Сара Ларк - Рай на краю океана

• Название: Рай на краю океана
• Автор: Сара Ларк
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-966-14-7317-0

Новая Зеландия. 1893 год. Юная Илейн унаследовала от бабушки не только красоту, но и бурный темперамент. В Уильяма, молодого золотоискателя, она влюбилась с первого взгляда. Ее чувство взаимно… Однако все меняет приезд ее кузины. Пылкая голубоглазая Кура — наследница знатного рода маори, ее экзотическая красота и талант сразили Уильяма. Сердце Илейн разбито… Но она готова бороться за свою любовь!

---

Снимая пальто в прихожей дома, раздраженный донельзя Джеймс скрипел зубами. Изначально это была передняя благородной гостиной, с серебряным блюдом на маленьком столике, предназначенном для того, чтобы оставлять там визитные карточки. Гвинейра давным-давно уже убрала блюдо. Она и горничные-маори считали излишним постоянно чистить серебро. Вместо этого там стояла только цветочная ваза с ветками куста рата, что делало комнату уютнее.

Впрочем, сегодня вид комнаты успокоить Джеймса не мог; он по-прежнему злился на молодую учительницу. Вот уже два года семья МакКензи наблюдала за тем, как мисс Уитерспун пренебрегает своими прямыми обязанностями по отношению к Джеку и другим детям! А ведь в ее договоре черным по белому было написано, что, кроме проведения частных уроков с Курой, она должна заботиться о начальном образовании для детей из деревни маори. Она обязана была ежедневно вести там уроки. Джек ничего не имел против, да и Куре не помешало бы ходить на эти занятия. Но Хизер Уитерспун избегала этого по мере сил. Она говорила, что взрослые туземцы внушают ей страх, а их детей она терпеть не может. Когда же она изредка снисходила до того, чтобы провести занятия, ее внимание было направлено исключительно на девочку Куру, как и содержание уроков, ориентированных на нее же. Подобранный ею учебный материал был слишком труден для деревенских детей, а потому сам процесс казался скучным. К примеру, Хизер Уитерспун читала им исключительно девчачьи книги, преимущественно такие, в которых маленькие принцессы терпеливо сносили судьбу Золушки, пока однажды не получали вознаграждение за свои добрые поступки. Для девочек-маори это ничего не значило, поскольку было совершенно чуждо их жизни, но Хизер ничего не делала для того, чтобы рассказать им об этом. Мальчики-маори просто сходили с ума от скуки: терпеливые принцессы их не интересовали. Они хотели слушать истории про пиратов, рыцарей и приключения.

Джеймс окинул быстрым взглядом бывшую гостиную, которая теперь служила Гвин в качестве бюро. Его жены не было, поэтому он пересек обставленный дорогой мебелью салон, все еще ворча себе под нос. Неужели эта мисс Уитерспун не в состоянии прочесть им хотя бы «Остров сокровищ», или истории о Робине Гуде, или о рыцаре Ланселоте, которые так восхищали в детстве Флёретту и Рубена?

Из бывшей господской комнаты, теперь превратившейся в нечто вроде школьного и музыкального класса, в салон доносилась музыка. Джеймс заглянул и туда, ибо теоретически его жертва вполне могла в это время давать урок Куре. Но девушка сидела в одиночестве перед боготворимым ею фортепьяно и самозабвенно играла Бетховена. В принципе, Джеймс ничего другого и не ожидал. Вполне в духе Куры — оставить тяготы сборов бабушке и гувернантке, а самой заняться своим любимым делом. А потом еще жаловаться, что ей не те платья упаковали.

Джеймс снова захлопнул дверь, не сказав стройной черноволосой девушке ни слова. Его не интересовала броская красота Куры, которую обычно восхвалял всякий, впервые увидевший экзотическую красавицу. С тех пор как Кура стала созревать и превращаться в женщину, у окружающих часто захватывало дух. А Джеймс МакКензи по-прежнему видел в ней ребенка — избалованного ребенка, капризы которого доводили семью и прислугу Киворд-Стейшн до отчаяния.

Джеймс стал подниматься по широкой лестнице, соединявшей верхний этаж с общественными и хозяйственными помещениями в нижней части дома, когда вдруг услышал доносившиеся из комнаты Куры рассерженные голоса. Гвинейра и мисс Уитерспун. Джеймс усмехнулся. Судя по всему, жена опередила его.

— Нет, мисс Хизер, вы Куре не нужны. Она вполне обойдется несколько недель без уроков пения, причем я не припоминаю, чтобы нанимала вас в качестве учительницы пения. Вы постоянно жалуетесь на то, что ничему не можете научить Куру! А что касается фортепьяно и остального образования… если Кура действительно зачахнет без всего этого, как песок в пустыне, об этом позаботится моя подруга Хелен. Хелен за свою жизнь обучила азбуке больше детей, чем вы можете себе представить. Кроме того, она играет на органе в церкви.

