Дмитрий Колотилин - Шахматы Богов

• Название: Шахматы Богов
• Автор: Дмитрий Колотилин
• Жанр: Фэнтези

---

Полуподвальный притон для нищих переполнен провонявшими немытыми озлобленными на мир отребьями. За десятками грязных столов выпивали не добродившее полу разбавленное пойло, над котором норовили виться мухи. Тошнотворный запах смешивался с вонью от испражнений и дымом коптильных светильников. Уродливые бабы разбивали своими тяжелыми кулаками напившиеся морды всем пытавшимся схватиться за что-нибудь. Мужчина замер в углу, затемненным в полумраке освещения, некоторое время понаблюдал и пошел прямо. Как только он проходил рядом, начиналась ссора с разрастающейся дракой, в ход шло все подручное. Он вышел через дверь и пошел прямо по главной улице к Центральней Площади, позади доносились крики и шум драки.

Он медленно шагал посреди пепелища, оставшегося от сотен очистительных костров, поднимавшийся под его ногами пепел, словно подхватываемый ветром, уносило прочь. Рядом готовились новые кострища, на виселицах болтались растерзанные птицами полусгнившие тела, недалеко чернела плаха.

Над почти пустующей площадью возвышался белокаменный собор, шпили и кресты которого стремились зацепить облака. Мужчина направился прямо к главной арке. Белоснежные статуи молчаливо стояли на страже самого Главного Собора Церкви Истинной Веры, расписные узоры, украшенные золотом, статуи крылатых посланников Создателя, венчающие башни и балконы, сияющие золотые кресты. Роскошь и богатство среди нищеты и страданий народа.

Он шагнул на белые ступени лестницы, белый камень под ногами почернел, вверх от камня вырывались и поднимались частицы истлевающего пепла. Следы истаивали, как только мужчина отходил на пять шагов. Статуи заплакали кровавыми слезами, церковная стража падала на пол, в судорогах корчась от боли. Люди на улицах падали наземь и начинали молиться. Внутри собора раздались громкие молитвенные песнопения, усиливающиеся огромными белоснежными сводами.

Мужчина шел по собору беспрепятственно, церковники при его приближении падали с истошными воплями. Он свернул с главного коридора на винтовую лестницу и стал спускаться вниз под землю. Вскоре белоснежные стены сменились простым тесанным камнем и лишились убранств. При его приближении факелы вспыхивали ядовито-зеленым пламенем, из стен начинала сочиться кровь. Небольшие залы и открытые кельи вскоре сменились темницами и пыточными, из которых доносились крики с мольбами о снисхождении и быстрой смерти. Мужчина подошел к тяжелой золотой двери, покрытой письменами, его рука медленно прикоснулась, та покрылась трещинами, задымилась и распалась прахом. Он вошел внутрь небольшой кельи, в углу которой был прикован золотыми цепями обросший переживший десятки пыток человек. Тот поднял опухшую голову и посмотрел затекшими глазами на пришедшего.

– Сам Экзекутор удостоил меня своим вниманием, – еле-еле пробормотал тот с ухмылкой, изо рта тут же потекла тонкая струйка крови.

Экзекутор медленно подошел.

– Не тяни, каков Приговор?

– Вечность, – келья засияла белым светом, руки Экзекутора прикоснулись к лицу приговоренного, тот вскинул голову и закричал из последних сил.

Глаза провалились, щеки впали, кожа постарела. Тело лишилось влаги и рассыпалось в прах, смешавшись с землей на полу. Золотые цепи испарились. Экзекутор развернулся и медленно пошел обратно.

***

На небольшой улочке стояла гостиница «Три Путника», к которой Русберг и подошел. На пороге его встретил хозяин гостиницы, сразу же предложивший гостю комнату и обед. Русберг отказался от еды.

– Как вас записать, господин? – поинтересовался хозяин, раскрывая гостиную книгу и макая перо в чернила.

– Странник, – произнес Русберг и бросил монету с золотым орлом.

– Замечательно, господин Странник, а не будете ли вы так любезны показать мне дозволительную бумагу?

Русберг вытащил бумагу с гербовой печатью и показал хозяину гостиницы. Тот с удовлетворением ознакомился и отдал ее.

– Все просто замечательно, не сочтите мои просьбы за дерзость. Но порядки нынче такие. Ваша комната на втором этаже в конце коридора, вас никто не побеспокоит до завтрашнего дня. Если не соизволите откушать или еще что. Что-то понадобится, позвоните в звоночек, возле двери найдете шнурочек, просто дерните, и сразу же все будет исполнено.

– Благодарствую, ничего не понадобится, вот сразу плата, дабы не беспокоились. Я с дороги, так что просплю весь день, прошу не тревожить.

– Конечно, конечно, никто вас не потревожит. Тихого вам отдыха, господин Странник.

