Дарья Кузнецова - Во имя Чести (СИ)

• Название: Во имя Чести (СИ)
• Автор: Дарья Кузнецова
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2015

Честь превыше всего, — об этом на планете Дора знает каждый ребёнок. Превыше жизни и смерти, превыше будущего и прошлого. Путь Чести — высшая цель каждого индивида, свернуть с него — самое страшное, что может случиться. Так всю свою жизнь думал и Инг Ро, Зеркало Чести. До тех пор, пока Долг не столкнул его с Варварой, необычной и очень яркой (во всех смыслах) девушкой с планеты Земля. Он должен видеть в ней Заложника Чести — а видит желанную женщину. И что остаётся делать мужчине, все мысли которого помимо его воли сосредотачиваются на этой весьма решительной и энергичной особе? Терпеть, бороться с собой и придерживаться Пути Чести. Вот только, на беду Инга, у очаровательной заложницы, которую близкие ласково называют Варваром, на сей счёт оказывается иное мнение…  

---

Странностей в этом было несколько. Во-первых, он был абсолютно спокоен. Смотрел на меня без вызова, без сочувствия, без предостережения; в общем, просто смотрел. Во-вторых, держал совсем слегка, — не удерживая на месте, а скорее привлекая внимание. И, в-третьих, я вдруг действительно успокоилась. После чего всерьёз удивилась.

Я терпеть не могу, когда меня трогают посторонние люди. Например, я сроду никогда не обнималась со знакомыми девочками в качестве приветствия. Особенно не люблю, когда меня хватают за руки, и уж тем более — если я в этот момент злюсь. Тем маленьким агрессивным бесенёнком, который сидит внутри меня, это всё воспринимается как посягательство на его суверенную свободу, и он тут же выдаёт очень бурную и не очень адекватную реакцию.

А вот это прикосновение парадоксальным образом вернуло мне трезвость мышления. Как будто через него и внимательный взгляд Инга Ро мне передалось спокойствие этого человека.

В немом изумлении я уставилась на собственную руку. Нет, не показалось, действительно держит; осторожно так, мягко, чуть ниже локтя, и ладонь у него сухая, горячая и сильная, с мозолями на костяшках пальцев. Как, например, у Вовки; руки умеющего драться мужчины. У отца, правда, не такие; они прохладные, с гладкой кожей, мягкие и изящные как у музыканта. Но у него не руки, у него протезы: правая целиком, а левая — до середины локтя.

Собственно, одна из главных причин, почему я так зверею при уничижительных высказываниях о самовлюблённых и бесполезных землянах. У подполковника Зуева половина организма искусственная, причём как раз после участия в стороннем конфликте, когда он в составе миссии поддержки защищал от вторжения квазиров Ланнею. Ближайшую соседку, между прочим, той самой Доры. Точно так же постоянно нывшую о плохих и коварных землянах, но при первых признаках опасности кинувшуюся к нам за помощью.

Я подняла озадаченный взгляд на капитана и… зависла. То есть напрочь, намертво: стояла, смотрела ему в глаза и не могла пошевелиться.

— Он дурак, — спокойно проговорил дориец. — Он своё получит. И извинится.

— Да вот ещё, перед какой-то… — начал возмущаться мой оппонент, но Инг, даже не глянув в его сторону, оборвал возмущение несколькими непонятными мне фразами, в которых даже укора не было. Всё то же бескрайнее и невозмутимое зелёное море спокойствия, не мигая глядящее мне в глаза.

— Он глуп, несдержан и в нём мало Чести, — повторил капитан. — Не трать на него свою ярость. Ешь, а то уже всё остыло, — заботливо резюмировал он, выпуская мою руку и спокойно садясь на своё место.

Чувствуя себя совершенно пришибленной, я опустилась на стул, уткнувшись взглядом в тарелку.

И что это было?!

Может, я, конечно, перечитала фантастики, и вообще параноик, но я готова поклясться: это был гипноз!

Больше ничем объяснить своё поведение я не могла. Я не возражала, не скандалила, не спорила, не требовала извинений прямо сейчас, кровью и в письменной форме. Он сказал — я сделала. Послушно села на место и сижу вот, ем холодную отбивную, которая категорически не хочет лезть в горло. Такого моего поведения кроме гипноза не могло объяснить больше ничто, даже какое-нибудь гипотетическое большое и светлое чувство к капитану. Я вообще никого и никогда так не слушалась, чтобы без оговорок, пререканий и возражений, даже родителей в детстве и командиров в лётной школе!

Не менее странными были не только мои действия, но и сказанные капитаном во всеуслышание слова. Сообщить дорийцу, что в нём мало Чести — здорово его унизить, назвать полным ничтожеством, не годным даже на удобрения. Получить такой отзыв от командира и прямого начальника, тем более — среди товарищей, это не просто унижение, это практически крах карьеры, «волчий билет»; эти ребята со своей Честью не шутят. И что, он всерьёз вот так послал собственного же бойца из-за того, что тот сказал мне пару гадостей? Может, мне послышалось?

Искоса оглядев остальных дорийцев за столом, я поняла: нет, не послышалось. Все сидели пришибленные и только тихонько шушукались на родном языке, не поднимая взглядов от тарелок.

