Эсфирь Цюрупа - Друзья мои мальчишки

• Название: Друзья мои мальчишки
• Автор: Эсфирь Цюрупа
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детская проза
• Год: 1987

Истории про деда и внука с одинаковым именем Илья, про то, что случилось на московских улицах с маленьким путешественником Никитой Кругликовым, об интересных встречах и приключениях мальчика с весёлым именем Олешек и о том, что может случиться в самом, казалось бы, обыкновенном лесу, где стоят дачи…

---

— Молодец! — слышал он снизу голос Никиты Кузьмича. — Молодец, тёзка!

И Никита чувствовал, как сильная рука брала его ногу и помогала ей нащупывать следующую перекладину.

Так они спускались по крутой лестнице вниз, и становилось вокруг них всё холоднее, всё темнее, и Никита Кузьмич трижды спрашивал снизу: «Как дела?» — и трижды Никита отвечал: «Хорошо!» — хотя голосок у него стал теперь совсем тоненький и дрожал.

— Прыгай! — скомандовал наконец старший, и Никита зажмурился, отцепил руки и прыгнул вниз.

Здесь совсем не было страшно. Они оказались в круглом, как труба, туннеле. Светила неяркая электрическая лампа в проволочной сетке.

Два Никиты — старший и младший — стояли на мостике с железными перилами, а под мостиком, по дну туннеля, катила мутные воды река и крутились маленькие островки грязной пены.

— Вот она, моя Незнайка! — сказал Никита Кузьмич.

— А зачем она? — спросил Никита. — Всё равно её никто не видит.

Никита Кузьмич удивился его вопросу и как будто даже обиделся. Он снял очки и внимательно поглядел в светлые Никитины глаза.

— Да, — сказал он наконец, — твоя правда: мою речку никто не видит. Незнатная речка, в географиях не обозначена, рыбы в ней не наловишь, и корабли по ней не плывут, но…

— Плывут, плывут! — вдруг закричал Никита. — Вон, плывёт!

И в самом деле, зарываясь носом в бугорки пены, вертясь в тёмных омутах, плыл по подземной реке кораблик.

— Щепка прорвалась, — сказал Никита Кузьмич.

— Нет-нет! — закричал Никита. — Это мой кораблик, я его сам сделал! Поймайте его!.. Пожалуйста!

— У нас тут, тёзка, нырять не полагается. Пусть плывёт дальше, в Москву-реку…

Но кораблик прибило к мокрой бетонной стенке туннеля, и, пока он покачивался на воде, Никита Кузьмич подцепил его багром и вытащил.

Это была совсем незнакомая щепка. Но Никите так хотелось думать, что именно его кораблик плывёт по подземной реке!

— Мой! — сказал Никита. — Только парус потерял. — И он засунул свой трофей в калошный мешок.

— Всё! Полезем, тёзка, обратно наверх.

— А свёрток с сокровищами? — напомнил Никита.

— И свёрток захватим.

Никита Кузьмич открыл какой-то скрипучий железный ящик и вынул свёрток. Он оказался обыкновенным бумажным пакетом, перевязанным простой верёвочкой.

Никите очень захотелось сейчас же посмотреть, какие в нём сокровища. Может, камни-самоцветы? Они всегда хранятся в ржавых сундуках в подземельях. Но он не стал опять приставать с расспросами, а только сказал:

— В бумажном — плохо. Может порваться, какая-нибудь одна штука потеряется.

— Не потеряется! Они все в одной цепочке! — Старший Никита взял младшего за бока и поставил на первую перекладину лестницы: — Лезь!

Только Никита собрался лезть, старший опять скомандовал: стоп!

Никита опустил обратно уже поднятую было ногу.

— Несподручно со свёртком, — сказал Никита Кузьмич.

— Дайте я его в калошный мешок пока что засуну.

— Донесёшь?

— Донесу! — сказал Никита. — Я даже Серёжу Лопатина один раз поднимал, а он во какой — самый первый на зарядке стоит!

Тут Никита поскорей замолчал, потому что опять прихвастнул и побоялся, не получилась бы неприятность, как с Васькой и мышью.

Никита Кузьмич засунул свёрток в Никитин мешок, затянул потуже верёвочку, и они полезли. Вскоре дохнуло им в лица свежим ветерком, запахло дождём, где-то возле самых ушей Никиты зашелестели шины по мокрому асфальту. И вдруг глазам стало светло.

— Ой, — сказал Никита и замер от восторга и удивления.

Низкое солнце стлало по площади свои лучи, и из-под колёс машин, у самой земли, вставали маленькие радуги.

— То-то! — ответил Никита Кузьмич. Его голова уже тоже показалась из колодца. — Эти радуги никто на площади не видит, только мы с тобой, снизу.

Подошёл милиционер.

— Сынка водил подземное царство показывать? — спросил он Никиту Кузьмича.

— Да, водил сынка, — ответил тот.

Милиционер протянул руку, помог Никите вылезти.

— Видал, парень, какой речкой твой батя заведует, а?

— Ему речка не понравилась, — усмехнулся Никита Кузьмич. — Говорит, не видна никому.

