Екатерина Казакова - Пленники Раздора (СИ)

• Название: Пленники Раздора (СИ)
• Автор: Екатерина Казакова
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015

Авторская редакция. Нет ничего общего между человеком и нелюдью. Только многовековая ненависть, только обоюдная жажда крови, доставшаяся в наследство. Нет ничего общего между человеком и зверем. Только безудержная жажда мести, только желание истребить друг друга, живущее в сердцах. Но много общего между человеком и человеком. Потому что только любовь и сострадание способны утолить боль и излечить раны тех, кто привык жить в плену нескончаемого раздора.  

---

Пока рубили головы курам и резали кабана, женщине всё казалось, будто не с ней происходит, не на её подворье, потому что зачем обережникам, которые всегда были такими приветливыми и благодарными, лишать хозяев заимки всего немудрёного добра?

Но когда мужчины вошли в хлев и оттуда испуганно, тревожно замычала Ночка, Ясна зарылась лицом в тканки, устилающие лавку, и разрыдалась, как по живому человеку.

— Родная моя… — Славен зашел в избу, сел рядом с женой, обнял, притянул к себе, но она глухо плакала у него на груди, не желая успокаиваться. — Сама подумай, до Цитадели путь неблизкий, кто за скотиной ходить будет? А так… хоть мясо. Сама ведь понимаешь, ни сёстры, ни мать с отцом своё подворье ни кинут ради нашего, да и страшно им здесь одним в лесу-то. Это уж мы привыкли… А корова, ну что — корова? Другую купим…

Он гладил её по волосам, убаюкивая, но Ясна внезапно вырвалась, оттолкнула мужа и в глазах полыхнул гнев:

— Зачем мы им нужны? Чего приехали они? Не говорят, не объясняют! Что нам в той Цитадели? Почему ты их слушаешься?! — она говорила, захлебываясь слезами, но в этот миг от двери донесся спокойный голос:

— Не серчай, хозяюшка, иначе нельзя. — Велеш вырос на пороге беззвучно. — Нынче у Курихи разорили такую же вот заимку. Всю семью разорвали. А в Цитадели вам будет защита, сорока, вон, прилетела оттуда — просит Глава охотников к себе, народ прибывает, кормиться как-то надо, да и тебе дело найдут.

Его слова не вполне убедили женщину, но рыдать и причитать она перестала. Славен посмотрел на обережника с благодарностью. Однако взгляд колдуна был пустым и остановившимся, будто всё сказанное он произнёс через силу.

…А теперь вот Ясна сидела в санях, рядом покачивались обёрнутые в холстину кабаньи туши, связки забитых, но неощипанных кур и короб, в котором изрубленная на куски лежала Ночка. И уже не верилось, что ещё вчера хозяйка доила её, угощая подсоленной горбушкой.

Под полозьями скрипел и скрипел рыхлый снег. Бежали мимо деревья, мелькали кусты.

Двоих обережников путники увидели выезжающими с большака: колдун и ратоборец в посеребрённых инеем полушубках.

— Наши, — сказал непонятно кому Елец и придержал своего жеребца.

Славен тоже натянул вожжи и лось остановился, подрагивая боками. Ясна испуганно посмотрела на незнакомцев. С недавних пор она вдруг стала бояться тех, кого раньше почитала, как защитников и кому верила безоглядно.

— Мира в пути, — сказал Велеш. — Эк, вы ловко обернулись, точно к условленному сроку.

— Мира, — ответил незнакомый Ясне вой. Голос у него был пересушенный, усталый. — Как сказали, так и приехали.

— Лесана?! — колдун произнёс это недоверчиво и радостно.

— Я, Велеш, — грустно улыбнулась та, к кому он обращался.

Они съехались, похлопали друг друга по плечам.

— Чего мрачная такая? — спрашивал наузник. — Случилось что?

Девушка помотала в ответ головой. Видно было — не хочет говорить.

— Тамир, — сторожевик повернулся к её спутнику: — Ишь, отощал как…

Незнакомый Ясне обережник в ответ лишь пожал плечами:

— Не поспеваю жиры копить… Этих, стало быть, в Цитадель-то? — он кивнул на сани.

Ясна растерянно поглядела на мужа, сидящего на облучке — лицо его было спокойно, словно ничего особенного не происходило, словно не о нём и жене сейчас говорили, как о скотине, которая ничего не слышит и не понимает.