Через несколько секунд капитан поднялся из-за стола, отнёс свой поднос в мойку и вышел. Я напряглась, ожидая мести товарищей пострадавшего за свою разговорчивость дорийца. Ударить бы меня вряд ли кто-то рискнул, но прошипеть пару гадостей — дело святое, я бы и сама не сдержалась. Однако, ничуть не бывало: все продолжали ужин в том же подавленном молчании, и на меня не смотрели.

В конце концов, я решила, что у меня самой достаточно проблем, чтобы решать их ещё и за всяческих нахалов, и выкинула инцидент из головы, вместо этого вплотную сосредоточившись на холодном ужине и капитане.

Ужин даже при такой температуре пошёл на ура, потому что последний раз я ела вчера вечером, завтракаю вообще редко, а пообедать не успела.

Инг Ро… мутно всё было с этим капитаном. Непонятно. А я очень не люблю чего-то настолько не понимать. И вопрос, почему он за меня вступился, в данную секунду волновал меня мало. Меня захватила мысль о гипнозе, которая чудовищно нервировала.

Это что же получается, помани меня этот хмырь пальчиком, и я родину продам? Нет, так дело не пойдёт, мне категорически не нравится эта мысль! Но, что обидно, сделать-то я ничего не могу, общаться с ним в любом случае придётся. Придётся попытаться отвыкнуть от привычки смотреть собеседнику в глаза, что представляется мне весьма затруднительным.

Увы, как ни старалась, ничего вспомнить о гипнотизёрах-дорийцах я не смогла. Были они, не было их, — я совершенно не знала. Но это не показатель, это вполне могла быть закрытая информация, и мне элементарно не хватало допуска.

В итоге, опять ничего не решив, я сунула посуду в очистительную систему и, на ходу вгрызаясь в яблоко, решительно двинулась в свою каюту с твёрдым намерением выспаться. В конце концов, если никакой полезной деятельности не ожидается, будем навёрстывать упущенное за годы учёбы.

Примерно в таком режиме потянулись дни. Спала я до упора, лениво поднималась, бродила по каюте, добывала в пищеблоке чёрный кофе, потихоньку в той же каюте под кофе и физическую разминку просыпалась. Сильнее всего в такие моменты мне не хватало музыки, приходилось восполнять собственным пением. Со слухом у меня не очень хорошо, зато голос громкий, а ещё я знала великое множество всяческих маршей и гимнов. В моей ситуации они подходили лучше всего: бодрили.

Как я себя ругала за то, что оставила дома болталку! Там и музыка была, и кое-какие примитивные игрушки, и книжку почитать можно было. Так нет ведь, летела на встречу с лучшим другом, не хотела, чтобы меня отвлекали! Точнее, не хотела, чтобы меня отвлекала бабушка; уж очень она мне в тот момент надоела своими нотациями.

Впрочем, счастье в моей жизни нашлось. Маленькое, но зато рядом. В небольшой комнате отдыха, куда пятнадцать человек экипажа поместились бы впритык, нашлись ЭГ-очки, эмуляторно-голографические то есть, которые виртуальную реальность изображают. Старенькие, простенькие, но зато с парой таких же древних, но довольно увлекательных игрушек. Так что жизнь моя свелась к «поспать, пожрать и погонять виртуальных монстров». Бесконечная бойня на сто-с-хреном уровней помогала отвлечься и убить время, за что я возлюбила её с новой силой. Как давно я вот так не бездельничала!

Очередное утро началось банально. Я добыла себе кофе и принялась за незатейливую физкультуру. Для веселья развернуться было негде, поэтому я ограничивалась необходимым минимумом. Сотня выпрыгиваний из положения сидя, сотня отжиманий (по пятьдесят на каждой руке) и растяжка. То, без чего «космический» норматив не сдашь, а я всё-таки надеялась добраться до штурманского кресла во взрослой, самостоятельной жизни, а не на тренировках в околоземном пространстве.

Так вот, когда я заканчивала силовую часть, в дверь постучали.

— Войдите, открыто, — крикнула я, продолжая бурчать себе под нос «сорок три, сорок четыре… Эй, ну, давай, ленивая кляча!».

Отжималась я, как обычно ржёт Семён, «по-крутому»: ноги на койку, руку за голову, и пошла качать грудью до пола. Заодно спинка тянется.

На моё разрешение войти дверь с шелестом открылась, с шелестом же закрылась, и воцарилась тишина. Прерываться я не стала, доделала оставшиеся пять «сгибаний-разгибаний» и, легко спрыгнув ногами на пол, выпрямилась, разглядывая визитёра.

На пороге стоял капитан. Чувствуется, вот как вошёл, так и стоял, и смотрел на меня с каким-то непередаваемым выражением в глазах.

«Ох, ну, давай, говори свою речь про приличия», — раздражённо подумала я, сообразив, что его шокировало. Разминалась я в нижнем белье, чтобы не тереть одежду. Учитывая, что оно у меня плотное, спортивное, никаких тебе рюшечек-кружавчиков, — короткие эластичные шортики и такой же вполне закрытый лиф, почти никаких отличий от нормальной тренировочной одежды, — я ничего зазорного в подобном не видела.