Роберт Хайнлайн - Свободное владение Фарнхэма

• Название: Свободное владение Фарнхэма
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992
• ISBN: 5-7001-0045-2

Автор этой книги — один из немногих «грандмастеров», которые сделали американскую фантастику именно такой, какой мы ее знаем: беспредельно-смелой, увлекательной, понятной читателям всего мира. Из необозримого творческого наследия Р. Хайнлайна (1907–1988) отобраны наиболее характерные произведения.

Переводчики в книге не указаны.

Хотя переводчики в книге не указаны, однако перевод Звездных рейнджеров, безусловно, принадлежит А.Дмитриеву, перевод Реквиема — А.Корженевскому, перевод рассказов Да будет свет и Дороги должны катиться — С.Барсову. Текст романа Свободное владение Фарнхэма почти идентичен переводу П.Киракозова. Повесть «Человек, который продал Луну» в этом издании почему-то в урезанном варианте (только 10 глав, последние четыре главы отсутствуют).- информация fantlab.ru

---

— Вот так, — прорычал он. — Только попробуйте рыпнуться! С чем вы пришли?

Гейнс широко улыбнулся.

Ван Клик нахмурился.

— Чему вы радуетесь? — спросил он.

Гейнс, наконец, снизошел до ответа.

— Вы искренни, Ван. Это хорошо. Вы затеяли функционалистскую революцию, а себе оставили одну функцию — взорвать дорогу. Скажите, чего вы так боитесь?

— Я не боюсь!

— Не боитесь? Вы? Сидите здесь, собираетесь с помощью этого рычажка сделать харакири и при этом пытаетесь убедить меня, что ничего не боитесь. Да если ваши люди узнают, что должны воевать лишь ради ваших амбиций, они вас шлепнут в один момент. Вы этого не боитесь?

Ван Клик оставил рубильник и вскочил.

— Я не боюсь! — завопил он, подбегая к Гейнсу, который продолжал сидеть, широко улыбаясь.

— Боитесь! В эту минуту вы боитесь меня. Боитесь, что я найду прореху в вашей защите, боитесь кадетов, которые не салютуют вам, боитесь, что они будут смеяться у вас за спиной, боитесь за обедом взять не ту вилку, боитесь всех, кого видите — боитесь, что они вас не заметят.

— Нет! — заорал Ван Клик. — Вы… Вы вонючий сноб! Думаете, если вы важная шишка, значит, все хуже вас! — Он запнулся, пытаясь сдержать слезы ярости. — Вы и ваши гнусные кадетишки…

Гейнс смотрел на него изучающе. Вот когда раскрылся характер Ван Клика, и удивительно, что он не замечал этого раньше. Он припомнил, что Ван Клик не представлял собой ничего особенного, пока он сам не помог выбраться ему наверх. Теперь нужно было сыграть на его слабостях, отвлечь от рубильника. Пусть вся его ярость будет направлена на Гейнса. Только сделать это нужно осторожно, чтобы не допустить пальбы, да и самому обойтись без крови, отвоевывая рубильник.

— Ван, — с улыбкой сказал Гейнс, — вы ведь всего лишь надутое ничтожество. Это у вас на лбу написано. Я же вас насквозь вижу: вы третьесортный человечишка, Ван, и всю жизнь боялись, как бы кто-нибудь не дал вам пинка. Директор… Тьфу! Если бы все функционалисты были вроде вас, мы бы наплевали на них — пусть захлебываются в своем дерьме. — И он демонстративно повернул свой стул, садясь спиной к Ван Клику и его пистолету.

Ван Клик бросился к обличителю, встал в нескольких футах от него и прокричал:

— Ты… Я тебе покажу… Всажу в тебя весь магазин и вот мой ответ!

Гейнс откинулся на спинку стула, потом встал с него и пружинистым шагом пошел на Ван Клика.

— Положите вашу пукалку на место, пока сами на застрелились.

Ван Клик отступал шаг за шагом.

— Не подходите ко мне! — закричал он. — Не подходите — или я застрелю вас, клянусь богом!

«Вот так», — подумал Гейнс и кинулся коротышке под ноги.

Пистолет рявкнул над самым его ухом. Слава богу, не задело. Они катались по полу. Для такого коротышки Ван Клик был крепок. Где пистолет? Вот он! Гейнс схватил пистолет, вырвался.

Ван Клик остался лежать, скорчившись, на полу, и из-под его век катились слезы. Он всхлипывал, как обиженный ребенок.

Гейнс посмотрел на него с каким-то подобием жалости, наклонился и легонько тронул его за ухом рукояткой пистолета, потом подошел к двери, прислушался и осторожно запер.

Веревка все еще была натянута. Он осмотрел узел и развязал его, отведя рубильник в безопасное положение. Потом повернулся к экрану на контрольной панели и вызвал Фресно.

— Все в порядке, Дейв, — сказал он, — начинай атаку, и, ради всего святого, поживее! — И выключил экран, чтобы вахтенный не увидел, как его трясет.

На следующее утро Гейнс, довольный, расхаживал по помещению Главного Пульта. Дороги катились — их пустили уже давно. Это была долгая ночь. Инженеры и кадеты дюйм за дюймом проверили весь сектор Сакраменто, потом переключили на другие пульты два испорченных субсектора. Но дороги катились — даже сквозь пол была слышна их вибрация.

