Пола Хокинс - Девушка в поезде

• Название: Девушка в поезде
• Автор: Пола Хокинс
• Жанр: Детектив
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-17-088721-7

Джесс и Джейсон. Такие имена дала Рейчел «безупречным» супругам, за жизнью которых она день за днем наблюдает из окна электрички. У них, похоже, есть все, чего совсем недавно лишилась сама Рейчел, – любовь, счастье, благополучие…

Но однажды, проезжая мимо, она видит, как в дворике коттеджа, где живут Джесс и Джейсон, происходит нечто странное, загадочное, шокирующее. Всего минута – и поезд опять трогается, но этого достаточно, чтобы идеальная картинка исчезла навсегда.

А потом – Джесс пропадает. И Рейчел понимает, что только она, возможно, способна разгадать тайну ее исчезновения. Что делать? Примет ли полиция ее показания всерьез? И надо ли вообще ей вмешиваться в чужую жизнь?

---

Том относился ко всему не так, как я. Во-первых, проблема заключалась не в нем, и ему ребенок не был нужен так же сильно, как мне. Он хотел быть отцом, действительно хотел, – я уверена, что он мечтал гонять с сыном мяч во дворе или носить на плечах дочку в парке. Но он считал, что мы можем прожить счастливую жизнь и без детей. Нам хорошо сейчас, говорил он, так почему нам не может быть хорошо и в будущем? Я его расстраивала. Он не мог понять, как можно страдать ототсутствия того, чего в твоей жизни никогда не было, и как можно это оплакивать.

В своем горе я чувствовала себя одинокой. Из-за одиночества я начала пить, сначала немного, потом больше, и этим только все усугубила, потому что меня стали сторониться: кому охота иметь дело с пьяницей? Я многое теряла, потому что пила, и продолжала пить из-за новых потерь. Мне нравилась моя работа, но о «блестящей карьере» речь не шла, а даже если бы и шла, то будем честными: в женщинах по-прежнему ценятся только красота и способность рожать. Я не красавица и не могу иметь детей, тогда какой от меня толк? Никакого.

Я не могу оправдать всем этим свое пристрастие к алкоголю – не могу винить родителей или детство, похотливого дядю или какую-то страшную трагедию. Это целиком моя вина. Я всегда любила выпить. Но постепенно меня стала одолевать тоска, а тоска – плохой компаньон и для самого человека, и для тех, кто его окружает. И тогда я превратилась из выпивающей в пьющую, а таких сторонятся все.

Сейчас я отношусь к проблеме детей спокойнее, с тех пор как мы с мужем разошлись, я уже не ощущаю эту боль так остро. У меня не было выбора. Я прочитала много книг и статей и поняла, что должна научиться с этим жить. Есть варианты, есть надежда. Если я образумлюсь и перестану пить, то смогу кого-нибудь усыновить. Мне почти тридцать четыре года, однако до конца я так и не оправилась. Сейчас мне лучше, чем несколько лет назад, когда я бросала тележку и выходила из супермаркета, если в нем оказывалось много мам с детьми; тогда я бы не смогла прийти в парк вроде этого, сесть рядом с детской площадкой и наблюдать, как пухлые малыши катаются с горки. Были времена, когда боль становилась нестерпимой и я думала, что теряю рассудок.

Наверное, я действительно его теряла на какое-то время. В тот день, про который меня спрашивали в полицейском участке, я была вне себя. Слова, сказанные Томом, закрутились тогда у меня в голове, и я пришла в бешенство. Вернее, не сказанные, а написанные им в «Фейсбуке», – я прочитала их тем утром. Рождение у них ребенка не явилось для меня шоком – я знала, что она беременна, он говорил мне об этом, и я видела ее, видела розовые занавески в детской. Поэтому я знала, что это должно случиться. Но я думала о ребенке как о ее ребенке. Пока не увидела его фотографию с младенцем на руках и подписью: «Так вот из-за чего весь сыр-бор! Не знал, что бывает такая любовь! Это самый счастливый день в моей жизни!» Я подумала о том, как он мог написать такое, зная, что я увижу это и прочитаю. Он знал, что это убьет меня, и все равно написал. Ему было не важно. Родителям важны только их дети. Они являются центром мироздания, только они и имеют значение. Все остальные не важны, не важны ни их страдания, ни их радости, потому что остальные находятся за пределами реальности.

Я была в бешенстве, ничего не соображала. Может, мне хотелось отомстить. Показать им, что моя боль очень даже реальна, не знаю. Но я совершила глупость.

Я вернулась в полицейский участок через пару часов, спросила, могу ли поговорить с ним одним, но он сказал, что хочет, чтобы Райли тоже присутствовала. После этого он стал мне нравиться меньше.

– Я не врывалась к ним в дом, – сказала я. – Да, я действительно к ним ходила, хотела поговорить с Томом. Но на звонок никто не ответил…

– Тогда как вы оказались в доме? – спросила Райли.

– Дверь была открыта.

– Входная дверь?

Я вздохнула:

– Нет. Конечно, нет. Раздвижная дверь сзади, что ведет в сад.

– А как вы попали в сад за домом?

