Леонид Кавелин - Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника

• Название: Старый Иерусалим и его окрестности. Из записок инока-паломника
• Автор: Леонид Кавелин
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-85759-000-0

В заглавие книги архимандрита Леонида не вынесено слово «Путеводитель», хотя сам он и называет свой труд именно так. Это объясняется тем, что книга уже в момент издания выходила далеко за рамки своего внешне утилитарного назначения. Сегодня «Старый Иерусалим и его окрестности» востребован археологами, литургистами, искусствоведами, историками, всеми интересующимися историей Иерусалима и Святых мест. Созданная как авторский научный продукт книга архимандрита Леонида стала в наши дни самостоятельным источником и прекрасным «Путеводителем» для изучения русского паломничества, истории, культуры, религии, топографии и быта Иерусалима 50-х годов XIX века.

---

Греческая патриархия в Иерусалиме

Место древних патриарших палат. – Права греков на владение святыми местами. – Нынешние здания Патриархии. – Пять церквей внутри ее. – Кельи. – Патриарший Синодик. – Патриарший дом. – Должностные лица. – Библиотека. – Нравы и степень образованности обитателей Патриархии.

Греческая Патриархия, или патриарший монастырь Свв. равноапостольных царей Константина и Елены, по местному преданию, занимает ныне место Никодимова вертограда. Православные Патриархи, как законные блюстители главной иерусалимской святыни, созданной равноапостольными царями восточной империи Константином Великим и матерью его Еленою, – первоначально (до времен завладения Иерусалима крестоносцами) жили близ самого храма. Древнейший наш паломник-писатель игумен Даниил, описывая греческую церковь Воскресения Господня, говорит: «суть же у нея палаты пространны, и в тех палатах живет горе Патриарх». Когда же Православный Патриарх вынужден был при нашествии крестоносцев, от их насилий, тысячекратно горших мусульманского ига, удалиться в константинопольские пределы, – тогда горние палаты его были заняты Патриархом Латинским, назначенным Папою… Впоследствии же, когда Божьим Промыслом, положен конец владычеству крестоносцев в Палестине, а с тем вместе кончилось и властолюбивое и себялюбивое обладание иерусалимскою святынею латинского духовенства, завоеватель Иерусалима Саладин (по свидетельству восточных писателей) возвратил храм Гроба Господня его законным владетелям грекам и православным арабам; но древние патриаршие палаты, как и прочие здания, находившиеся во владении латинян, обратились в частную собственность завоевателей. Дом этот, называемый Хате, главный фасад которого выходит на улицу, ведущую от Судных врат вверх к латинскому монастырю, и до сих пор привлекает своею величественностью и носит на себе очевидную печать древности. Часть нижнего этажа его, поддержанная тяжелыми контрфорсами (с южной стороны), обращена в городские хлебные магазины, где ссыпают окрестные арабы десятину от всего засеваемого ими жита, испытывая как при сборе, так и сдаче множество притеснений, на которые нет суда на земле. Вверху над магазинами несколько пустых огромных зал, обитаемых дикими голубями, а далее в покоях, примыкающих к самому куполу Гроба Господня, обитает один из арабских эфенди (почетных местных жителей). Между куполами Гроба Господня и греческою церковью Воскресения втеснился один из его покоев, занимаемый гаремом. Еще в недавнее время из этого покоя был свободный выход на верхнюю террасу храма, но бывший наместник Патриарха митрополит Мисаил, усиленным ходатайством у местных турецких властей понудил заложить этот ход и теперь из покоев этих выходит на южную часть террасы, принадлежащую греческому монастырю, лишь несколько небольших окон. По городским слухам, владелец не прочь бы продать эту привлекательную для христиан собственность, но, понимая ее важное значение, просит неприступную цену; но более вероятно то, что турецкое правительство не позволит продать ее, зная, что это породит новые затруднения в религиозной распре.

Мне случилось быть в вышеупомянутой комнате, – она четвероугольная, продолговатая, с одним небольшим окном на юг, по турецкому обычаю уставлена вдоль стен диванами, которые служат ночью ложем для живущих в ней. Владелец дома во время нашего посещения без церемонии восхвалял свою гостеприимность, уподобляя себя в этой добродетели Аврааму, и говорил, что справедливость его слов может засвидетельствовать весь город. Сущность дела состоит в том, что он дает у себя приют магометанским хаджи, вознаграждая даровой прием нескольких бедных достаточным вознаграждением с богатых.

Дом этого эфенди с примыкающим к нему минаретом занимает место по правую сторону храма Гроба Господня (на северной). С другой же стороны храма (южной), близ гефсиманского подворья, есть другая мечеть, также с минаретом. Таким образом храм, заключающий в себе Гроб Господень и Голгофу, видится между двух мусульманских мечетей и минаретов: вид невольно напоминающий Распятого на Голгофе между двух разбойников. Предание говорит, что со временем, «когда исполнятся времена язык», владелец дома, занимающий в отношении к храму место креста благоразумного разбойника, обратится ко Христу, а мечеть, стоящая ошуюю храма (на месте Омарова намаза), пребудет до конца памятником ожесточения в виду вовек пребывающей истины.

Споры латинян о правах своих на святыни иерусалимские, споры, о которых невольно придется услышать нашим пришельцам во Сятой Град, побуждают нас коснуться слегка вопроса: на чем основывают греки права свои на владение Святыми местами?

Из истории иерусалимского храма мы видели, что ктиторы его были святые равноапостольные Константин и мать святая царица Елена. Латины не признают святым великого императора, не любя его за то, что он перенес свою столицу из Рима в Царьград, названный по его имени Константинополем. Вот первое и ничем неоспоримое право греков, как потомков древних византийцев, на владение Святыми местами, – оно, так сказать, право наследственное. Со времен Константина и до начала крестовых походов римляне постоянно являются в Иерусалиме как пришельцы, как гости, принимаемые настоящими хозяевами до разделения церквей братски, дружелюбно, а по разделении – терпимые лишь по необходимости. Крестовые походы, начавшиеся в исходе XI века, положили начало тому праву, которое упорно продолжают оспаривать латины у греков, – праву завоевания. В 1093 году, одушевясь восклицанием: «так хочет Бог», крестоносцы овладели Святым Градом и по вступлении в него первым их распоряжением было избрание своего Патриарха из римского клира. Законный Иерусалимский Патриарх Симеон принужден был удалиться и умер изгнанником в Каире; епископы греческие также были заменены латинскими, а законные пастыри были изгоняемы силою из своих епархий. Последующие за Симеоном Иерусалимские Патриархи, до изгнания крестоносцев из Иерусалима, имели пребывание в Царьграде[33].

Из православных обителей только одна лавра Св. Саввы, как позже наша Свято-Троицкая лавра, оставалась незыблемым оплотом православия, и игумен ее, как видно из сказания нашего первого паломника-писателя Даниила, по удалении из Святого Града Православных Патриархов и епископов, был единственным представителем православных при первых иерусалимских королях, начиная с Готфреда.

Историк крестовых походов Вильгельм епископ Тирский красноречиво описывает крайнее развращение нравов так называемых рыцарей креста, честолюбие и интриги высшего духовенства, ссоры Патриарха с рыцарями храма, – словом, все то, о чем уже никак нельзя было сказать: «так хочет Бог» – и действительно, «Бог отмщений не обинулся есть». Не прошло еще 100 лет со времени завоевания Иерусалима крестоносцами (88), он снова подпал под власть магометан: в 1167 году султан Саладин вступил в него, а крестоносцы вышли, предшествуемые Латинским Патриархом Ираклием со всем клиром, унося с собою церковную утварь Святого Гроба и сокровища, цену которых знал один Бог, как говорит араб-летописец. Христиане православного исповедания из греков и сириан вступили снова во владение Святыми местами и пользовались при Саладине гораздо большею свободою в отправлении богослужения, нежели при латинских королях, которые стесняли православных в угоду своему латинскому клиру.