Он остановился позади изможденного, заросшего щетиной человека.

— Почему вы не идете домой, Дейв? — спросил он. — Макферсон справится и без вас.

— А вы сами, шеф? Вид у вас далеко не цветущий.

— Ну, я-то вздремну после завтрака у себя в кабинете. Я позвонил жене и сказал, что не мог вчера встретить ее, теперь она едет за мной сюда.

— Злится?

— Не то чтобы очень, но вы ведь знаете, как это бывает у женщин. — Он повернулся к приборной панели, изучая данные всех шести секторов: Кольцевая Сан-Диего, сектор Анджелес, сектор Бейкерсфилд, сектор Фресно, сектор Сток… Стоктон! Боже правый! Блейкинсоп! Он же оставил австралийского министра в Стоктоне и за всю ночь даже не вспомнил о нем!

Он бросился к двери, крикнув через плечо:

— Дейв, велите мне подать машину и как можно быстрее!

Он пересек зал и заглянул в свой кабинет.

— Долорес!

— Да, мистер Гейнс.

— Позвоните моей жене и скажите ей, что я поехал в Стоктон. Если ее не будет дома, подождите ее здесь. И еще, Долорес…

— Да, мистер Гейнс.

— Ну что за умница!

Он вышел из своего кабинета и сбежал по лестнице к дороге. Вид бегущих полос обрадовал его, как никогда. Почти бегом он подошел к двери, на которой было написано: «ПРОХОД ВНИЗ», открыл ее, и громкая музыка «подземелья» слилась с мелодией, которую он насвистывал:

«О, это скорость, скорость, да!
Мы у роторов всегда.
Блюдем свои секторы строго!
Раз! Два! Три!
Куда бы ты ни ехал, помни всегда,
Что катятся наши дороги!»

Звездные рейнджеры [ перев.с англ. А. Дмитриева]

1

Эй, вперед, обезьяны! Или вы хотите жить вечно?

Неизвестный сержант. 1918 год

Я всегда начинаю дрожать перед десантом. Понятно, мне делают инъекцию и проводят гипнотическую подготовку, так что на самом деле я просто не могу трусить. Наш корабельный психиатр, проанализировав данные моего биополя и задав мне, пока я спал, кучу глупых вопросов, заявил, что это не страх, что в этом вообще нет ничего серьезного — так дрожит хороший рысак перед скачками.

Я ничего не мог сказать на этот счет, так же как не мог представить себя рысаком. Но факт оставался фактом: каждый раз я, как идиот, начинал дрожать.

За полчаса до выброса, после того как мы собрались в нужном отсеке нашего корабля — «Роджера Янга», командир отряда осмотрел каждого. По-настоящему он не был нашим командиром — в прошлом десанте лейтенант Расжак получил свое, и теперь его не было с нами. Осмотр проводил сержант крейсера Джелал. Джелли был наполовину финн, наполовину турок с Искандера системы Проксимы. Смуглый, небольшого роста, он напоминал заурядного клерка, но однажды я видел, как: он расправился с двумя рядовыми — богатырями скандинавами, такими высоченными, что он едва смог дотянуться до их голов. Но эти головы треснули друг о друга, как два кокосовых ореха, а он спокойно отступил на шаг, когда здоровяки свалились на пол.

Вне службы с ним можно было общаться запросто. Ты мог даже в глаза называть его Джелли. Новобранцы, конечно, себе этого не позволяли, но так мог обращаться к нему всякий, кто хотя бы раз побывал в боевом десанте.

Но сейчас он был, что называется, при исполнении. Каждый уже осмотрел свое боевое снаряжение, после этого все тщательно прощупал сержант отряда, а потом уже нас проинспектировал Джелли: бесстрастное лицо, глаза, которые, кажется, автоматически фиксировали малейшее упущение. Он остановился возле Дженкинса, замершего напротив меня, и надавил кнопку на его поясе, которая включала датчик физического состояния десантника.

— Покинуть строй!

— Но, сержант, это всего лишь легкая простуда. Врач сказал…

Джелли, не дал ему договорить.

— «Но, сержант…» — передразнил он. — Лекарь, по-моему, не собирается участвовать в десанте. И ты не будешь — вместе со своей «легкой простудой». Или ты думаешь, я стану с тобой лясы точить перед самым выбросом? Покинуть строй!

Дженкинс ушел, и было видно, как его одолевают и злость, и стыд, и тоска. Мне самому стало тоскливо. Поскольку нашего лейтенанта не было, произошло повышение по цепочке, у меня назначили помощником командира 2-го отделения в этом десанте, и теперь в моем отделении образовалась дырка, которую некем было заполнить. А это могло означать, что если кто-нибудь из моих ребят попадет в беду, будет звать на помощь, то помочь ему не сможет никто.

Джелли уже больше ни к кому не подходил. Он отступил от строя на несколько шагов и осмотрел нас, качая головой.

— Что за банда обезьян! — буркнул он. — Если вернетесь из десанта, может быть, стоит начать сначала и сделать из вас таких, каких хотел видеть лейтенант. Хотя, может, и вообще ничего не выйдет — уж такие к нам нынче идут новобранцы…

Он выразительно посмотрел на нас и вдруг, выпрямившись, как будто став больше ростом, крикнул: