Евгений Нилов - Зелинский

• Название: Зелинский
• Автор: Евгений Нилов
• Издательство: Молодая гварлия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1964

В книге рассказывается о русском советском химике Николае Дмитриевиче Зелинском.

Н. Д. Зелинский явился одним из основоположников целого ряда новых отраслей химической науки: химии нефти, химии циклопарафинов, химии белка, органического катализа, химии сверхвысоких давлений. Он обогатил химическую науку блестящими открытиями, громадным количеством исследований, широкими теоретическими обобщениями. Ему принадлежит около 600 научных трудов. В отечественной истории развития органической химии после Бутлерова нельзя назвать имени другого ученого, чье влияние было бы столь сильным, всесторонним, длительным и плодотворным, как влияние Н. Д. Зелинского.

---

Но эта высокая награда вызывает, кроме того, во мне чувство, обязывающее меня приложить все свои силы, отдать все свои знания и опыт в работе на общее благо — разгром фашизма и полное освобождение нашей великой священной Родины от немецких захватчиков. С вами, друзья мои, надеюсь еще много и плодотворно потрудиться».

Николай Дмитриевич вел в те дни большую переписку.

Однажды из Москвы пришло известие: бомба пробила крышу университета. Враг обстрелял старейшее русское учебное заведение. Зелинский написал сейчас же ректору В. П. Орлову, просил принять срочные меры, обезопасить библиотечный фонд, ценнейшее культурное наследие.

Он писал в учреждения, где — проводились в это время важные работы оборонного значения, которыми он заочно руководил. Писал в Москву, в Свердловск, на фронт. И во всех письмах звучит его глубокая вера в непреодолимую силу нашего народа, в победу над врагом.

«Я глубоко и искренне верю, что скоро начнется разгром немецких армий и что этот разгром начнется на подступах к нашей любимой столице Москве», — таков лейтмотив всех его писем друзьям.

В 1943 году Зелинский писал своему бывшему ученику Н. А. Орлову. Тот рассказывал потом об этом письме: «Весной 1943 года под Сталинградом время было настолько тяжелое, что мы не знали покоя ни день, ни ночь. И вдруг в это самое время, когда мы даже носа не могли из блиндажа высунуть, мне приносят письмо Зелинского. Письмо, полное сердечности, бодрости, веры в победу».

Эту веру разделял и Владимир Иванович Вернадский. Они постоянно встречались, обсуждали сведения с фронта, заглядывали в будущее. И хотя одному из них было за семьдесят, а другому восемьдесят лет, они верили, что дождутся победы.

Вернадский составлял записку — проект реконструкции страны после окончания войны, писал свою биогеохимию.

К Зелинскому наезжали многие его ученики, приезжали химики в военной форме. И академик Зелинский помогал фронту, так же как профессор Зелинский помогал в 1915 и в 1918 годах. Созданное им синтетическое топливо давало возможность увеличивать скорость и мощь самолетов. Николай Дмитриевич огорчался невозможностью лично руководить работами своих учеников. Он неоднократно обращался в президиум академии с просьбой разрешить вернуться в Москву.

Но все же сказывалось перенапряжение нервной системы, влияли на здоровье вести с фронта. Оба друга — Зелинский и Вернадский — болели, не всегда могли даже одолеть то небольшое расстояние, которое их разделяло в Боровом. Тогда они переписывались.

«15. IV.42 г. Дорогой, горячо любимый старый друг Николай Дмитриевич! Очень жалею, что не могу быть сегодня, но я еще не доверяю своему сердцу и не хочу рисковать. Надеюсь, на днях мое состояние так улучшится, что смогу к вам прийти…»

В 1943 году умерла жена Вернадского Наталья Егоровна. Зелинский остался для Вернадского тем человеком, с кем он делился своей безысходной печалью. В этой переписке он черпал для себя силы.

«15. IV.43 г. Дорогой Николай Дмитриевич!

Вот мы дожили до того, что можем только переписываться. Получил от вас дорогое для меня письмо.

Так же, как и вы, мы оба не можем добраться друг до друга.

Я хочу закончить свою научную работу, и, как прежде Наталья Егоровна, так теперь и я сам держу себя в строгих рамках. Еще несколько месяцев, и, если все пойдет так, как теперь, то я ее закончу.

Тогда останутся для старика мои дети и внучка особенно, и буду писать «Пережитое и передуманное».

То, что самое дорогое в науке — творческая мысль, — как показывает история, не выходит за восьмидесятилетний возраст.

Наталья Егоровна как раз работала, еще до 1 февраля, над хронологией нашей жизни. Ее воспоминания детства и юности прервались на неоконченной фразе. Никто теперь не может этого восстановить».

Год, который принес радость победы над фашизмом, для многих был годом больших утрат.