Третий крестовый поход породил новые смуты: в 1204 году крестоносцы овладели Константинополем, взяв его приступом, и предали его огню и мечу. Святые храмы были расхищены; собор Софийский и другие храмы ограблены и некоторые обращены в конюшни; законный император с Патриархом удалились в Никею. Балдуин граф Фландрский, назначенный в императоры, венчан в Софийском храме новым Латинским Патриархом Фомою, венцом греческого императора, на царство византийское. После чего около полувека держалась латинская империя в Царьграде. Иерусалим также достался на время в руки крестоносцев и также немедленно был изгнан из него Православный Патриарх и водворился Латинский. Но владычество латин во Святом Граде продолжалось недолго, – Иерусалим вскоре снова был «предан на попрание языков» и с XIV века и доныне промыслом Божьим остается во владении неверных, «дондеже окончатся времена язык». Святой Град с этих пор лишь видел замену одного мусульманского владычества другим. Султаны мамелюкские утратили свою силу в междуусобии, продолжавшемся два с половиной века, и наконец царство их пало под ударами войска оттоманов, власть которых прочно утвердилась на обломках священной империи Константина. Первый завоеватель Сирии и Палестины из оттоманов султан Селим, посетив Святой Град и будучи встречен в воротах града Православным Патриархом Досифеем со всем духовенством, ласково беседовал со святителями и старцами иерусалимскими: он дал им от себя ахтинаме, или завет благоволения, который определил, чтобы все обители и церкви были во власти Патриарха, и он бы первенствовал во всех духовных обрядах над прочими исповеданиями, а все духовенство было бы изъято от поголовной подати – харач[34]. Это подтверждается и свидетельством латинского современного паломника кармелита Николы Гюена, посетившего Святой Град в 1487 году. Он говорит, что греки и в то время были многочисленны в Святом Граде и владели, как и ныне, пещерою Святого Гроба, соборным храмом и многими другими святынями. Братство же латинян состояло всего из 24 иноков, которые жили тогда в своем монастыре на Сионе. Хотя сын Селима султан Солиман и подтвердил Православному Патриарху Досифею и духовенству благоприятные указы отца своего, но по свидетельству историка Святого Града Патриарха Досифея, духовенство православное со времени падения Царьграда (в 1453 году) находилось в бедственном положении. Самые Патриархи и епископы избирались тогда из туземных арабов, которые по своей неопытности в делах и крайнему необразованию привели церковь палестинскую в совершенный упадок. Бедность доходила до такой степени, что богослужение совершалось в полотняных ризах, с железными трикириями и медными сосудами, и сановники церковные должны были питаться трудами рук своих. К этому-то времени и относится уступка многочисленных обителей, принадлежавших православным, в руки иноверцев, и вторжение сих последних внутрь заветных православных святилищ путем подкупов корыстолюбивых турецких властей – вот вторая опора того права, на которое ныне опираются в своих притязаниях латины и армяне. Красноречиво описывая этот период, автор истории Иерусалима говорит о тогдашнем состоянии православного общества в Иерусалиме так: «Местные арабы, завидуя грекам, опасались, чтобы они не овладели исключительно Святыми местами, и пользуясь их упадком, после того, как прекратилось для них покровительство императоров византийских, строго наблюдали, чтобы никто из греков не был посвящен не только в Патриархи, но даже в епископы. Такое положение продолжалось около ста лет, до святительства Германа, уроженца морейского. Изучив в совершенстве язык арабский в Египте, он принят был диаконом в монастырь патриарший, где его почли сперва за природного араба, а потом, по необычайным дарованиям, избрали единодушно на кафедру Святого Града, преемником Патриарха Дорофея. Герман начал опять мало-помалу посвящать епископов из греков в течение долгого своего святительства и со смертью последнего члена синода иерусалимского из местных арабов, постановил за правило, чтобы и впредь не смели посвящать в епископы иерусалимского престола кого-либо из арабов. Правило сие соблюдается с тех пор с такою строгостью, что и поныне не только епископы, но даже все иеромонахи и иеродиаконы родом греки; местным жителям Сирии не вверяется никакая хозяйственная должность по монастырям палестинским. Для укрепления сего правила Герман постановил также, чтобы наследство духовенства греческого в Иерусалиме всегда оставалось Святому Гробу (то есть не переходило к родным). С избранием Германа, единоплеменные ему греки стали опять посещать во множестве Святые места и обогащать их своими приношениями; он сам ходил в Константинополь и другие места за сбором милостыни, посещал часто и заиорданские области, принадлежавшие его пастве, ибо туда, а именно в укрепленный город Карак, укрылась большая и богатейшая часть православных жителей иерусалимских, в правление мамелюков»[35].