Крейг Райс - Убийство по-домашнему

• Название: Убийство по-домашнему
• Автор: Крейг Райс
• Издательство: Аконит
• Жанр: Детектив
• Год: 1994

На вилле одного из лос-анджелесских пригородов совершено убийство. Труп молодой женщины — хозяйки виллы — обнаруживают трое соседских детей. Движимые желанием помочь прославиться маме — автору детективных повестей, подростки активно включаются в расследование преступления… Так начинается остросюжетный, написанный изящно и с легким юмором роман Крейг Райс «Убийство по-домашнему». В сборник включены также психологический детектив Патрика Квентина «Моя память — убийца» и занимательный рассказ Мэри Барретт «Смерть вне очереди».

---

Когда я проснулся, в комнате, кроме меня, никого не было. Солнце исчезло, и серо-зеленый свет, проникающий в окна, наполнял всю комнату каким-то подводным спокойствием. Голова у меня перестала болеть. Мысли были исключительно ясными. Я прекрасно помнил всех людей, которые навещали меня в этот день. И каждое сказанное ими слово.

— Я Горди Френд, — громко объявил я. — Я попал в автомобильную катастрофу и в связи с этим потерял память.

Я неподвижно лежал в кровати. Постепенно начал осознавать неподвижность ноги и руки, заключенных в гипс; впервые осознал эту неподвижность не только как атрибут болезни, но также как помеху свободному передвижению. Я лежу в кровати, подумал я, и у меня нога и рука в гипсе. Я беззащитен. Я не могу двигаться. Не могу отсюда уйти. Я беззащитен…

Однако зачем мне уходить отсюда? Ведь я Горди Френд и нахожусь в своем собственном доме. Меня окружают любовью, опекой… стараются. И все же сознание собственного бессилия пробуждало во мне какое-то предчувствие приближающейся опасности.

Мои глаза, лениво передвигающиеся по комнате, наконец остановились на маленьком столике сбоку. На нем стояла ваза с белыми и пунцовыми левкоями. Но разве, до того как я уснул, в ней не были ирисы?

Ирис… Я подсознательно чувствовал, что ирисы имеют для меня какое-то таинственное значение, и то, что их убрали из комнаты, должно что-то означать. Во мне начало нарастать беспокойство, переходящее почти в чувство паники.

А если я не Горди Френд? Что тогда? Эта мысль сформулировалась у меня в голове без какой-либо разумной причины.

Я понял, что в этом нет ни малейшего смысла. Моя мать, сестра, жена и мой друг-врач, — все вместе заявили, что я Горди Френд. Только какой-то заговор, ничем не объяснимый заговор, враждебный, безумный, мог заставить их всех внушать мне неправду.

Один раз родившаяся мысль, однако, упрямо засела в моем мозгу, набухая, как вскрывающаяся язва.

…А если я не Горди Френд?..

Дверь тихо приоткрылась, и в щели появилось лицо Марни. Оно выражало сосредоточенность, характерную для того, кто наблюдает за спящим.

— Привет! — тихо сказал я.

— О!.. Ты уже не спишь?

Она открыла дверь шире и подошла к кровати. Так же как и в первый раз, она держала в одной руке миксер с коктейлем, а в другой — маленький бокал. Резким движением откинула назад блестящие черные волосы, села у столика с розами и принялась внимательно меня разглядывать.

Её молодое овальное лицо с холодными спокойными глазами и ярко-красными губами было милым и приятным. Не знаю почему, но оно вызывало у меня большее доверие, чем заботливость матери или взрывной темперамент Селены.

— А ты еще пьешь? — удивился я.

— Глупый! То был завтрак, а теперь ужин. Сейчас я тебе тоже принесу. — Она налила коктейль в бокал. — Я подумала, что ты, возможно, перед ужином захочешь немножко выпить и поэтому потихоньку заскочила к тебе. Хочешь?

Убаюканные на минутку подозрения пробудились во мне с новой силой.

— Но ведь ты говорила раньше, что мне нельзя пить…

— Ну, конечно же, тебе нельзя пить, любимый, — рассмеялась она, показывая мелкие белые зубки и кончик розового языка. Она почти страстно склонилась надо мной, подсовывая мне бокал. — Но это маленькое исключение из правил останется между нами…

— Меня соблазнила женщина, — сказал я, беря у неё из руки бокал. Обжигающий вкус, который я почувствовал нёбом, доставил мне удовольствие.

Марни положила ногу на ногу и по-прежнему внимательно смотрела на меня.

— Селена… — внезапно сказала она. — Ну, как она тебе понравилась?

Напиток еще больше обострил мою бдительность. Я чувствовал, что мне непременно нужно соблюдать осторожность. Сам не зная перед кем, не понимая почему.

— А тебе? — ответил я вопросом на вопрос.

Марни пожала плечами.

— Это не имеет никакого значения. Селена ведь не моя жена, а твоя.

— В самом деле? — Не знаю, почему я задал ей этот вопрос.

