Николай Плавильщиков - Всемирный следопыт, 1929 № 02

• Название: Всемирный следопыт, 1929 № 02
• Автор: Николай Плавильщиков
• Издательство: Государственное Акционерное Издательское Общество «Земля и Фабрика»
• Жанр: Публицистика
• Год: 1929

СОДЕРЖАНИЕ:

Обложка худ. В. Голицына. ◊ Следопыт мира животных. (К столетию со дня рождения А. Брэма). Биографический рассказ Н. Н. Плавильщиковa. ◊ Баиро-Тун. Фантастический рассказ Михаила Вас. Волкова. Удостоен премии на литконкурсе. ◊ За тунгусским дивом. Очерки участника экспедиции помощи Л. А. Кулику — Ал. Смирнова. ◊ На журавлином острове. Рассказ Бенгта Берга. ◊ Как это было: «Хозяин» Мустага. Рассказ Л. Потапова. ◊ Овчарка. Рассказ Г. Месинева. ◊ Горные слезы. Рассказ В. Воронина. ◊ Литературный конкурс «Следопыта» на юмористические рассказы. ◊ Из великой книги природы. ◊ Обо всем и отовсюду. ◊ Галлерея колониальных народов: Меланезийцы. ◊ Шахматная доска «Следопыта».

С 1927 по 1930 годы нумерация страниц — общая на все номера года. В № 2 номера страниц с 81 по 160.

Орфография оригинала максимально сохранена, за исключением явных опечаток — Гриня

---

Две недели мы залечивали свои раны, отдыхали, чинили шлюпку, у которой был проломлен борт. Оправившись, сели в шлюпку, подняли парус и через неделю были на Мысовой. Там сели в поезд и поехали в Иркутск. Тотчас же по приезде в город я пошел к моему приятелю, преподавателю физики и химии, и рассказал ему обо всем, что мы видели и пережили.

Вначале он слушал внимательно и серьезно, но потом стал улыбаться и под конец откровенно расхохотался:

— Иван Николаевич, не сердитесь! Я верю только одному, что вы в тиши дикого края набрели на несколько удачных мыслей по части механики и химии и что пережили жестокий ураган. Остальное, конечно, бред.

Я возмутился:

— Но ведь со мной был и Павел! Спросите его.

— Дорогой мой, если бы было даже два или три Павла, то и тем никто не поверит.

— Но у меня есть рисунки, есть зентарская азбука. Мы с Павлом довольно свободно говорим по-зентарски.

— Вам скажут, что буквы и язык можно придумать.

— Чорт побери, а рисунки?

— Да вы ребенок, что ли? Фотографические снимки, вы говорите, погибли.

Я окончательно потерял терпение:

— Ну, так у меня есть гораздо больше: точный рисунок снаряда, чертежи его механизмов, формулы разложения атомов, анестезирующего излучения и невесомого сплава…

Глаза у моего слушателя заблестели; он перестал улыбаться.

— Не шутите? Покажите-ка эти формулы.

Но тут я опомнился. Показать химику то, что я добыл ценою дружбы с погибшим Баиро-Туном, ценою близости к смерти, то, что я считал величайшей драгоценностью… Нет, я ничего никому не покажу…

— Этого я не могу сделать.

— Ну, вот видите. Как же вы хотите, чтобы вам поверили?..

Через неделю я принял окончательное решение. Во время моего пребывания в Америке я подружился со студентом Иэльского университета Вильямом Амори. Я по целым часам слушал его мечты о великой будущности химии, о силах природы, которые суждено покорить человеку, о грядущих полетах на планеты. Он уверял меня, что работает в этом направлении и нашел верный путь. Впоследствии мы часто переписывалась, и я знал, что он всецело погрузился в осуществление своих проектов и работает в одном глухом местечке в Техасе. Я поеду к нему и поделюсь драгоценным материалом, полученным от «санзефа» Баиро-Туна. Павел не хочет со мной ехать. Сибирь и тайга ему милее всех планет и всей науки. Я оставляю ему на память эту рукопись.

И. Н. Снежков.

(Конец рукописи)

Прочитав рассказ Снежкова, я сперва пожал плечами, а затем подумал: «Почему бы и нет?..» И вдруг вспомнил об одной газетной заметке, попавшейся мне на глаза года два назад, которую я считал американской «уткой». В заметке говорилось, что ученый Амори построил в Техасе снаряд ракетного типа для полета на Марс и держит его в строгой тайне. Репортерам удалось узнать, что пробы полета оказались удачными. Однажды Амори с тремя товарищами поднялся и исчез в пространстве. В заметке добавлялось, что снаряд поднимался не строго вертикально, а спиральной линией. Удалось ли отважным путешественникам выправить полет снаряда, достигли ли они Марса или погибли в пути — неизвестно. У них имелось могучее радио, но никто на земле не получил от них ни весточки. Я подозреваю, что Павлу известно об этом полете больше, чем кому бы то ни было. Если он вернется из экспедиции на Курильские острова, он, вероятно, расскажет мне много интересного.

