Ольга Клюкина - Святые в истории. Жития святых в новом формате. XVI-XIX века

• Название: Святые в истории. Жития святых в новом формате. XVI-XIX века
• Автор: Ольга Клюкина
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-91761-437-3

В серии «Святые в истории» писательница Ольга Клюкина обращается к историческим свидетельствам, чтобы реконструировать биографии христианских подвижников различных эпох. О святых минувших столетий автор рассказывает живым современным языком, делая их близкими и понятными сегодняшнему читателю.

Пятая книга серии охватывает XVI–XIX века.

---

На этом фоне жизнь в имении Лазаревское под Муромом, трудная и многохлопотная, кажется почти что идиллией.

Ульяна все делала именно так, как говорится в «Домострое»: «Поучати мужу своя жена, как Богу угодити и мужу своему уноровити, и како дом свои добре строити, и вся домашняя порядня, и рукоделье всякое знать и слуг учить и самои делать».

Она родила десять сыновей и трех дочерей, правда, четверо ее сыновей и две дочери умерли еще в младенчестве.

Несмотря на вечную занятость по хозяйству, она каждую свободную минуту, обычно по ночам, занималась рукоделием, а вырученные деньги втайне от домашних раздавала нищим или жертвовала «на церковное строение». В селе была церковь во имя святого Лазаря, где Ульяна венчалась с мужем и куда теперь ходила на богослужения.

В 1570 году на Руси случился неурожай, после чего начался голод. По дорогам бродили нищие, прося подаяния в дворянских усадьбах, где продовольствие было запасено впрок. В ворота усадьбы Осорьиных тоже каждый день стучались голодные и со словами «Господи Иисусе Христе, помилуй нас!» просили подаяния.

Ульяна никого не отпускала без куска хлеба, так что даже свекровь стала на нее сердиться и выговаривать: «Без моего ведома не таскай мужнино добро», опасаясь, как бы сердобольная невестка не раздала все припасы. Тогда Ульяна завела обыкновение обедать не за одним столом со свекром и свекровью, а в своей комнате и половину от своей трапезы оставляла для раздачи нищим.

Свекровь удивлялась и радовалась, что ее невестка чаще обыкновенного стала просить добавки. Ульяна ей пояснила: после рождения детей ей часто хочется есть не только днем, но и ночью… Должно быть, эта ее святая «хитрость» потом все же раскрылась, раз Дружина рассказал о ней в своей повести.

На следующий год к голоду прибавилась эпидемия моровой язвы. Люди умирали «пострелом», дома стояли запертыми: как бы никто не занес заразу. Но Ульяна свободно ходила по имению, принося лекарства в дома слуг, где были больные, нанимала людей для погребения умерших – и, к счастью, болезнь ее не коснулась.

Историки приводят впечатляющие данные о бедствиях, косивших людей в XVI веке, сделанные на основании археологических раскопок: в 1574 году в Муроме было 738 дворовых мест, назначенных для поселения, из них только 111 жилых – все остальные стояли пустыми. Примерно такая же картина была и по всей Руси.

В XVI веке в народе большой популярностью пользовалось сказание «Спор жизни со смертью». Сюжет его прост: молодой богатырь встречает на дороге Смерть в виде старухи, обвешанной всевозможным оружием: мечами, ножами, вилами, рогатинами, серпами, топорами и сетями, – и ни сила доброго молодца, ни знатное происхождение или богатство не спасают его от гибели.

«Ко всем моя любовь равна есть: какова до царя, такова и до нища, и до святителя, и до простых людей, – говорит Смерть юноше. – А если бы я богатство собирала, то некуда мне было бы его уже и класть…»

События в стране тоже не прибавляли оптимизма. После смерти в начале 1584 года царя Ивана Грозного престол унаследовал его второй сын от брака с царицей Анастасией, Федор Иоаннович. Человек болезненный и богомольный, царь Федор не в силах был самостоятельно управлять государством, бразды правления в свои руки взял его советник и брат царицы Борис Годунов.

Кроме Федора, Иван Грозный оставил после себя еще одного сына (от брака с Марией Нагой), царевича Дмитрия, который после смерти отца был отправлен с матерью и двумя дядями в город Углич, в свой «удел», подальше от Москвы.

Весной 1591 года вся страна вздрогнула, узнав о внезапной и загадочной смерти восьмилетнего Дмитрия в Угличе. 15 мая в полдень мать царевича Мария выбежала из своих покоев, заслышав крик, и увидела во внутреннем дворе Углицкого дворца лежащего в крови сына со смертельной раной в горле.

Прибывшая из Москвы следственная комиссия установила, будто царевич во время приступа падучей болезни упал на нож и сам себя зарезал. Стоявший во главе комиссии князь Василий Шуйский через несколько лет изменил свои показания и объявил во всеуслышание, что царевич Дмитрий был убит заговорщиками с подачи Бориса Годунова. Но в народе с первых дней никто не верил в несчастный случай, в насильственной смерти невинного отрока видели предзнаменование новых бедствий на Руси.