Джеймс улыбнулся про себя. Гвинейра потрясающе умела отчитывать людей. Это ему довелось узнать на собственном опыте, и он постоянно колебался между гневом и восхищением. Чего стоит одно только умение Гвин возвышаться над ним, произнося свои гневные тирады! Она была скорее низкого роста, стройной, но невероятно энергичной женщиной. Когда она приходила в ярость, то казалось, что даже волосы заряжаются электричеством, а прекрасные лазурно-голубые глаза извергают снопы искр. Как и прежде, она не выглядела на свой возраст. Несмотря на то что в последнее время Гвин пыталась уложить свои локоны в узел на затылке, несколько прядей всегда умудрялись высвободиться. Конечно же, годы оставили на ее лице несколько морщин. Гвин не очень-то любила зонты — как от солнца, так и от дождя — и подставляла незащищенную кожу силам природы Кентерберийской равнины. Но Джеймс не согласился бы расстаться ни с одной бороздкой, появившейся из-за смеха, или глубокой морщины, возникавшей между бровями, когда она начинала сердиться, вот как сейчас.

— Ничего подобного!

Должно быть, Хизер Уитерспун что-то ответила, но Джеймс не расслышал.

— Где вы действительно нужны, мисс Хизер, так это здесь! Некоторые дети маори все еще не умеют читать и писать. Да и моему сыну не помешает подучиться. Так что распаковывайте все это и займитесь своим делом. У детей сейчас должны быть уроки. А они вместо этого гоняют мяч на улице!

Значит, Гвин заметила. Джеймс мысленно поаплодировал ей, когда она вылетела из комнаты.

Гвинейра испугалась неожиданной встрече, но тут же улыбнулась ему.

— Что ты здесь делаешь? Тоже вышел на тропу войны? Своеволию нашей мисс Хизер нужно действительно положить конец!

Джеймс кивнул. Как и всякий раз, когда рядом с ним была Гвинейра, у него улучшилось настроение. Вот уже на протяжении шестнадцати лет они редко расставались дольше чем на день, однако при виде жены его сердце всегда наполнялось радостью. Тем хуже, что теперь ее не будет рядом с ним, возможно, не одну неделю.

Гвинейра тут же заметила, что он огорчен.

— Что с тобой? Ты весь день ходишь с таким лицом, будто наелся кислятины! Тебе не нравится, что мы уезжаем?

Гвинейра сначала хотела спуститься по лестнице вслед за мужем, но затем услышала, как Кура играет на фортепьяно. Оба словно по команде повернули в свои комнаты. У стен салона могли быть уши.

— Нравится мне или нет, значения не имеет, — мрачно произнес Джеймс. — Я просто не знаю, правильно ли это…

— Чтобы удержать Куру? — спросила Гвин. — Не отрицай. Я слышала, как ты говорил об этом в стойле с Энди Мак-Эроном. Не очень-то тактично, если хочешь знать мое мнение…

Гвинейра достала кое-какие вещи из шкафа и сложила их в чемодан. Этим она как бы давала понять, что их путешествие — дело решенное. Но тут недовольство Джеймса переросло в настоящий приступ гнева.

— Так выразился Энди. Если уж тебе обязательно хочется знать, то он сказал: «Смотрите, держите ее покрепче, иначе Тонга сведет ее с первым же сорванцом маори, который его послушает». А как я должен был реагировать? Уволить Энди Мак-Эрона за то, что он говорит чистую правду?

Энди Мак-Эрон был из числа старейших работников в Киворд-Стейшн. Так же, как и Джеймс, Энди уже был здесь, когда Гвинейру прислали в Новую Зеландию в качестве невесты наследника поместья, Лукаса Уордена. В принципе, между Энди, Джеймсом и Гвин тайн не было.

Гвинейра вздохнула и постаралась успокоиться. Она устало опустилась на край постели, и Монди тут же прильнула к ее ногам, упрашивая, чтобы ее почесали за ухом.

— И что же нам делать? — спросила она, поглаживая собаку. — Легко говорить «удержать», но ведь Кура не собака и не лошадь. Я не могу ей просто приказать…

— Гвин, твои собаки и лошади всегда охотно слушались тебя, но без принуждения. Потому что ты с самого начала правильно воспитывала их. С любовью, но последовательно. И только Куре ты все спускаешь с рук! И от Марамы никакого толку. — Джеймсу очень хотелось обнять жену, чтобы слегка смягчить свои слова, но в последний момент он передумал. Настало время наконец поговорить об этом.

Гвинейра закусила губу. Она не могла не согласиться с мужем. Он прав: никто и никогда по-настоящему не ограничивал Куру-маро-тини, наследницу Киворд-Стейшн и надежду как местного племени маори, так и белых основателей фермы. Ни маори, и без того растившие своих детей не в строгости, ибо передают их на воспитание земле, на которой им предстоит выживать, ни Гвинейра, которая, вообще-то, должна была бы понимать, чем все может закончиться. Она ведь уже обожглась со своим сыном Полом, отцом Куры, когда слишком ослабила поводья. Но там все сложилось по-другому. Пол был плодом насилия; Гвинейра так никогда и не сумела по-настоящему полюбить его. В результате Пол сначала стал трудным ребенком, а затем — злобным и склочным молодым человеком, чья вражда с Тонгой, вожаком маори, в конце концов привела к смерти. Тонга, умный и образованный маори, смог получить решение суда: приобретение земли под Киворд-Стейшн было незаконным. Если Гвинейра хотела сохранить ферму, она должна была возместить ущерб туземцам. Однако требования Тонги были неприемлемы. И только Марама сумела повлиять на заключение мира. Ее ребенок, от крови маори и пакеха[3], должен был унаследовать Киворд-Стейшн, а значит, земля будет принадлежать всем. Никто не оспаривал право маори стоять здесь лагерем; с другой стороны, Тонга не стал предъявлять требования на главные земли фермы.