посмотрела на замполича с изумлением:

– Ну вы даете, Олег Семенович! Это ж тот уникум, которого нам удалось за казенный счет переселить в Тверь! Свидетель по банде Тяглова!

– Ах да, что-то такое припоминаю, – часто-часто замотал головой Кульчицкий.

Соврал, конечно. Ничего он в данную минуту не припоминал.

– Ты местным операм в Тверь звонила?

– Да. Он никого в известность не ставил.

– Вот скотина! – рассвирепел Мешок. – И когда приходит поезд?

– В 13:26.

– Твою дивизию! Хорошо, я тебя услышал. Спасибо, Наташа.

– Надо же, в кои-то веки доброе слово в свой адрес! – картинно округлила глаза Северова. – Пойду, где-нить запишу…

Наташа вышла из кабинета, а Мешок нажал кнопку селектора:

– Женя, срочно разыщи мне Холина. Пусть зайдет. Да, а чем у нас там молодой занимается.

– Как всегда.

– А поконкретнее?

– Фигнёй страдает.

– Тогда его ко мне вместе с Гришкой. И побыстрее, время поджимает…

* * *

252-й поезд «Москва – Санкт-Петербург» подползал к платформе неприлично вовремя, минута в минуту. Так что Холину пришлось не смаковать с наслаждением только что купленное, приятнейшей холодцы пиво, а заглатывать его почти залпом. Протискиваясь сквозь сутолоку встречающих, носильщиков, таксистов и прочей вокзальной публики, Григорий с Лоскутковым прокладывали путь к вагону номер два. Который, по закону подлости, конечно же оказался в конце состава.

– …Григорий Степанович, а я вот одного не понимаю. Это, конечно, здорово, что свидетеля переселили в другой город, дали жилье, все дела… – Стажёр хвостиком волочился за наставником и, пользуясь случаем, повышал общеобразовательный милицейский уровень. – Но получается, этому Игнашевичу теперь вообще нельзя в Питере показываться? Всю оставшуюся жизнь? А если ему, к примеру, захочется сходить в Эрмитаж?

– Да за ради бога. Вот только минимум за три дня до поездки он должен поставить в известность об этом своем желании тверских ментов. А те, в свою очередь, проинформировать нас, чтобы мы успели подготовиться к его визиту. Сам посуди: чего будет стоит вся эта чехарда с переездом и сменой документов, если, гуляя по Эрмитажу, Игнашевич случайно наткнется на братков из банды Тяглова?

– Братки в Эрмитаж не ходят, – усмехнулся Коля.

– Игнашевич тоже. А с Эрмитажем ты сам предложил… Так, внимание, кажись, наш клиент.

Григорий с явным сожалением выцедил из бутылки последние капли, отправил стекло в урну и двинулся к стоящему на краю платформы мужику с небольшой дорожной сумкой на плече. Мужик блаженно щурился на солнце, намереваясь выкурить первую на питерской земле сигарету, однако не успел: Холин подошел к нему сзади и увесисто хлопнул по плечу. Игнашевич, вздрогнув, выпустил из пальцев сигарету и испуганно обернулся.

– С приездом вас, Дмитрий Тихонович. Как добрались? Не укачало? – Взгляд Холина излучал неземное радушие, и Игнашевич облегченно выдохнул:

– Ф-фу, напугали. Здрасте, Григорий… э-э…

– Степанович.

– Точно так. Григорий Степанович. А я вот тут на родину решил прокатиться.

– Да уж мы с моим юным коллегой видим.

– Я всего на один день! – взялся растерянно оправдываться Игнашевич. – На встречу с одноклассниками. Двадцать лет выпуска. А завтра утром сразу назад. У меня и обратный билет куплен.

– Весьма предусмотрительно. Позвольте взглянуть?

– Да-да, пожалуйста.

Дмитрий Тихонович суетливо полез в нагрудный карман и с готовностью продемонстрировал вложенный в паспорт железнодорожный квиток.

– Во-во, и паспорт заодно, будьте любезны.

Игнашевич недоуменно протянул Григорию и то и другое, и оперативник, не глядя, убрал их к себе.

– А-а-а… Э-э-э… Но я не понимаю…

– А это и необязательно. Пойдемте.

– Куда?

– Пошли-пошли. Сейчас сами все узнаете.

Холин взял тверского гостя под локоток и, ничтоже сумняшеся, повел в сторону здания вокзала. Лоскутков, поразмышляв немного, с суровым видом пристроился к приезжему с другого бока: ведь именно так сопровождают преступников крутые копы из крутых боевиков.

Сопровождение, впрочем, оказалось недолгим. В конце платформы вся троица спустилась в подземный переход и остановилась перед дверью, на которой красовалась вызывающая не самые веселые ассоциации табличка: «ЛОВДТ на ст. Санкт-Петербург-Главный». Сфотографировав глазами вывеску, Игнашевич занервничал:

– Нет, но я всё-таки не понимаю…

– «Терпение, мой друг, терпение. И ваша щетина превратится в золото», – не вполне ясно приободрил его Холин.

– Какая щетина? Какое золото?

– А потому что правильное кино надо смотреть. А не фильмы категории «Г». Так, народец, загружаемся! – Григорий толкнул ногой дверь, деликатно пропуская Игнашевича вперед: – Прошу.