Олег Измеров - Ревизор Империи

• Название: Ревизор Империи
• Автор: Олег Измеров
• Издательство: СИ
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2015

Пока «Ответ империи» не спеша близился к завершению, автор все чаще стал ловить себя на вопросе, действительно ли гражданская война у нас закончилась девяносто лет назад. Потому что чем дальше близится к столетию ее начала, тем больше о ней у нас спорят. И добро бы еще какие-нибудь тролли на форумах — нет, спорят люди серьезные, с высшим образованием, историки. Причем спорят так, как будто она кончилась только вчера, а, может быть, даже еще не кончилась. Возможно, среди историков тоже есть тролли, но вопрос этот наукой не изучен.

Старый, затрепанный вопрос «С кем вы, мастера искусств?» снова встал рядом с проблемой выеденного яйца во всей остроте своей. Литература об удобном виде истории разделилась на литературу для белых и литературу для красных. Белые и красные параллельно в них побеждали. Более того, побеждающие красные часто были похожи на белых, а побеждающие белые — на красных. Если читатели у всех разные, то не удивительно, что и понимание общенационального у каждого свое.

Но это еще полбеды. Американские социологи недавно пришли к выводу, что в России два народа. Одни нормально воспринимают перемены, другие нормально воспринимают СССР. При этом и те и другие редко задумываются о том, что оба эти варианта не самые лучшие.

---

— Что‑то случилось?

— Как вам сказать… Случилось. Военная контрразведка подозревает вас в убийстве Прунса.

Спокойно, подумал Виктор. Это может быть банальная провокация. Вот так бахнуть по голове в тихой спокойной обстановке, человек растеряется и себя выдаст.

Виктор отхлебнул кофе. Он был очень ароматный, здешний кофе. В чем его готовят, наверное в турке? Теперь надо отрезать ножом и вилкой кусочек лангета и не спеша жевать. Пусть Веристов снова что‑нибудь скажет.

— Вы, наверное, не поняли… Армейцы подозревают не всех подряд. Они подозревают вас в первую голову.

— С чего это вдруг? — равнодушно произнес Виктор. — Я его даже не знал.

— Очевидно, постарался Коськин. Знаете, на любого человека всегда можно подобрать косвенные улики и выстроить из них такую логическую цепь, что человек будет выглядеть кем угодно. Революционером, террористом, шпионом, убийцей. Особенно когда контрразведка встревожена и везде ищет шпионов и саботаж. И ищет не зря: у нас тоже есть данные о том, что на заводе определенно есть гнездо германских агентов, и если за пару месяцев его не выявить, и не выяснить планы диверсий, последствия будут очень печальны. Более того, по непроверенным агентурным данным, возможно, есть двойной агент, который работает и на немцев, и на гостапо. Короче, удобный случай показать рвение. При этом в отношении вас у господина капитана есть мотив — он все же считает вас моим агентом, и, разоблачая вас, как пресловутого двойника, он получает возможность посадить в лужу тайную полицию. Надеюсь, вы понимаете, зачем.

— Ведомственная войнушка? Понятно. А как же Добруйский?

— Я уже говорил — он в беспроигрышной позиции. Либо он проводит своего человека в чека — еще одного человека, либо, если вы скомпроментированы военной контрразведкой, получает возможность притормозить создание чека и обзавестись личной контрразведкой. Первая кандидатура на должность шефа этой личной контрразведки, надеюсь, вам тоже ясна.

— Ладно. Что меня ждет в худшем случае?

— Военный трибунал, а поскольку тамошним крючкотворам не составит большого труда вас запутать — казнь через повешение, как шпиона.

"Ну вот и доигрались с царским режимом" — подумал Виктор. "Тормоза на грузовике — всего лишь отсрочка. Жаль, что мало успел, осторожничал, конспирировался. Сознаться сейчас в попаданстве? Не поймут, раньше надо было. Выкручивается, скажут, от петли отвертеться хочет. Неужели конец?"

Часть вторая. Окрыленные злом 1. Дайвинг в сухом бассейне

"Некоторые впадали даже в нелепую крайность, признавая, что политическая свобода в России скорее повредила бы делу экономического освобождения народа, чем помогла бы, так как, по их мнению, при свободных политических учреждениях у нас развился бы класс буржуазии, с которой народу бороться труднее, нежели с системой бюрократического правления."

(Из письма революционера — народовольца Н. И. Кибальчича перед казнью, 2 апреля 1881 года)

— Похоже, это известие вас мало беспокоит? — спросил Веристов.

Ну да, и чего в этом такого, подумал Виктор. Узнать от местного начальника охранки, что тебя ждет виселица — просто праздник. Ради этого стоило попасть в восемнадцатый, где еще живут при царе.

— Думаю, почему вы это сказали мне. Ваше же ведомство должно сотрудничать с контрразведкой. А тут, вы уж простите, но разглашение выходит.

— Хм, так вы сейчас обеспокоены моей карьерой!? И как, успели прийти к каким‑то выводам?

