Александр Беляев - Всемирный следопыт, 1926 № 07

• Название: Всемирный следопыт, 1926 № 07
• Автор: Александр Беляев
• Издательство: Акционерное Издательское Общество «Земля и Фабрика»
• Жанр: Публицистика
• Год: 1926

СОДЕРЖАНИЕ:

Белый дикарь. Рассказ А. Беляева — Каспийские ловцы. Рассказ П. Егорова — Рудокоп Оладья. Рассказ Р. Бич — Охотники за золотом. Заметка. — Джеки Куган — охотник. Заметка. — В малайских джунглях: Путь к «Горе Духов». Приключения американского траппера Ч. Майера. — Бобровый городок. Рассказ Ч. Робертса. — Редкие гости в Америке. Заметка. — Не именинный подарок. Рассказ Б. Макдональда Xеcmuнгca. — Музей Народов СССР. Очерк Ю. А. Самарина — Пекинский карнавал. Фотографии с натуры — Лики Китая. Очерк. — По горным потокам Тибета. Очерк. — Охота летом. — Образовательные путешествия. — Следопыт среди книг — Обо всем и отовсюду.

Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток — Гриня

---

Не успели они справиться с одной бедой, как подоспела другая. Два меха отвязались и вылезли из-под рамы, куда их пришлось водворять снова. Плот в это время подвигался со скоростью шести-семи миль в час, а иногда и значительно скорее, благодаря быстрому течению, и его пришлось слегка задерживать.

Через несколько времени движение нашего плота замедлилось. Оказалось, что мы плывем по мелкой воде и шкуры задевают за дно. Если бы плотовщики не сразу заметили это, шкуры могли бы разорваться, и тогда, кто знает, сколько времени пошло бы на их починку. Оглянувшись кругом, я увидел, что мы несемся прямо навстречу торчавшим из воды подводным скалам.

На середине реки направляемый шестами плот несется со скоростью 6–7 миль в час.

Мой проводник тревожно закричал, предупреждая плотовщиков об опасности, а я невольно стал думать о том, как мне поступить в случае, если рама сломается или шкуры будут порваны подводными скалами и плот пойдет ко дну.

Мы мчались все быстрее и быстрее, волны прыгали кругом нас и обдавали нас целыми потоками брызг. Один раз нас бросило на громадную волну, высотой в целую стену, которая обрушилась на плот и заставила легкую раму издать треск. И тут же нас подхватила другая волна и еще быстрее понесла куда-то вбок, к берегу. Мы вцепились в раму изо всех сил, потому что сорваться с плота в стремнинах и водоворотах потока означало бы верную гибель.

Мы слышали сквозь шум воды, как закваллахи молили аллаха о спасении.

Плот несся по воле течения, но я ясно видел, что плотовщики все время держали свои шесты наготове, чтобы оттолкнуться от торчавших из-под воды скал, грозивших нам то с одной, то с другой стороны. Нас то-и-дело обливало с головы до ног, но я мог думать только об одном, — хорошо, что плот еще держится и никого из нас еще не смыло в реку.

Меха, конечно, опять успели выпустить часть воздуха, благодаря беспрерывным толчкам, которые они получали на порогах, но пока еще не приходилось думать о том, чтобы их исправлять.

Не успели мы миновать одну быстрину, как проводник опять начал кричать, предупреждая о новой опасности. И опять мы изо всех сил вцепились в раму, и с еще большей быстротой плот понесся вниз. К счастью, эта быстрина оказалась короче первой, хотя вода бурлила там еще сильнее. Казалось, что плоту, уже поврежденному, ни за что не выдержать этого испытания, особенно из-за того, что он осел глубже, благодаря потере части воздуха.

Но он выдержал испытание, и мы благополучно вошли в полосу более тихого течения.

Закваллахи сейчас же опустились на колени и, как будто ничего не случилось, принялись надувать и завязывать ослабевшие меха и укреплять расшатавшуюся раму.

Через несколько времени мы очутились в мелкой воде, и, пока наш расшатанный плот царапал по дну, между четырьмя его хозяевами разгорелся спор. Я понял, что они хотят воспользоваться благоприятными условиями для необходимых исправлений.

Поспорив, сколько позволяли обстоятельства, все четыре плотовщика соскочили в воду, бросились на колени и остановили плот.

Я с удивлением заметил, что песок, на котором мы остановились, все время передвигался, то образуя гряду, то перекатываясь вниз.

Осмотрев плот, люди обнаружили, что несколько мехов отвязалось от рамы, и они решили, что лучше всего будет вытащить плот на отмель и починить его, как следует.

Чтобы исполнить эту операцию с наименьшим риском для мехов, нам пришлось слезть в воду и общими усилиями, вытащив плот па отмель, перевернуть его мехами вверх.

Деревня, куда я направлялся, была уже видна, но для того, чтобы добраться туда, надо было сделать плот опять годным для плавания, а на это пришлось положить не мало труда, — надо было снова надуть и перевязать все шестнадцать мехов.

