Михаил Щукин - Волшебная дудочка

• Название: Волшебная дудочка
• Автор: Михаил Щукин
• Издательство: Новосибирское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1988

Повести и рассказы Михаила Щукина посвящены современному сибирскому селу, острым нравственным проблемам, которые неизбежно встают перед людьми, живущими «в полную силу души».

---

— Ты ешь, ешь, для тебя разве жалко. Погоди-ка, я конфеток принесу.

Тетка Мария, тяжело переваливаясь, пошла в избу. Вернулась с кулечком из газеты, в нем лежали конфеты, они наполовину растаяли, слиплись в комок.

В это время загудела машина. Ленька сразу угадал, что едет отец, его лесовоз от других он отличает по звуку. Чтобы сократить путь, Ленька перелез прямо через забор садика и побежал в пыли за прицепом. Возле дома лесовоз остановился, от мотора несло сухим запахом бензина и жаром накаленного железа, Отец схватил Леньку, подбросил вверх, поймал и прижал к себе.

— Погоди, чего там у тебя за пазухой?

— Вот.

Вытащил конфеты в кулечке. Отец сразу перестал улыбаться.

— Опять у тетки Марьи был?

— Ну…

— Дай-ка, — кулек с конфетами полетел далеко в огород. — Не ходи к ним, не ходи. Сколько раз тебе говорить!

— У них малина есть…

— Фу ты! Нельзя к ним ходить, нельзя, понимаешь!

Ленька ничего не понимал, но кивнул головой.

После обеда, когда отец уехал, он пошел к бабе Тане. У нее есть коза, большой драчливый петух и пес Барин, которому она всегда выговаривает:

— Барин так барин, уродилась же скотиняка, гавкнуть лень.

Барин лежал возле будки, уши у него повисли, словно повяли от жары, глаза были закрыты. И даже когда Ленька прошел мимо, он их все равно не открыл.

— Садись, рассказывай новости.

Баба Таня сидела на стуле и быстро сматывала в большой клубок тоненько нарезанные тряпочки, из которых будет потом прясть половики на продажу.

— Не берут нынче половики, — жаловалась она Леньке. — Всем ковры подавай. Наверно, брошу, толку нет. Рассказывай про новости, чего молчишь.

Ленька примостился рядом и стал рассказывать. Про котят на бугре, про лодку и про то, как отец выбросил конфеты.

— Не журись, я вот управлюсь с делами, сплаваем с тобой за протоку, может, и котят увидим. А что отец конфеты выбросил — не беда. Да и то сказать, — пользы от них мало — только зубы болят.

Ленька покатал готовый клубок по полу, забил четыре «гола», попав между ножками табуретки, уморился и вздремнул под лавкой.

Проснулся он на кровати, огляделся — бабы Тани не было, видно, ушла куда-то. Барин все так же лежал, закрыв глаза и опустив уши, только место поменял, подполз к самой стене, в тень.

И вдруг на крыльце Ленька увидел… Эх, елки-палки, почти настоящая сабля лежала на крыльце! Не какой-то там прутик. Изогнутая, с ручкой, такая самую толстую крапиву срубит. Направо, налево — только посвистывает. Значит, пока спал, к бабе Тане приходил Володя, она его зятем называет. Володя вместе с отцом работает на лесовозе, вчера прокатил Леньку и пообещал ему сделать саблю. Значит, не забыл, вот она, тяжелая, острая. Ленька сразу чувствует себя сильным, никого он не побоится. За оградой с маху врубился в высокую крапиву и рубил ее, рубил. Она падала, вздрагивая верхушками. Весь заплот от нее очистил, сабля позеленела.

А солнце тем временем ложилось на макушки ветел. В его алом свете начали качаться тучи мошек, из кустов выплывали коровы, обмахиваясь хвостами, степенно расходились по домам. Пора и Леньке. Он уже совсем было собрался, вытер саблю, но тут из ограды вышел дядя Гриша и поманил к себе:

— Ты сказал отцу, чтоб он тебя выпорол?

Ленька внимательно смотрел себе под ноги.

— Не сказал, значит, — дядя Гриша хитровато улыбнулся. — Дома давно был? Значит, давно. А отец тебе новую мамку привез. Беги-ка, посмотри.

Изо всех сил Ленька полетел домой. Отец уже вернулся с работы и сидел за столом.

— Пап, а мамка где?

Отец вздрогнул и повернулся к нему, медленно, боязливо.

— Мамка новая где? Дядя Гриша сказал, что ты мамку новую привез. Где она?

— Господи, и везде-то встрянет. — Тетка Матрена грохнула кастрюлю на стол. — Мой ноги и спать.

— Помолчи, не заводись.

— И вот всегда так! Потакаешь ему. Женился бы, я хоть и сестра тебе, а надоела эта свистопляска. Он ить, тюха, всем верит!

— Хватит! Иди, Ленька, спать, никакой мамки я не привез.

Мыть ноги холодной водой из железной бочки, которая стояла в углу ограды, совсем не хотелось. Ленька для вида топтался на крыльце и слышал, как отец кричал тетке Матрене:

— Да как я женюсь! Она у меня живая перед глазами!

Когда Ленька вернулся в избу, они сразу замолчали. Втроем молча поужинали.

Ленька долго ворочался в мягкой, удобной постели, и ему долго не засыпалось. Раньше мать всегда ему рассказывала на ночь сказки, хорошие сказки, особенно он любил одну из них — про волшебную дудочку, Полюбили парень с девушкой друг друга, хотели сыграть свадьбу, а злые люди убили девушку, а оживить ее могла только волшебная дудочка. И сел тогда парень на коня, взял копье и поехал добывать дудочку. Всех врагов, всех злодеев победил и добыл ее, оживил девушку. А у Леньки тоже есть сабля, почти настоящая, он вот завтра поднимется пораньше и тоже отправится добывать дудочку, а потом, когда добудет, придет на кладбище, на мамину могилу, и заиграет в нее. И мать оживет. И все будет по-прежнему, все будет хорошо. Уже во сне Ленька увидел мать, она сидела на краешке кровати, гладила его по голове и приговаривала:

— Потягухи, потягухи, растем, растем, завтра встанем — большие будем…

В полночь его разбудили громкие голоса. Открыв глаза и увидев, что в окне нет солнечного света, он удивился. Голоса доносились из кухни. На дверях была задернута только одна занавеска: в узком светлом проеме Ленька увидел Володю, который держал отца под руку, тетку Матрену и какого-то незнакомого дядьку.

— Где он был-то?! Господи, да разве так можно!

— С кладбища притащили, опять на могилке…

Отец некрепко стоял на ногах и, когда Володя его отпускал, начинал шататься. Его посадили на стул. Тетка Матрена охала и тыкалась лицом в платок.

— Да как же это так, мужики? А? Как Леньку без нее растить? Ну, скажите?!

Отец стукнул кулаком по столу, и чашки отозвались дребезжанием, а на вопрос ему никто не ответил. Отец казался чужим, незнакомым, вот он снова ударил кулаком по столу, и Ленька вздрогнул, забился в промежуток между стеной и подушкой.

— А этот Забыкин, чего ему надо?! Пацана-то зачем втравливать! Зачем смеяться? Прибью!

— Брось, руки марать не стоит.

— А ему стоит?! Ему стоит?!

Ленька натянул одеяло на голову, еще сильнее вжался в подушку и заплакал. Тихо. Про себя. Он понял — нету на свете никакой волшебной дудочки, и матери больше не будет. Ему было больно. Плакал, понимая, что боль эта совсем не та, когда он стукнется или оцарапается, эта боль новая, и быстро она не пройдет.