Еще за полгода до этого умер Владимир Иванович Вернадский, так и не увидев московского салюта. Президент Академии наук Владимир Леонтьевич Комаров, узнав о смерти Вернадского, сказал: «Есть люди, чья смерть производит впечатление безвременной утраты, независимо от их возраста».

И другая безвременная утрата постигла советскую науку: умер Александр Евгеньевич Ферсман, ученик и друг Вернадского, переживший своего учителя на четыре с половиной месяца.

Николай Дмитриевич тяжело перенес эти потери.

Зелинский вернулся в Москву еще до заключения мира и сразу же с прежней энергией включился в работу по восстановлению страны, в шумную многообразную жизнь университета.

Опять, как в 20-е годы, в рабочий кабинет Николая Дмитриевича приходили за советом работники заводов, приезжали специалисты из министерств.

Сам Николай Дмитриевич ездил и на заводы и на совещание в Госплан, в министерство. Н. И. Шуйкин вспоминал, как был в ту пору с Николаем Дмитриевичем в министерстве: лифт не работал, и его учитель легко поднимался на 4-й этаж, далеко опережая своего более-молодого друга. Выезжал он и на московские заводы и неутомимо ходил из цеха в цех, всегда подмечая что-нибудь нужное, давая конкретные, деловые советы. Сам Николай Дмитриевич писал в ту пору: «Хотя я на пороге 90-летия моей жизни, но ощущаю всей душой молодость моей Родины, счастливое будущее, ее величие и красоту»,

Лекции Николай Дмитриевич теперь уже почти не читал, но по-прежнему ежедневно бывал он в лабораториях, по-прежнему внимательно следил за ростом молодых ученых. Доцент Л. Н. Акимова рассказывала: когда была защита ее диссертации, Николай Дмитриевич хворал, и его не ждали, вдруг входит он, закутанный, в валенках, горло завязано; сел за стол и тихо шепчет: «Удрал». После защиты Николай Дмитриевич подарил ей книгу с надписью «Моей внучке по науке».

Николай Дмитриевич не только заботился о своих новых учениках, помнил он хорошо и старых своих питомцев, помнил и следил за их жизнью. Член-корреспондент АН СССР К. П. Лавровский вспоминал:

«Произошло это через много лет после окончания мною университета. Я уже давно работал самостоятельно в Нефтяном институте и с Зелинским встречался изредка. Неожиданно на меня обрушилась страшная болезнь — туберкулез горла и обоих легких, а тут еще отказали и почки. Спасти меня могло лишь дорогое лекарство, которого у нас в стране тогда не было.

Однажды вижу: в палату, запыхавшись, входит Николай Дмитриевич. Я лежал в палате на третьем этаже, а лифта в больнице не было.

— Вот вам, друг мой… — и ставит на тумбочку лекарство.

Оказывается, Зелинский просил наркома нефтяной промышленности выписать его для меня из-за границы. И сам поторопился доставить его в больницу, хотя было ему тогда лет 85…»

По-прежнему Николай Дмитриевич принимает активное участие в общественной жизни.

В июне 1944 года он делает доклад на научной конференции, проходящей под девизом «Роль русской науки в развитии мировой жизни и культуры».

«Созыв этой конференции знаменателен, — писала газета «Правда», — она рождена победами Красной Армии… Русский народ ощутил свою силу, свое единство, свои глубочайшие связи со всем славным своим прошлым, свою великую роль в советском государственном строительстве».

В том же году Николай Дмитриевич принимает участие в организации Ломоносовских чтений, представлявших большой общественный интерес.

С особенным вниманием относится Николай Дмитриевич ко всему новому, что происходит в стране, и всегда первый узнает о нем, первый является агитатором и организатором внедрения этого нового.

В июне 1945 года состоялось празднование 220-летия Академии наук. В Колонном зале Дома союзов Николай Дмитриевич сделал доклад о значении работ Академии наук в области органической химии.

На другой день он председательствовал на заседании отделения химических наук. А на праздничном банкете старейший ученый предложил тост:

«За незримые знамена правды и справедливости, которые победили и в будущем будут побеждать без пушек, без оружия, благодаря благородным целям, воплощенным в нашем государстве».

В связи с 220-летием Академии наук академику Николаю Дмитриевичу Зелинскому был вручен орден Ленина, Указом Верховного Совета СССР ему присвоили звание Героя Социалистического Труда. Одновременно он получил золотую медаль «Серп и Молот» за выдающиеся научные достижения в области органической химии, в частности за исследования контактно-каталитических процессов, и за крупнейшие заслуги в подготовке высококвалифицированных химиков.

Советское государство, в долгой, тяжелой войне победившее фашизм, возглавило во всем мире борьбу за мир. В этой борьбе приняли участие все трудящиеся нашей страны. Громко прозвучали и голоса ученых.

Делегат Первой Всесоюзной конференции сторонников мира, старейший советский ученый Николай Дмитриевич Зелинский говорил: