Кордвейнер Смит - Планета Шеол

• Название: Планета Шеол
• Автор: Кордвейнер Смит
• Издательство: Альтерпрес
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 5-7707-4759-5

Мир произведений К. Смита — это мир далекого будущего, где создан эликсир вечной жизни и открыта тайна мгновенных межзвездных перемещений, мир удивительный и понятный, забавный и трагичный.

В книгу вошли лучшие произведения американского писателя-фантаста — роман «Покупатель планет», повести «Подвиг и преступление капитана Суздаля», «Планета Шеол», «Бульвар Альфа Ральфа», «Планета ураганов» и другие повести и рассказы.

---

— Триста тысяч жителей моей планеты должны будут работать за это двести лет.

— Когда вы получите то, что хотите, у вас будет гораздо больше, и вашим людям не придется работать.

— Да, я знаю.

— Но если вам не удастся то, что вы задумали, закладная все равно останется у вас.

— Хорошо. Согласен. Везите меня к системам связи. Я заплачу десять таблеток.

— Давайте карточку.

Бенджакомин отказался. Он был квалифицированным вором, а потому — очень подозрительным. Он начал думать. На карту ставилась не только его жизнь. Он очень хотел иметь запасной вариант.

Бенджакомин решил снова рискнуть карточкой. «Я сделаю только отметку о сроке гарантийных обязательств и верну ее тебе,» — сказал капитан. Бенджакомин был так возбужден, что не заметил, как карточка опустилась в дубликатор, как была зарегистрирована сделка, а информация об этом пошла на Олимпию, откуда отправилась на Землю, где немедленно нашлись коммерческие агентства, готовые выдать деньги под заклад и на протяжении трехсот лет получать долг от Вьолы Сидерии.

Бенджакомин получил карточку обратно. Он чувствовал себя честным вором: если он погибнет, карточка исчезнет и его народу не придется платить; если же он выиграет, то заплатит из собственного кармана.

Он с облегчением опустился на стул. В это время капитан просигналил рулевому: корабль накренился, меняя курс.

Целых полчаса космического времени они так и летели: Бозарт рядом с капитаном, который как бы ощупывал курс, не будучи в нем уверен, на самом деле он направлялся к себе домой. Капитан не должен был показывать, что ему хорошо известно, куда лететь, — Бенджакомин мог заподозрить неладное. Но капитан был очень хорошим специалистом. Таким же хорошим, каким хорошим вором был Бенджакомин.

Они вошли, наконец, в зону действия систем связи. Бозарт пожал руки членам экипажа:

— Я подам вам сигнал, когда можно будет лететь.

— Удачи вам, сэр, — сказал капитан.

— Да, удачи, — повторил Бенджакомин.

Он вскарабкался в свою космическую яхту, которая находилась на борту корабля. На долю секунды в иллюминаторе мелькнула перед ним серая поверхность Северной Австралии. Сам корабль, напоминавший огромный склад, исчез, и яхта осталась предоставленной самой себе. Она пикировала, и Бенджакомина объял ужас.

Он так никогда и не узнал, кем была эта женщина, которая хорошо чувствовала его приближение, потому что на него немедленно обрушился телепатический сигнал «малиньких катят». Его лихорадочно работавший мозг содрогнулся от страшного удара. Он еще одну-две секунды оставался самим собой, хотя эти секунды показались ему вечностью, а потом перестал ощущать себя Бенджакомином Бозартом. Луна обрушила на него всю мощь агрессивности норок. Контакты всех нервных клеток его организма видоизменились: то самое страшное, что может произойти с человеком. Мозг Бозарта, разрушенный чудовищной перегрузкой, перестал функционировать.

Но тело его прожило еще несколько минут: оно билось в конвульсиях вожделения и голода, пока рот не вгрызся в руку, а другая рука не начала рвать на куски лицо, стремясь вытащить из левой глазницы глаз. И он ревел, как животное, пожирающее самого себя…

Тело Бозарта прожило недолго. Спустя несколько минут из всех артерий и вен полилась кровь, а голова уткнулась в рулевой механизм. Яхта стремительно падала вниз, по направлению к тому месту, где хранилось богатство планеты, которую он мечтал ограбить.

Североавстралийская полиция подобрала яхту. Но все, кто был в патруле, чувствовали себя очень плохо. Многих тошнило. Они попали в зону сигнала, когда он был уже минимальным, но этого было достаточно, чтобы нанести их организмам серьезные повреждения.

Они ничего не хотели знать.

Они хотели забыть…

Один из полицейских помоложе, увидев безжизненное тело, воскликнул:

— Боже, как это могло с ним случиться?

— Он занялся не тем, чем надо, — объяснил капитан полиции.

— Чем же?

— Он хотел ограбить нас, сынок. Мы победили, а каким способом, это уже неважно.

Молодой полицейский, униженный и злой, взглянул на командира так, будто собирался наброситься на него.

— Не волнуйся, сынок. Он недолго мучился, и, между прочим, это он убил Джонни.

— Действительно он?

— Мы его сюда заманили, чтобы он сам нашел свою смерть. Жестоко, конечно, но другого выхода не было.

Кондиционеры обдували легким свежим воздухом спящих животных. Воздух коснулся и лица Матери Хиттон. Телепатический приемник был все еще включен. Она слабо ощутила свое измученное тело, и каждую клеточку фермы, и луну, и маленькие сателлиты. А вора не было и следа.

Проснувшись окончательно, Мать Хиттон почувствовала, какие на ней мокрые от пота одежды. Ей нужен был душ и свежее платье…

На Земле, в Центре кредитных выплат, Главный компьютер подал сигнал. Младший управитель Содействия подошел к машине и протянул руку — к нему соскользнула карточка. Он взглянул на нее:

«Дебет Вьолы Сидерии — кредит Земли — субкредит по счету Северной Австралии — четыреста миллионов».

Младший управитель был один в комнате, но не сдержался и присвистнул: «Мой бог, мы все уже давно умрем — со струном или без струна — а они все будут платить!» Он пошел рассказать эту странную новость друзьям.

А машина, уже забыв о предыдущей карточке, выдала следующую.

Бульвар Альфа Ральфа Повесть (Перевод Н. Трухановой)

Все мы упивались счастьем в те годы. Все — и особенно молодые. Это были первые годы Возрождения человечества, когда Содействие начало щедро тратить деньги на реконструкцию старых культур, старых языков и даже треволнений тех старых времен, когда неизбывное вечное стремление к совершенству доводило наших предков до самоубийства. А теперь под руководством Повелителя Джестокоста и Повелительницы Элис Мор начали воскрешать древние цивилизации: они поднимались со дна Реки Времени, постепенно всплывая и показываясь частично, как огромные айсберги.

Мне очень хотелось отправиться на один из таких айсбергов. Вместе с Вирджинией мы заглядывали в глазок машины времени и наблюдали победу над холерой в Тасмании: тасманийцы танцевали на улицах своих городов, потому что им уже не от чего было прятаться и нечего бояться.

Все вокруг нас было наполнено удивительной жизненной силой. Мужчины и женщины много и упорно трудились, чтобы вернуться в менее совершенный мир своих предков.

Я немедля лег в медицинский центр, чтобы стать французом. Конечно, я не забыл свою прошлую жизнь, но это уже не имело значения. Вирджиния тоже стала француженкой, и оба мы предвкушали радость совместной жизни, которая представлялась нам прекрасным спелым фруктом в саду вечного лета. Теперь мы понятия не имели о том, когда умрем.

В прошлой жизни я мог ложиться спать с мыслью о том, что правительство отпустило мне четыреста лет, из которых осталось еще триста семьдесят четыре, потом инъекции струна прекратятся, и я умру. Содействие зорко следило за благополучием Человечества. Мы доверяли Повелителю Джестокосту и Повелительнице Мор, зная, что не станем жертвами чьей-то игры и чьих-то интриг. Теперь же могло случиться все что угодно. Все устройства, оберегавшие нас на каждом шагу, были отключены. На волю были выпущены болезни. Любя, надеясь и веря в свою удачу, я мог прожить и тысячу лет. А мог умереть и завтра. Я был теперь совершенно свободен.

Мы наслаждались каждым мгновением жизни. Вирджиния принесла первую со времен падения Старого мира французскую газету. Мы сразу же нашли в ней много приятного, даже в объявлениях. Правда, кое-какие области культуры было трудно реконструировать. Например, о еде ничего не было известно, кроме некоторых названий блюд. Но работавшие в движении Возрождения постоянно сообщали новые факты истории, что вселяло в нас надежду. Мы понимали, что у нас теперь все стало иначе.

Возьмем, к примеру, Вирджинию. Раньше ее звали Менерима, это имя было кодовым звуковым сигналом ее места и времени рождения. Она была маленькой, почти круглолицей, плотной, вся голова в каштановых завитках, глаза — такие карие, что в них тонул солнечный свет. Я раньше знал ее хорошо, но теперь мне казалось, что недостаточно. Я много раз виделся с ней, но то, какой она мне представлялась, не шло из глубины моего сердца, как теперь, когда мы встретились с ней после своего превращения.

Я рад был встрече с подругой, мы говорили на старом простом языке, но слова застревали у меня в горле, потому что это была уже не Менерима, а какая-то древняя красавица, странная и неповторимая, которая как будто заблудилась в нашем мире.

— Как тебя теперь зовут? — Я сказал эту фразу на чистом старом французском языке.