— Объяснить требуется, — сказал милиционер, и глаза у него сразу сделались строгие и неподвижные, как на фотокарточке. — Вот что, малый, без неё, без речки, наша столица чистой не будет. Речка всю грязь собирает со дворов и улиц, все талые воды и уносит из города. Сделай, парень, конкретный вывод: не всякое дело, важное для народа, — на виду!

— Он не поймёт, мал ещё, — махнул рукой Никита Кузьмич.

— Нет, пойму! — сказал Никита громко, так громко, что на него посмотрели все прохожие с тротуара. — Я пойму обязательно.

Когда до высокого дома осталось дойти совсем немного, старший Никита подал младшему руку.

— Будь здоров, тёзка, — сказал он. — Теперь я пойду в гости, а ты отправляйся прямиком домой. Договорились?

Никита грустно кивнул.

Он ещё постоял на краю тротуара, глядя вслед Никите Кузьмичу. Вот тот поднялся на широкие ступени, вот уже вошёл в высокую дверь, в самую главную башню… Счастливый! Сейчас поднимется на самый верх, на двадцать шестой этаж. На таком высоком этаже, может, даже мама никогда не бывала. А Марина уж наверняка! А Серёжка Лопатин прямо лопнул бы от зависти, если б Никита забрался так высоко…

Но теперь делать нечего, надо уходить.

И тут ноги его начали гудеть, что они устали, и живот ворчать, что он хочет есть, и плечи жаловаться, что им надоело таскать мешок. В самом деле, верёвка от мешка стала почему-то острой и режет плечо. Калош в мешке нет — вот они, на ногах у Никиты. Почему же мешок тяжёлый?

И вдруг он вспомнил: да ведь Никита Кузьмич забыл в мешке свёрток! Свёрток с сокровищами! Бедный Никита Кузьмич! Где ж он будет искать Никиту — ведь он даже адреса Никитиного не знает.

И, не теряя ни секунды, Никита что есть духу помчался к высокому дому, к самой главной башне.

Лифт был открыт. В нём на табуретке тихохонько сидела лифтёрша и читала толстую книжку.

— Мне надо поскорей на двадцать шестой этаж, в поднебесье, к Анне Ивановне, — выпалил одним духом Никита.

— Ну что ж, поедем к Анне Ивановне, — согласилась лифтёрша, закрыла книжку и повернула на стенке рычажок. Дверь лифта сама собой закрылась.

Никита хотел рассказать лифтёрше про сокровища, которые он везёт, но только он открыл рот, как лифтёрша объявила:

— Вылезай! — И дверь сама собой опять открылась.

— Не вылезу! — сказал Никита. — Мне ехать надо!

— Приехали! — ответила лифтёрша.

— Мне на самый верх надо! — возразил Никита.

— Да мы и есть на самом верху, — сказала лифтёрша. — Просто лифт у нас неслышный и быстрый. Ты и не заметил, как мы быстро поднялись. Вот тебе двадцать шестой этаж, вот тебе дверь Анны Ивановны. Вылезай, пассажир дорогой!

И Никита вылез.

За то, что Никита принёс забытый свёрток, все его хвалили. За то, что он такой молодец, ему позволили смотреть в окошко, сколько он захочет. И ещё дали бублик.

На двадцать шестом этаже высокого дома, под самой золотой звездой, жила Анна Ивановна с дочерью, десятиклассницей Зиной. Над их окном плыли хлопья рассеянной тучи, а ниже подоконника летали птицы.

Отсюда, с высоты, площадь показалась Никите игрушечной. По ней ползли троллейбусы величиной со спичечную коробку, а тротуары напоминали муравьиные дорожки. Садовое кольцо уходило в обе стороны от площади, и по нему бежали машины, похожие на жучков.

Город был виден далеко. Кремль стоял перед Никитой как на ладони, и под вечерним солнцем жарко алели пятиконечные звёзды на башнях и светло сияли купола старинных церквей.

Никита так засмотрелся, что Зина с трудом оттащила его от окна.

— Ты кто такой? — спросила Зина.

— Он мой приятель, путешествует по Садовому кольцу, — ответил Никита-старший.

— Он путешествует, а мать, верно, волнуется. Вот мы сейчас этого путешественника домой отправим! — сказала Анна Ивановна.

Но Никита в это время грыз бублик, во рту у него был шум, и этих неприятных слов он не услышал.

Когда он съел последний кусок, в комнате сразу стало тихо, и в этой тишине голос Никиты Кузьмича произнёс:

— Пришёл парень из детского сада, а матери дома нет.

Мамы и правда дома не было, и Никита грустно кивнул.

И сразу возле глаз у Анны Ивановны улеглись добрые лучики-морщинки, она погладила Никитин затылок.

— Ах ты бедный! — сказала она. — И ключей от дома у тебя нет?

Ключей у Никиты действительно не было, и он опять грустно кивнул.

— Тогда подсаживайся поскорей к столу, — засуетилась Анна Ивановна, — выпей чайку с вареньем. Зина, налей ему. Наверно, проголодался мальчонка.