Владимир Лучанинов - Люди Грузинской Церкви. Истории. Судьбы. Традиции

• Название: Люди Грузинской Церкви. Истории. Судьбы. Традиции
• Автор: Владимир Лучанинов
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-91761-403-8

Грузия – это слово струится солнечным светом, наполняя сердце теплом и радостью. Семнадцать веков христианской традиции и православной культуры, семнадцать столетий героической истории. Страна мучеников и преподобных, страна гостеприимных и жизнерадостных людей. Свою веру они обретали среди пустот советского атеизма, под пулями и снарядами войн и междоусобиц. Эта книга о современной Церкви в историях людей Грузии.

---

Моя первая епархия – высокогорная Сванетия[14] и Цагери. Предыстория этого назначения началась еще во время моего священства в 1992 году с местного жителя, приехавшего в Патриархию:

– Вот здесь прямо лягу на лестничную площадку, – сказал он, – пока Святейший со мной не поговорит. У нас «Свидетели Иеговы» весь район захватили, высылайте срочно к нам священника!

Послали меня… Приехал я к этому человеку домой, потом познакомился с местными православными христианами, и мы стали создавать приход. Я приезжал туда время от времени, служил литургию, проповедовал, с иеговистами полемизировал (кстати, встречи были очень интересными).

И поэтому именно этот район стал моей первой епархией. Сначала все службы в одиночку приходилось совершать, не было ни священников, ни диаконов. Ну а теперь там уже другой архиерей, много священнослужителей и монахов – большинство из числа моих тогдашних прихожан. В епархии появились монастыри, храмы.

В нынешней Ахалкалакской и Кумурдойской епархии я служу с 2002 года. Но и в этих краях мне приходилось служить до официального назначения, как священнику и как миссионеру – в этих двух горных районах Грузии православного населения меньше 3 %. В основном здесь живут армяне, которых переселил русский генерал Паскевич в 1829 году после победы над турками. Живут также русские духоборы[15] и греки, но их тоже мало.

За годы проживания я для себя обнаружил очень важные обстоятельства. Во-первых, оказалось, что между местными грузинами и армянами не происходило никаких напряжений, даже в самые сложные годы. Это укрепило меня в убеждении, что межнациональные конфликты всегда навязываются извне. Во-вторых, я хорошо изучил нравы и ценности местных жителей, понял, как к ним подступиться, найти общий язык. Это горцы, они гостеприимны. Если станешь давить– ответят еще большей силой, а если нуждаешься в помощи, то никто никогда не откажет. К примеру, если машина проедет мимо остановившейся машины, которой нужна помощь, можно точно сказать, что водитель не местный, потому что здесь в горах есть неписаный закон – обязательно остановиться и предложить помощь.

Когда с целью сближения с местным населением я переехал один жить в маленький отдельный дом, то не стал вешать шторы на окна, чтобы люди видели, как я живу. Сначала дети стали заглядывать, потом и заходить. Сначала на минутку, потом – на несколько часов. Когда родители искали детей, тоже заходили в гости. И постепенно соседи меня приняли. Через моих соседей со временем и все горожане узнали, что грузинский епископ вовсе не страшный; город ведь маленький, информация быстро разносится. Потом, надеясь на мои связи в Тбилиси, люди начали обращаться за помощью по разным вопросам, и я старался помогать, насколько это было возможно, обращаясь к своим знакомым в правительстве. Понемногу горожане стали заглядывать в храм, некоторые стали интересоваться богослужением. Начали появляться неофиты, среди которых много армян.

Многие молодые армяне находятся в духовном поиске. Раньше здесь, в Ахалкалаки, в Армянской Церкви не было такого священника, который бы соответствовал требованиям современного общества. Сейчас у них служит хороший священник, очень интересный и деятельный человек, благодаря ему люди потянулись и к ним в церковь. Но у них, по-моему, ощущается дефицит сакральности духовной жизни, духовного опыта, а ищущие люди это остро чувствуют, их не насыщает религиозная жизнь, основанная на повседневности. Другие армянские священники, с которыми я общался, говорят о разрыве духовной традиции, о проблеме полного приостановления служения, которое произошло у них в советский период.

В нашей Церкви всегда оставались нити, а если корень остается, то из корня и лоза восстанавливается. Несмотря на существование монахов, Армянская Церковь по сей день не может возобновить монастырскую жизнь по общежительному уставу. И мне кажется, кроме основных догматических нарушений, причина многих проблем еще и в этом – без монашества Церковь перестает существовать. Монахи – носители традиций духовной жизни и в то же время – свидетели того, что в Церкви есть люди, готовые себя без остатка посвятить Христу.