Как бы то ни было, наконец, все было готово, плот был спущен па воду, и мы без дальнейших приключений достигли цели своего путешествия. Там плотовщики разобрали плот и понесли его обратно на руках, получив за это опасное путешествие по четверти доллара на брата, чем они остались очень довольны.

С меня же было вполне достаточно плавания па плоту: хотя я и вполне оцепил новизну ощущений, но все-таки мне казалось тогда, что, представься еще раз подобный случай, я, пожалуй, поблагодарил бы за удовольствие.

Несколько времени спустя мне, однако, пришлось прибегнуть к помощи плота. Мне надо было переправляться через реку с восемнадцатью носильщиками, которые несли мой багаж и с'естные припасы. Первая часть багажа была переправлена на плоту обыкновенных размеров и заняла два часа времени, при чем большая часть его ушла не на самую переправу, а на то, чтобы подняться с плотом вверх по берегу и вернуться за новой долей груза.

Течение горных рек в Тибете так быстро, что плот пересекает реку по диагонали и пристает не менее, чем на 1.000 сажен ниже того пункта, против которого он находился. Для того, чтобы пристать на обратном пути в том же месте, приходится подняться вверх по течению на 2.000 сажен.

Эта процедура показалась мне слишком продолжительной, и я с трудом добыл второй плот из шестнадцати козьих мехов и связал их вместе, получив, так сказать, судно «в тридцать две козьих силы».

На этом судне все — носильщики, багаж и припасы — были доставлены на другой берег за пять рейсов.

К счастью, река в этом месте была мелкая, а берег удобный, и все обошлось благополучно.

Один путешественник, совершивший плавания, подобные моим, по быстринам тибетских рек, рассказывает об этом способе передвижения следующее:

«Местные суда ходят вниз по большим рекам в течение дождливого времени года. Из Лхассы (88-й меридиан) они доходят в один день до Тсе-Танга (92-й меридиан), пробегая приблизительно 400 миль по извилистой реке. Это исключительный пример судоходных рек на высоте 12.000 футов над уровнем моря.

Лодки здесь делаются из шкур, козьих или другого скота, натянутых на раму из прутьев. Эти прутья берутся иногда ивовые, но чаще из более крепкого кустарника, известного в Лхассе под названием «ла» и растущего в изобилии по берегам рек в Тибете. Спустившись вниз, туземцы тащат на себе эти лодки обратно, делая по десять-двенадцать мпль в день в сопровождении барана, который навьючен пищей и другими, нужными в дороге предметами.

Хрупкие на вид и легкие на воде, эти лодки могут поднимать очень большой груз. В Ши-Га-Ти я видел на таком плоту целую семью и даже осла, перебиравшихся через реку на северную сторону».

Читая это описание, я мог сказать только одно:

— Как хорошо, что, переправляясь по тибетским рекам, мне не приходилось брать с собой еще и ослов!

Охота летом.

II. ПТИЦЫ.

Глухарь. Во второй половине июня молодежь начинает перепархивать, а затем и взлетать на деревья. Питаются первое время почти исключительно животным кормом — насекомыми, червяками, особенно любят муравьиные яйца. Сочные корешки и стебельки различных трав дополняют «меню» глухарят. С созреванием ягод выводки держатся зорями по ягодникам, в лугах и сечах, и переходят, главным образом, на ягодный корм. В конце июня, с началом линьки, глухари забиваются в совершенно непроходимую лесную глушь, прячась в буреломе.

В первых числах июля глухари начинают линять; глухарята достигают уже величины белой куропатки; держатся на опушках по ягодникам, перебираясь в чащу только в жару и на ночь. К концу июля, ночуя в лесу, рассаживаются чаще всего на дереве всем выводком. С началом сенокоса выводки из опушек переселяются в густые молодняки, травянистые сечи с ягодниками. К этому времени глухари, заканчивающие линьку, оставляют крепи и начинают посещать ягодники по лесным полянам и гарям.

К августу самцы-глухарята достигают уже величины матки, а к концу месяца заканчивают линьку. Выводки продолжают держаться по ягодникам; посещают брусничники и не перелинявшие старики. В конце лета, чуть пахнёт осенью, глухари начитают посещать осинники, где кормятся вялым осиновым листом.

Во второй половине августа — лучшая охота с собакой по выводкам.

Тетерев-косач. В начале июня — в центральных губерниях первые выводки. Наибольшее количество тетеревят, отмеченное JI. Н. Сабанеевым, — тринадцать, чаще же всего в выводке семь-восемь штук. Через несколько дней после вывода у них начинают пробиваться маховые, а затем и рулевые перья; в двухнедельном возрасте тетеревята уже могут довольно хорошо летать. Как только молодежь чуть-чуть окрепнет, тетерька уводит выводок в заросшие густой травой березовые сечи, гари, лесные луговины, но обычно не очень далеко от гнезда. Чем суше лето, тем в более низких местах держатся выводки.

Кормятся выводки сначала животным кормом, а затем, с появлением ягод, держатся по утрам, часов до восьми-девяти, по ягодникам, забираясь с наступлением жары в крепи, откуда снова выбираются на кормежку только около четырех-пяти часов вечера. В самом конце месяца — начало линьки годовалых косачей.