Грэм Грин - Избранное

• Название: Избранное
• Автор: Грэм Грин
• Издательство: Радуга
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1990
• ISBN: 5-05-002395-5

В однотомник вошли наиболее значительные произведения выдающегося британского прозаика: «Сила и слава», «Путешествия с тетушкой», «Почетный консул». В этих романах автор исследует острые социально-политические и моральнофилософские проблемы современности.

---

— А как получилось, что вы ушли с работы? — спросил я. Мне хотелось сказать «со сцены», но я удержался, вспомнив, как тетушка по непонятной мне причине восставала против этого выражения. Я не забыл о Тули с ее бедами, но решил, что надо дать тетушке закончить ее воспоминания, вызванные встречей с сыном Висконти.

— Твой дядя Джо оставил мне все свои деньги. Это меня потрясло. Дом, конечно, тоже, но с ним невозможно было ничего сделать. Он и сейчас стоит около автострады и медленно разрушается. Я перевела дом на имя Марио, когда мне пришлось уехать из Италии в начале войны. Я думаю, он время от времени привозит туда женщин на уик-энд — в старинный фамильный palazzo. Он так и называет его — «Палаццо Висконти» (он немного сноб, в отличие от своего отца). В один прекрасный день понадобится проложить дорогу к автостраде, и тогда государство вынуждено будет выплатить ему компенсацию, если он докажет, что в доме живут.

— А почему вы не вышли замуж за мистера Висконти, тетя Августа?

— В Италии не существует разводов, а мистер Висконти католик, хотя и не придает большого значения богослужениям. Он даже настаивал на том, чтобы я перешла в католичество. Деньги в семье принадлежали его жене, и мистеру Висконти приходилось туго, пока он не прибрал к рукам все, что оставил мне Джо. Я в то время была очень легкомысленной, а мистер Висконти как никто умел внушить доверие. Мне повезло, что дом так и не купили и, хотя бы временно, я им могла воспользоваться. У мистера Висконти была идея поставлять свежие овощи — в основном, конечно, помидоры — Саудовской Аравии. Вначале я искренне верила, что мистер Висконти таким образом увеличит наше состояние. Даже жена дала ему в долг. Никогда не забуду совещаний в «Эксельсиоре» в Риме с какими-то знатными арабами в длинных одеждах. Каждый привозил с собой с дюжину жен и дегустатора. Мистер Висконти снимал целый этаж в «Эксельсиоре» — можешь себе представить, какую брешь это пробило в наследстве Джо? Но все было очень романтично, до поры до времени. Я много тогда развлекалась. Мистер Висконти никому не давал скучать. Он убедил Ватикан вложить деньги в эти овощи, и на коктейли в «Грандотель» приходили даже кардиналы. На месте отеля некогда был монастырь, и, мне кажется, они должны были чувствовать себя там как дома. У дверей их встречали привратники с высокими свечами. Ты не представляешь, что это было за зрелище, когда съезжались арабы с кардиналами: белые бурнусы, алые шапки, поклоны, объятия, коленопреклоненная администрация, целование колец и благословения. Арабы, как и положено, пили только апельсиновый сок, а дегустаторы стояли у бара и пробовали из каждого кувшина, по временам перехватывая потихоньку виски с содовой. Все были в восторге от этих приемов, но только арабы, как потом выяснилось, могли себе позволить подобные развлечения.

— Мистер Висконти разорился?

— Он вовремя спас остаток моих денег и денег жены, и, надо отдать ему справедливость, часть моих он положил на имя Марио. Ему, естественно, пришлось исчезнуть ненадолго, но после того, как все немного улеглось, он вернулся обратно. Как ты, наверное, помнишь, Ватикан заключил очень выгодную сделку с Муссолини, так что все, что они потеряли из-за мистера Висконти, было сущей ерундой. Он оставил мне столько денег, чтобы жить в скромном достатке, но скромность никогда не была моим жизненным стилем. После исчезновения мистера Висконти жизнь стала страшно однообразной. Я даже съездила в Гавану, я тебе об этом уже рассказывала, а потом вернулась обратно в Париж — Марио учился у иезуитов в Милане. И там я познакомилась с мсье Дамбрёзом. Но когда все с ним было кончено, я поехала в Рим. Я не теряла надежды, что в один прекрасный день мистер Висконти объявится снова. Я сняла двухкомнатную квартиру и нашла работу на полставки в заведении, расположенном за редакцией «Мессаджеро». Жизнь показалась мне слишком буржуазной после всех арабов и кардиналов. Я была избалована обществом Каррана и мистера Висконти. Никакие другие мужчины не умели так развлечь и позабавить меня. Бедняжка Вордсворт! Он ни в какое сравнение с ними не идет! — Она рассмеялась очень задорно и положила руку мне на колено. — А потом, хвала всевышнему, как любит говорить Вордсворт, когда я отрабатывала свои несколько часов позади «Мессаджеро», в зал вошел — кто бы ты думал? — мистер Висконти. Чистая случайность. Он не ожидал меня увидеть. Но как же мы обрадовались друг другу. Так обрадовались! Встретиться снова! Девушки с удивлением смотрели, как мы взялись за руки и начали танцевать прямо между диванами. Был час ночи. Мы не поднялись наверх, а сразу вышли на улицу. Там был фонтанчик для питья в форме звериной морды, и мистер Висконти обрызгал мне лицо водой и потом поцеловал меня.