«Четыре времени 2008 года»

В августе 2008 года, когда разразилась российско-грузинская война из-за Цхинвальского региона, я подъезжал на своей машине к армейской российской колонне, разговаривал с военными, записывал на видеокамеру, как эти солдаты, большинство которых были с Северного Кавказа – чеченцы, ингуши, дагестанцы, – оправдывали свои действия. Позже я сделал видеозарисовку «Четыре времени 2008 года». За мое относительно спокойное состояние некоторые соотечественники даже упрекали меня в недостаточно развитом чувстве вражды к противнику. Конечно, это понятно: ведь российские танки стояли в двадцати километрах от нашей столицы с направленными в ее сторону пушками, а самолеты бомбили Тбилиси.

Невольно вспомнились события 9 апреля 1989 года, когда советские войска жестко подавили митинг в Тбилиси у Дома правительства Грузинской ССР. Двадцать человек погибло, сотни получили травмы. Многие пострадали из-за химического газа, который там был использован. Но на другой день, когда мы смотрели на русских солдат, оцепивших территорию, мы ощущали ненависть к самому режиму, а не к конкретным солдатам. Казалось, что они такие же жертвы режима: чтобы военный не подчинился неправильному приказу – для этого нужно быть героем…

Сейчас, на фоне происходящих событий на Украине, все видится по-другому. Несмотря на все политические перипетии, которые порой совсем непонятны, и несмотря на то, что трудно определить, какая сторона за что несет ответственность, очень переживаю из-за того, что сейчас происходит в России и на Украине. Сегодняшний военный ужас очень напоминает военный конфликт в Абхазии в начале 1990-х, в котором я как священник принимал самое непосредственное участие. Тогда во мне глубоко запечатлелись такие понятия, как «братоубийственная война», «беженцы», различие между «обычным снарядом» и снарядами типа «Град», которыми в моем присутствии бомбили мирное население города Сухуми. Эти личные переживания помогают понимать суть происходящего с православным народом, глубоко сочувствовать и пробуждают желание поучаствовать всячески: в первую очередь молиться, а также внести какой-нибудь вклад в умиротворение и утешение страждущих, по мере моих скромных возможностей.

«Подняться над заборами, закрывающими небо»

Лела Чинчараули,

директор общеобразовательной школы г. Ахалкалаки

Перед сном мы, гости митрополита Николая, молились вместе с хозяевами в уютной часовенке перед образом Владимирской Богородицы. Стены украшены цитатами из Писания-владыка увлекается грузинской каллиграфией. Мне досталась комната по соседству с часовней. Уже в четыре утра за стеной звучало правило; я проснулся то ли от пронизывающе свежего воздуха, то ли от тихой монотонной молитвы Лелы, помощницы митрополита. Вставать не хотелось, спать тем более. Один из редких, счастливых моментов, когда сознание чувствует настоящее, ощущает соприкосновение с вечностью.

Наверно, дьякониссы древности были похожи на Лелу. Она не только «печется о столах» (что, свидетельствую, получается у нее превосходно-за трапезой каждый раз было не менее шести-семи простых, но невероятно вкусных блюд, и это в пост!). Лела-строитель и директор новой школы. Но и это, конечно, далеко не главное, что могло бы ее характеризовать. Представьте сочетание интеллигентности, какого-то древнего, отнюдь не этикетного, достоинства и христианского смирения. Представить сложно, но увидеть можно – в Леле.

К нашему отъезду Ахалкалаки накинул на газоны, сады и крыши легкую белую шаль. Утром снег выпал, а днем уже растаял. Что-то завораживающее, символичное проявилось в винограде, припорошенном снегом; когда снег таял, превращаясь в капли воды на ягодах, казалось-это холод отступает перед силой, источаемой лозой. Вспомнились слова Христа: «Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15:1–5).

Моя благородная Хевсуретия

Я родилась четвертым ребенком в семье. Фамилия моя Чинчараули; трудно произнести, правда? Это хевсурская фамилия. В горах, за хребтом Кавказа, вблизи от Аргунского ущелья, всего в трех километрах от границы с Чечней, родились все мои предки по отцовской линии, и сам отец тоже родился там.

На границах культур и стран, в горных районах люди сами создают международную политику, одна и другая сторона находят общие правила, чтобы ладить друг с другом. Добраться в горные районы непросто и летом, ну а зимой и подавно, поэтому правительство, по большому счету, редко доходило до хевсуров, которые живут за Кавказским хребтом и очень свободолюбивые. На границе с Хевсуретией проживает много кистинцев – это этническая группа чеченцев. Отец мой говорил, что раньше они были христианами, отсюда и название «кисты» – «христиане». Сейчас, конечно, все они мусульмане, сунниты.