— Ну, я не столь проницателен, как люди вашей профессии… Поскольку я не ваш агент, мой арест на вас тень не бросает, и вы не будете защищать меня из опасения за служебную репутацию, то могу предположить одно из трех. Либо вы разделяете подозрения, и хотите проверить, не побегу ли я, но это было бы очень примитивно, либо разделяете и помогаете скрыться, но тогда непонятно почему, либо не разделяете… но тоже непонятно.

— Можно считать так: я не считаю, что вы повинны в смерти Прунса, но полагаю, что причастны.

— Спасибо за сочувствие… А это вообще как?

— Поясню мысль. Дело в том, что Прунс был нашим агентом, и это армейской контрразведке известно. Наши же епархии должны сотрудничать. Но, самое главное, вас тогда задержали по его подозрению. Он сообщил, что узнал вас на улице и дал приказ филерам задержать вас.

— Меня узнал? А что, я на кого‑то здесь похож?

— Вы исключаете, что он мог вас знать?

— Откуда??? То — есть, я никогда в жизни не встречал и не знал никаких Прунсов.

— Так вот, наутро он позвонил и сказал, что обознался. Что немного странно для его хорошей зрительной памяти. Но самое странное, что стоило Бахрушеву принять решение посадить вас в одну комнату с Прунсом, как беднягу убивают. А то, что это не несчастный случай… ну, скажем так, это уже заинтересованным лицам известно. Вам понятна ситуация?

— Ясно. И какое будет ваше предложение?

— Если вы думаете, что я предложу вам бежать, или поступить к нам на тайную службу, вы ошиблись. Вашу жизнь можно спасти единственным путем — найти убийцу Прунса. Настоящего убийцу.

— Раз вы мне это говорите, значит, полагаете, что я могу вам в этом помочь?

— Конечно. Но пока от вас ничего не требуется. Не подавайте вида, и, конечно, никому не передавайте нашего разговора.

— И как долго?

— Пока есть время. Контрразведка вряд ли будет спешить. За вами установят слежку, будут выявлять связи. Поэтому живите естественно, заводите знакомства, говорите с Добруйским, не подавая вида — пока для него это лишь штатные проверки. Контрразведке много кого положено подозревать.

— Надеюсь, ваши люди тоже будут следить?

— Почему вы об этом спросили?

— Вы полагаете, что те, кто убил Прунса, должны выйти на меня?

— Так или иначе — да… Человек! Кофе со сливками и два эклера!.. Что‑то аппетит разыгрывается и мозг требует сахару, — пояснил он Виктору.

Молоденький подросток с зачесанными на две стороны волосами и веснушчатым носом, в белой полотняной рубахе и штанах, подпоясанный шелковым поясом, подлетел к столику с дымящейся чашкой и блюдцем, на котором лежала пара чисто советских заварных пирожных в шоколадной глазури; он также осведомился у Виктора, не желает ли тот тоже чего‑то еще заказать. Виктор вежливо отказался и подумал, что он до сих пор не разобрался, кто тут половой, а кто — официант. В советское время все официанты, а в старых фильмах и книгах в трактирах половые. Официанты важные, а половые с каким‑то холуйским заискиванием. А в этом заведении они шустрят, но с достоинством, и, похоже, работе своей рады.

— Ну так должно же быть прикрытие, — продолжил разговор Виктор, когда они снова остались втроем с хамеропсом.

— Армейцы будут следить за вами с помощью наших людей.

— Ничего не понимаю. А как же соперничество?

— В штатах военной контрразведки достаточно дознавателей и личного состава для оперативной деятельности. Но вот обременять себя созданием агентурной сети военные не могут. У нас ситуация прямо противоположная. Вас это удивит, но к началу реформы Отдельный корпус жандармов составлял чуть более тысячи офицеров и около десяти тысяч унтер — офицеров. Естественно, это ядро было немыслимо распылить на многочисленные вновь создаваемые отделения на местах, а быстрый рост штатных служащих неминуемо привел бы к тому, что в тайную полицию пришли беспринципные личности, желающие карьеры любой ценой, а то и откровенные мерзавцы, желающие насладиться властью, полученной ими над беззащитными людьми. Поэтому на первых порах наше отделение напоминало скорее подпольную организацию, штаб которой размещен в малолюдном месте в лесу. В поселении же мы создали обширную сеть осведомителей, филеров и провокаторов. Сеть осведомителей действует по всем законам конспирации, которой мы прилежно выучились у эсеров, анархистов, большевиков и членов прочих подобных организаций. С людьми, способными вести оперативную работу, у нас пока плохо, в чем вы имели возможность убедиться при вашем задержании. Но мы выявляем потенциальные кадры, предлагаем им службу и ведем их тайную подготовку. Также одна из задач осведомителей — выявлять честных, умных и решительных подданных, пригодных для будущей службы в чека.

— Не слишком ли много подробностей о вашей внутренней кухне? — прервал его откровения Виктор. — Не хотелось бы мучиться бессонницей от лишних знаний.