Он поднялся по лестнице и прошел по коридору, открыв ключом дверь со знаком, как на ключе. Зайдя, Русберг закрыл дверь на засов и сел на кровать. Комната располагалась прямо под крышей, большое окно с видом на соседние крыши и улочку. Солнце садилось, озаряя городской пейзаж алым закатом. Ножны с клинками послушно легли рядом на кровать, Русберг снял одежду и доспехи, обнажая покрытое шрамами и ставшими более отчетливыми рисунками тело.

Кожа на левой руке по локоть запеклась и покрылась твердой коркой-наростом, уродующей ту. Ногти непропорционально изменились, пятна стали проступать выше локтя, подступая к плечу, потемневшие вены вздулись и пульсировали. Русберг смотрел на нее и чувствовал, как чуждое росло внутри. Времени оставалось мало, он должен был успеть завершить начатое, иначе все случится слишком быстро, и уже никто не успеет подготовиться к грядущему. И ничего уже не имеет цены, даже его собственная жизнь. Пускай он превратится в Зверя, пускай чуждое овладеет его сущностью, но он исполнит задуманное насколько успеет, ведь от него зависит, как скоро мир погибнет.

Солнце скрывалось за горизонтом, небо по горизонту окрасилось в густой алый цвет, сегодня прольется много крови.

***

Черный ворон сидел на деревянной перекладине и наблюдал, как вокруг суетились люди, стуча молотками и топорами, сооружая деревянные настилы и поднимая к небу столбы. Некоторые поглядывали на птицу и переговаривались между собой. Ворон время от времени поправлял треплющиеся на ветру перья или же обтачивал клюв о перекладину.

Бездонный взгляд птицы заставлял рабочих сторониться подальше от нее, перекрещивать себя всеми знаками-оберегами, пришептывать дедовские заговоры, дабы ворон не посмотрел прямо в глаза и не накликал беду. Мурашки проступали по телу, холод подступал к сердцу, становилось тяжелее дышать, будто кто-то хватал за шею, пока человек не отходил на приличное расстояние от черной птицы.

Когда зазвенели окрестные звонницы, и вокруг стали разноситься песнопения, люди тут же бросали работу и, встав в полный рост, начинали перекрещивать себя по сторонам света, после приседая и кланяясь в сторону Главного Собора Истинной Церкви.

Ворон взглянул на белоснежное творение рук людских, после чего расправил крылья и взмыл вверх, облетая площадь, на которой словно деревья над землей поднимались эшафоты. Он поднялся выше и повернул в сторону дворца. Под парящими крыльями краснели крыши домов, сменялись переулки и улочки, мелькали фигурки людей. Небо обволакивалось дождевыми тучами, поднимался сильный ветер, приближалась Непогода.

***

За окном загорались уличные фонари, все чаще и чаще по примыкающей улице проходил патруль, проходящих людей становилось меньше, окна закрывали ставнями. Солдаты все чаще останавливали каждого встречного, некоторых после уводя с собой. В переулках и между домами мелькали тени, появились странные люди в черных плащах, подходящие к каждой двери и окну, останавливаясь на время и всматриваясь в щели ставень или вслушиваясь в доносящиеся разговоры.

Небо заволокло тяжелыми чернеющими тучами, время от времени доносились раскаты нарастающего грома. Где-то далеко мерцали молнии, предвещая сильную грозу.

Русберг, сидя на кровати с погашенной свечой в полумраке наступающей ночи, медленно перематывал руки черной тканью, чтобы доспехи не звенели. Дорожный плащ валялся на полу, клинки лежали рядом на кровати. За дверью иногда кто-то проходил – половые доски немного поскрипывали. Время от времени с улицы доносились звуки, Русберг отвлекался на них, потом вновь возвращался к приготовлениям, тем временем на снаружи стремительно темнело. Закончив с последней тканью, он встал, закрепил ножны с клинками за спиной, закрыл лицо черной тканью так, что лишь глаза были видны, и встал на стул, достав засапожный нож. Лезвие медленно прочерчивало черту за чертой по потолочным доскам. Линии пересекались, дуги соединялись и расходились. Вскоре Русберг закончил и, еле слышно открыв окно, шагнул на крышу.

Городские крыши плотно примыкали друг другу по одной улице, закрывая собой небольшие подворья и переулочки. Древесная крыша сменялась черепичной, малые домовые трубы большими, от крыши до крыши лежали доски, используемые трубочистами. Он быстро и бесшумно бежал по тем, не привлекая внимания ночных патрулей, появлявшихся все чаще при приближении к центральной площади города. Дома строились не выше второго этажа, при этом уровень крыш у всех домов был предельно одинаков. Над городом возвышались лишь Дворец Империи и Собор Истинной Церкви со своими прорезающими небо шпилями.