ТЕЛЕГРАММА

Вернулись в Мурманск из краеведческого похода по Центральной Лапландии. «Следопыту» принадлежит честь первого посещения глухого горного района Монче и Волчьей, Вороньей, Юавденч, Ягодной, Медвежьей и Салманской тундр, где не было ни одной экспедиции. Углубиться в неисследованный край на границе Финляндии помешали исключительно глубокие снега — свыше 1½ м. Олени выбивались из сил. Восемь ночей провели под открытым небом при морозе до пятидесяти градусов. Взятые консервы оказались испорченными, и мы терпели голод. Всего проделали: на оленях около 450 километров, на лыжах 330, на промысловом боте 50, пешком 30. Несмотря на опаленную магнием руку, Горлов сделал до 150 набросков. Собран богатейший краеведческий материал.

Мурманск

23/I—29 г. Белоусов.

За тунгусским дивом. Очерки участника экспедиции помощи Л. А. Кулику — Ал. Смирнова .

I. На север!

Сибирь встретила меня приветливо. За щетинистыми грядами Урала хмурое небо прояснилось, и солнечные, почти летние дни, чередуясь со звездными ночами, провожали меня до самого Тайшета. Погода не изменилась и тогда, когда, дождавшись в Тайшете новых участников экспедиции — И. М. Суслова и Д. Ф. Попеля, — командированных Красноярским исполкомом, мы погрузились на подводы. Три пары лошадей помчали нас на север.

Север! Как далек он был от меня еще неделю назад, и вот я уже смотрю ему в лицо и весь во власти его задумчивого очарования. Север манит того, кто видит его просторы в первый раз, и заставляет мечтать о себе тех, кто его покинул. Я знаю много людей, которые, раз побывав на Севере, неизменно к нему возвращались. В чем секрет этого очарования? На чем основана власть Севера над человеком? — Одних толкает к нему жажда новых знаний, фанатическая преданность науке, других Север покоряет своей романтикой.

Да, Север романтичен, потому что нигде знание не покупается ценой таких лишений и опасностей, нигде человеку не приходится так бороться за господство над природой, как в стране вечных льдов и северных сияний. История завоевания Севера — это история борьбы человека с суровыми стихиями, непрерывных приключений, перед которыми бледнеет самая пылкая фантазия. Эта борьба нередко оканчивается не в пользу человека, и приключения превращаются в мрачные трагедии, но тем сильнее стремление исследователей проникнуть в сокровенные тайны Севера. Самой большой загадки, занимавшей умы многих великих людей в течение не одного столетия, теперь уже не существует, — с северного полюса сдернуто таинственное покрывало. Но Север еще во многом — неразгаданная тайна.

Впрочем, мы не собираемся заглядывать слишком далеко в страну холода и загадок. Предел нашего путешествия — это некая географическая точка на высоте, приблизительно, шестьдесят третьей параллели, что еще нельзя назвать настоящим Севером. Это только его преддверие. Однако, взглянув перед отъездом на карту, я и на этом месте ничего не увидел, кроме белого пятна. Знаменитый исследователь Севера Фритиоф Нансен, побывавший также и в Сибири, назвал ее «страной будущего». Это название справедливо во всех отношениях. Естественные богатства этой огромной страны лежат почти нетронутыми, а сама она, особенно ее северная часть, еще ждет людей, которые заполнили бы на ее картах белые пятна.

Напрасно я рылся в библиотеках, просматривал каталоги издательств, — я не нашел ничего, что познакомило бы меня с краем, лежащим между Енисеем и Леной и занимающим пространство, почти равное Западной Европе. В литературе, как и на географической карте, это тоже белое пятно. Terra incognita[3]. И тем сильнее было впечатление от тех известий, которые шли из этой неведомой земли.

Вот что сообщила газета «Советская Сибирь» за два дня до нашего отъезда:

«Заведующий крайлесотделом Собакин, производивший разведки в районе Подкаменной Тунгуски, двадцать пять дней назад встретил таксатора партии, Новикова, который передал, что видел в тайге рабочего Кулика. Рабочий ушел от ученого вследствие гнетущей обстановки. Кулик остался один в своей избушке. Ему угрожают бандиты. Из ангарских селений убежало пять ссыльных уголовных, которые оперируют в верховьях Подкаменной Тунгуски. Грабят тунгусов, заставляют крестьян выпекать себе хлеб, расспрашивают, как пробраться к избушке Кулика. Бандиты предполагают, что ученый ищет в земле золото. В тайге может разыграться жуткая драма»…

От затерявшейся в тайге избушки нас отделяет почти тысяча километров, и это расстояние мы должны преодолеть в кратчайший срок. Однако, путешествуя по здешним дорогам, никогда не следует спешить — иначе вы рискуете совсем не доехать до намеченного пункта. Если пословица «тише едешь — дальше будешь» где и применима, то именно в этом краю.

Первый станок мы покрыли в восемь часов, делая семь с лишним километров в час, но дальше скорость нашего движения круто пошла на убыль. Начались так называемые «волоки», то-есть перевалы через водораздельные хребты между долинами рек. От Тайшета до Ангары четыре волока, но длина каждого из них вполне соответствует сибирскому масштабу: последний волок равен ста двадцати километрам!