– Я перелезла через ограду, знала, что…

– Так вы перелезли через ограду, чтобы попасть в дом бывшего мужа?

– Да. Мы раньше… Сзади всегда хранился запасной ключ. У нас было место, где мы прятали запасной ключ на случай, если кто-то потеряет или забудет свой. Но я не вламывалась в дом, это неправда. Я просто хотела поговорить с Томом. Я подумала, что, может, звонок сломался или еще что.

– Это было в рабочий день, не так ли? Почему вы решили, что ваш бывший муж окажется дома? Вы созванивались с ним, чтобы узнать? – спросила Райли.

– Господи, вы дадите мне договорить? – закричала я, и она покачала головой и улыбнулась, будто показывая, что видит меня насквозь и читает мои мысли. – Я перелезла через ограду, – продолжила я, стараясь унять дрожь в голосе, – и постучала в стеклянную дверь, которая была приоткрыта. Никто не ответил. Я просунула голову внутрь и позвала Тома по имени. Опять никто не ответил, но я услышала плач ребенка. Я вошла и увидела Анну…

– Миссис Уотсон?

– Да. Миссис Уотсон лежала на диване и спала. Малышка лежала в кроватке и плакала – вернее, кричала так, что личико стало пунцовым. Было видно, что она кричит уже давно. – Пока я это рассказывала, до меня дошло, что я могла услышать крик с улицы и поэтому перелезла через ограду позади дома. Тогда я была бы меньше похожа на маньячку.

– Значит, ребенок кричал, мать находилась рядом и не просыпалась? – уточнила Райли.

– Да.

Райли сидела напротив, опершись локтями о стол и закрывая руками часть лица, так что я не видела выражения ее лица, но знала, что она мне не верит.

– Я взяла малютку, чтобы успокоить. Вот и все. Взяла, чтобы просто успокоить.

– Нет, не все, потому что когда Анна проснулась, вас там не было, верно? Вы были у ограды рядом с путями.

– Она не сразу успокоилась, – ответила я. – Я качала ее, а она продолжала всхлипывать, и я вынесла ее во двор.

– К железнодорожным путям?

– В сад.

– Вы намеревались причинить вред ребенку Уотсонов?

Тогда я в негодовании вскочила на ноги. Понимаю, что это выглядело довольно мелодраматично, но я хотела, чтобы они увидели – чтобы Гаскилл увидел, – какой возмутительной была даже мысль об этом.

– Я не должна все это выслушивать! Я пришла сюда рассказать вам о человеке! Я пришла вам помочь! А сейчас… в чем конкретно вы меня обвиняете? В чем?

Гаскилл сохранял невозмутимость – мой взрыв негодования его не впечатлил. Он жестом пригласил меня снова сесть.

– Миссис Уотсон, другая… э-э, миссис Уотсон – Анна – упомянула о вас, когда мы расспрашивали о Меган Хипвелл. Она сказала, что ваше поведение в прошлом отличалось неадекватностью. Рассказала о том инциденте с ребенком. Она сказала, что вы преследуете ее и ее мужа, что продолжаете постоянно названивать им домой. – Он сверился со своими записями. – На самом деле чуть ли не каждую ночь. Вы не можете смириться с мыслью, что ваш брак закончился…

– Это полная чушь! – возмутилась я, хотя доля правды в этом была.

Я действительно звонила Тому время от времени, но чтобы каждую ночь – это явный перебор. Однако теперь мне стало казаться, что Гаскилл вовсе не на моей стороне, и к глазам подступили слезы.

– Почему вы не сменили фамилию? – спросила меня Райли.

– Простите?

– Вы по-прежнему носите фамилию мужа. Почему? Если бы муж оставил меня ради другой женщины, не думаю, что хотела бы носить его фамилию. Делить его с той, на кого тебя променяли…

– Наверное, я не столь щепетильна.

На самом деле я очень даже щепетильна. Я ненавижу Анну за то, что она теперь миссис Уотсон.

– Ладно. А кольцо – то, что висит на цепочке у вас на шее. Это обручальное кольцо?

– Нет, – солгала я. – Это… моей бабушки.

– В самом деле? Хорошо. Что ж, должна сказать, что ваше поведение подтверждает, как и предполагала миссис Уотсон, что вы не хотите принять действительность и смириться с тем, что у вашего бывшего мужа теперь новая семья.

– Я не понимаю…

– Какое отношение это имеет к Меган Хипвелл? – закончила за меня фразу Райли. – Ладно. В ту ночь, когда пропала Меган, вас – сильно пьющую и отличающуюся нестабильностью женщину – видели на улице, где она живет. Учитывая определенное физическое сходство Меган и миссис Уотсон…

– У них нет ничего общего!

Я была вне себя от такого сравнения. Джесс совсем не похожа на Анну. Меган совсем не похожа на Анну.

– Они обе блондинки, стройные, изящные, со светлой кожей…

– И я напала на Меган Хипвелл, думая, что это была Анна?! Что за чушь! – возмутилась я. Но шишка на голове снова запульсировала, а субботний вечер по-прежнему оставался черной дырой в моей памяти.

– Вы знали, что Анна Уотсон была знакома с Меган Хипвелл? – спросил Гаскилл, и я опешила.