— Что значит «в самом деле»? — Густые изогнутые ресницы Марни затрепетали. Она вырвала у меня из руки наполовину полный бокал. — Ну знаешь, Горди! Чтобы какие-то несчастные полбокала так ударили тебе в голову…

Дверь снова открылась, и в комнате появилась мать. Ее взгляд остановился на Марни.

— Марни, надеюсь, ты не давала Горди ничего выпить?

— Конечно, нет, — с невинной миной ответила Марни.

— Я уверена, что Нэйт был бы этим очень недоволен, — сказала мать и улыбаясь подошла ближе к кровати.

— Ты голоден, любимый? Сейчас я принесу тебе ужин.

— Я охотно что-нибудь съем, — сказал я.

— Это замечательно! Ты выспался?

— Да. И вообще чувствую себя прекрасно.

Я украдкой наблюдал за матерью, стараясь уловить какие-либо проявления неискренности в ее поведении. Она полушутя, полусерьезно улыбалась мне, словно догадывалась о моих неясных подозрениях и старалась показать их неуместность.

— Только без каких-либо огорчений, любимый, без каких-либо бессмысленных галлюцинаций, — сказала она.

— Без того, что я не Горди Френд?

Марни снова захлопала ресницами. Она повернулась было в сторону матери, однако потом передумала. Мать погладила ее по голове.

— Уходи, доченька, — сказала она. — Мы уже садимся ужинать.

Когда Марни вышла из комнаты, мать обратилась ко мне:

— Ну так как, сынок? Ты уже вспомнил что-нибудь? Может быть, хотя бы меня?

— Еще нет, — ответил я.

Та же самая горничная, которая раньше доложила о визите врача, на этот раз вошла с подносом в руках.

— А вот и ужин для тебя, любимый, — сказала мать. — Когда ты закончишь есть, я пришлю сюда к тебе Йена. Он займется мужской стороной твоего туалета. — После чего она, как бы с облегчением при виде ужина, который стал прекрасным предлогом для ухода, пробормотала еще раз свое «любимый» и вышла.

Горничная придвинула ночной столик и поставила на него поднос с ужином. На ней был, очевидно, рабочий наряд, и она явно старалась придерживаться стиля тактичной, хорошо подготовленной и постоянной горничной. Однако ей это не очень удавалось. Она была довольно толста, а уложенные в сложную прическу обесцвеченные перекисью водорода волосы наводили на мысль о барах. Я помнил, что мать называла ее Нетти.

— Спасибо, Нетти, — сказал я. — Все выглядит очень аппетитно.

— Это очень хорошо, что вы начали есть, мистер Френд, — захихикала она. Ужин, поданный в красивом сине-белом сервизе, действительно выглядел многообещающе. Вот, подумал я, мне представляется прекрасная оказия раз и навсегда покончить с моими безумными подозрениями. Если здесь существует какой-то заговор, то эта девушка наверняка в нем не замешана.

Поэтому я спросил её как бы от нечего делать:

— Как по-твоему, Нетти? Я стал намного лучше выглядеть после этой автомобильной аварии?

Она снова захихикала, поправляя скромный чепчик на менее скромной прическе.

— О, мистер Френд! Пожалуйста, не спрашивайте меня об этом, я не знаю.

— Почему же?

— Вы потеряли память, правда? — С каждой минутой её тактичность и осторожность уменьшались. — Кухарка говорила об этом на кухне. О Боже! Это ужасно!

— Но какое отношение это имеет к моей потере памяти?

— То отношение, что вы меня спрашиваете, стали ли вы лучше выглядеть после этой аварии. — Она расхохоталась, демонстрируя розовые десны с сетью красных прожилок. — Но ведь я вас никогда в жизни не видела! Я впервые увидела вас, когда вас привезли из больницы…

— Ты новенькая?

— Ну, ясно, что новенькая! Меня приняли на службу сразу после того как… как умер старый мистер Френд. Они уволили тогда всю прислугу, за исключением Йена. Мистер Френд отказал ему от места в самый день своей смерти, однако после смерти старого мистера Френда его снова приняли на службу.

Я изумленно уставился на нее.

— Но ведь мой отец умер месяц тому назад. А автомобильная катастрофа произошла две недели назад. Ты ведь могла видеть меня между двумя этими событиями.

— Нет! Я не видела вас, мистер Френд! — В ее хихиканье прозвучала какая-то странная нотка. — С момента смерти вашего отца вас здесь не было.

— А где я мог быть?

Она немного поколебалась, а потом выпалила:

— Где вы могли быть, мистер Френд? Старая кухарка рассказала мне, когда уходила отсюда. Они говорили, что вы куда-то уехали. Но вы не появились даже на похоронах отца. Старая кухарка говорила, что это… Скорее всего одна из ваших…

Она замолчала, и у меня создалось впечатление, что она хотела прикрыть себе рот рукой.

— Одна из моих?.. Говори же, — настаивал я.

— Ой!.. Я в самом деле не должна… — со смехом начала она выкручиваться.

— Одна из моих?..

— Одна из ваших… штучек, — наконец сказала она, снова широко улыбнулась и, словно это признание создавало между нами какую-то связь, подошла ближе. — Потому что вы… немножечко любите… ну, это, — закончила она выразительным жестом.