Примерно в это же время и Ульяна Осорьина потеряла двух сыновей: один из них был убит кем-то из дворовых людей, другой погиб на царской службе.

Ее свекор и свекровь дожили до глубокой старости и умерли в тот год, когда Георгий находился в Астрахани. Ульяна с честью похоронила родителей мужа, раздав на помин их души богатую милостыню.

Когда муж вернулся со службы, Ульяна стала умолять отпустить ее в монастырь, но он не согласился. Георгий тоже тяжело переживал трагическую гибель двух взрослых сыновей, видя в этом проявление гнева Божьего. Посовещавшись, они решили с Ульяной отныне жить как брат с сестрой («вкупе жити, а плотнаго совокупления не имети»), и прожили так около десяти лет, до самой смерти Георгия.

После смерти мужа Ульяна не ушла в монастырь, но как бы оставила заботы о мирском. Делами в имении управляли ее выросшие сыновья, взяв мать под свою опеку.

Все свои дорогие шубы, украшения, теплую и богатую одежду Ульяна раздала нищим и даже в морозы ходила в сапогах на босу ногу. И сколько ей ни покупали новую шубу или сапоги, она снимала их с себя, если видела продрогших нищих.

Многие в Лазаревском относились к Ульяне уже как к блаженной Христа ради, особенно после одного памятного случая. Как-то зима выдалась настолько холодной, что под ногами земля трескалась от мороза и птицы замерзали на лету. На какое-то время Ульяна перестала ходить в Лазаревский храм и молилась дома. Однажды священник в церкви услышал голос от иконы Божией Матери: «Пойди и скажи милостивой Иулиании, отчего она не ходит в церковь? И домашняя ее молитва угодна Богу, но не так, как церковная.

Вы же почитайте ее, ей уже шестьдесят лет, и на ней почивает Дух Святой».

Священник в страхе прибежал домой к Ульяне, упал ей в ноги и рассказал про услышанное. Ульяна постаралась его разубедить, что все это ему только привиделось («есмь аз грешница»), но после этого случая даже в сильные морозы стала приходить на службу в храм.

В этом эпизоде из повести интересно указание и на возраст Ульяны – 60 лет, значит, эта история случилась уже где-то в самом конце XVI века.

В 1598 году умер царь Федор Иоаннович, последний из династии Рюриковичей. В феврале собравшийся в Москве собор выдвинул на престол Бориса Годунова, и при нем, несмотря на все усилия нового правителя, страна стала погружаться в пучину новых бедствий.

Лето 1601 года выдалось необычным: каждый день, без перерыва, лили сильные дожди, не давая вызревать хлебу, который стоял зеленым, как трава. А в конце августа, на Успение, неожиданно ударил мороз и побил все, что где-то выросло: и рожь, и овес, и пшеницу. Весной оказалось, что погибли и все озимые.

На полях Осорьиных тоже «не прорасте из земли всееное», в имении вымерли все лошади и домашний скот.

Неурожаи продолжались три лета подряд. Историки подсчитали, что за это время голодной смертью вымерла почти треть населения всего

Московского царства. Царю Борису Годунову пришлось открыть все свои амбары для взбунтовавшихся от голода толп, но это была капля в море.

Люди вымирали от голода целыми семьями и дворами. Как пишет Дружина Осорьин, народ дошел до того, что ели самое скверное мясо и даже человеческую плоть. Многие от отчаяния бросали свои дома и уходили в разбой, по всей стране образовались разбойничьи шайки, добывавшие пропитание грабежом чужих имений.

Ульяна давно распродала из дома все ценные вещи – даже дорогие оклады с образов были обменены «на жито» – и умоляла детей и слуг, чтобы они не запятнали себя воровством и разбоем.

Когда же в доме не осталось «ни единому зерну», Осорьины вместе со всеми слугами решились на переезд в свое нижегородское имение Вочнево, где еще оставались кое-какие припасы.

Но после очередной голодной и лютой зимы и в Вочнево пришла безысходная нужда. По весне Ульяна велела отпустить на волю всех слуг, остались лишь те, кто сами не захотели покинуть свою госпожу и ее детей.

Дружина Осорьин пишет, что его мать всю жизнь молилась дома перед иконами Спасителя, Богородицы и Николая Угодника («всю надежду на Бога и на Пречистую Богородицу возглагаше и великого чудотворца Николу на помощь призываше»).

Теперь от старости и слабости она совсем не могла ходить в церковь и молилась дома, также «поминая святого Корнилия, яко не вреди его и домовая молитва, и иных святых».

«…И всякому естеству, ох! и горе! восклицающу», – говорится о лютых годах на Руси в начале XVII века в «Сказании Авраамия Палицына». Но Ульяна Осорьина будто уже не принадлежала ко «всякому естеству». Все эти три страшных, голодных года она, к удивлению домочадцев и слуг, пребывала в ровном и светлом состоянии духа, утешая отчаявшихся. «Ни опечалися, ни смутися, ни поропта… и не изнеможе нишетою, но паче первых лет весела бе», – пишет ее сын.