Тут уж я не утерпел и спросил:

— Что это был за неполный рабочий день? Откуда эти девушки? И почему диваны?

— Какое сейчас это имеет значение? — спросила тетушка. — И имело разве тогда? Мы были снова вместе, и он брызгал и брызгал в меня водой, а потом целовал, и так без конца.

— Неужели у вас не было презрения к человеку, который так с вами поступил?

Мы пересекали длинный акведук, ведущий через лагуны к Венеции-Местр [121], но самого города пока не было видно, только высокие трубы и газовое пламя над ними, еле различимое в предвечерних лучах солнца. Я не был подготовлен к взрыву со стороны тетушки.

Она накинулась на меня с такой яростью, будто я был неловким ребенком, разбившим вазу, которую она в течение многих лет берегла за красоту и связанные с ней воспоминания.

— Я не позволяю себе никого презирать, — сказала она, — ни единого человека. Можешь сожалеть о своих поступках, если тебе нравится — упиваться жалостью к себе, но только не смей никого презирать. Никогда не считай, что ты лучше других. Как ты думаешь, что я делала в доме за «Мессаджеро»? Надувала людей, разве не так? Так почему бы мистеру Висконти не надуть меня? Ты-то, конечно, не надул ни одного человека за всю свою жизнь, жизнь мелкого провинциального банковского служащего, потому что тебе никогда ничего сильно и не хотелось: ни денег, ни даже женщины. Ты смотрел за чужими деньгами, как нянька, которая смотрит за чужими детьми. Я так и вижу тебя в твоей клетке, аккуратно складывающего пачки пятифунтовых банкнотов прежде, чем выдать их владельцу. Анжелика, безусловно, воспитала тебя в своем вкусе. Твоему бедному отцу не было дано возможности заняться твоим воспитанием. А он тоже был обманщик, и мне хотелось, чтобы ты был таким же. Тогда, может, у нас и было бы что-то общее.

Я был потрясен и не нашелся что ответить. Мне захотелось сойти с поезда в Венеции, но оставалась Тули, и я чувствовал себя ответственным за нее. Облезлая станция со всей ее грязью и шумом надвинулась на нас со всех сторон.

— Пойду поищу Тули, — сказал я и вышел, оставив разгневанную старую даму одну — она сидела на диване, сердито глядя перед собой. Но когда я закрывал дверь купе, мне показалось, что я слышу смех.

Глава 14

Хорошо, что я сдержался и не вышел из себя, но я был так ошарашен, что почувствовал необходимость побыть одному, чтобы собраться с мыслями. Поэтому я спустился на перрон и стал оглядываться в поисках съестного. Это была последняя возможность запастись едой до Белграда, куда поезд должен был прибыть утром. Я увидел тележку и купил шесть булочек с ветчиной, бутылку кьянти и несколько пирожных — все это не идет ни в какое сравнение с «Петушком», подумал я с грустью, да и сама станция уж больно унылая. Путешествие, выходит, просто пустая трата времени. Наступил тот предвечерний час, когда солнце уже не палит и тени ложатся на маленькую лужайку в моем саду, тот час, когда я обычно беру желтую лейку и наливаю в нее воду из садового крана…

Послышался голос Тули:

— Если можно, возьмите для меня еще кока-колы.

— Но ведь ее негде охладить, в поезде.

— Ничего, я могу пить и теплую.

Ну и безумный же мир, чуть не заорал я во весь голос, потому что продавец не пожелал взять бумажный фунт и я был вынужден дать ему два доллара, из тех, что хранил в бумажнике на всякий случай, после чего он отказался дать сдачу, хотя я прекрасно знал курс и сказал ему, что он должен мне еще лиру.

— Джулиан как-то нарисовал обалденную картину — бутылку кока-колы, — сказала Тули.

— Кто такой Джулиан? — спросил я рассеянно.

— Мой друг. Я ведь уже вам говорила. Он сделал кока-колу ярко-желтой. Фовизм [122], — добавила она с вызовом.

— Он художник, если я правильно понял?

— Вот почему для него так важен Восток. Примерно как Таити для Гогена. Ему хочется пропустить через себя Восток, прежде чем приступить к осуществлению своего главного замысла. Давайте-ка я возьму кока-колу.

Мы стояли в Венеции меньше часа, но, когда поезд тронулся, уже совсем стемнело и ничего не было видно — поезд мог с успехом отходить из Клапама в Лондон. Тули сидела у меня в купе и пила свою кока-колу. Я спросил ее, в чем состоит замысел ее друга.