Меж тем, колдун направил своего коня вперед, приблизился к Славену, наклонился и небрежно, не спрашивая позволения, отогнул ворот полушубка, протянул между пальцами шнурок висящего на шее оберега. Потом усмехнулся, выпрямился в седле и повернулся к Велешу:

— До Ирени вместе доедем?

— Вместе, — подал голос Елец, который со вчерашнего дня избегал глядеть Ясне в глаза, а отчего — она не могла понять. Стыдно ему, что с места их сорвал? Нет, не в том дело… Но какое-то неловкое отчуждение пролегло между двумя сторожевиками и обитателями лесной заимки. Будто рассорились из-за чего-то, а теперь всем стало совестно, потому и вести себя, как обычно, уже не получалось.

Хранители, да что же происходит?!

Но вот девушка, которую назвали Лесаной, тронула пятками лошадку и приблизилась к саням.

— Вы уж простите его, — кивнула она на своего спутника. — Тамир иной раз про вежество забывает. Это он по привычке оберег проверил, надежно ли заговорен. Все-таки, не у каждого ладанка должным образом начитана, а дорога дальняя. Меня Лесаной зовут.

— Ясна.

— Славен, — в голосе мужчины слышалась благодарность.

Обережница улыбнулась.

— Дозволь и твой посмотрю, — кивнула она женщине.

Та поспешно пошарила под одеждой и вытянула теплый от касания с телом оберег. Лесана скользнула по нему пальцами, грустно улыбнулась, посмотрела на Славена и сказала:

— Дельно.

Лицо мужчины на миг словно окаменело, но обережница тут же продолжила:

— До Ирени вместе доедем, ну и оттуда мы с вами в Цитадель подадимся, а Велеш с Ельцом обратно в город.

Осенённые двинулись вперед. Ясна, нет-нет, бросала удивленные взгляды, то на оружную девушку, одетую в мужское платье, то на её спутника, то на мужа, который был задумчив и молчалив.

Ирени достигли ещё до наступления сумерек. Большая весь стояла на пересечении двух лесных дорог и жили здесь тем, что давали приют странникам. Перед воротами Велеш спешился. Ясна решила, будто он что-то обронил и теперь шарит над сугробами. Остальные терпеливо ждали, пока колдун не махнул рукой, призывая двигаться дальше. Сани выкатились на широкую улицу, но Ясна краем глаза заметила, что Тамир отстал и въехал в ворота последним, перед тем тоже спешившись и пошарив в снегу.

А когда обережник нагнал спутников, женщина видела, что он перевязывает ладонь тряпицей.

Приезжих разместили в гостином доме, выделив две комнатенки. Ясна-то, глупая, думала, их с мужем положат вместе. Куда там! С ней осталась обережница, а мужчины отправились ночевать в другой покойчик.

Устраиваясь на своей лавке, женщина с трудом сдерживала слезы. Тревога поселилась в сердце, тревога и страх. А от непонимания происходящего ещё и беспомощность.

— Ясна, — тихо вдруг позвала со своего места Лесана.

— А? — она постаралась, чтобы голос звучал спокойно, но вышло всё равно сдавленно, с отзвуком рыданий.

— Ты любишь мужа?

Чудной вопрос!

— Как же его не любить? — голос женщины дрогнул.

— Всякое бывает… — сказала задумчиво обережница.

— Бывает. Но меня за него силой не отдавали. Сама пошла. И с той поры дня не пожалела.

Девушка помолчала, а потом сказала:

— Редко так бывает. Иных счастье лишь поманит, а потом отвернется, — с этими словами она уткнулась лбом в сенник и больше не произнесла ни слова.

Ясна долго лежала без сна и глядела в потолок. От этого короткого разговора тревога лишь усилилась. Пойти бы к Славену, но разве сунешься в комнату, где мужики одни? Да уж и легли они, поди, спят. А в уме всё кружились, всё бередили душу слова обережницы. И отчего-то вдруг подумалось: Хранители пресветлые, только не насмехайтесь, только не отбирайте то единственное, что есть!

* * *

Славен сидел на лавке и зло глядел на стоящего напротив колдуна.

— Ты с цепи что ли сорвался? Зачем жену мою напугал? Что я вам сделал?

Тамир смерил его тяжелым взглядом и сказал:

— Рассказывай, как головы Осенённым дурил.

— Ты мне никто. И говорить я с тобой не стану. Везёте в Цитадель, так везите. Там и побеседуем. А Ясну ещё пугать вздумаешь, зубы выбью, придётся по всему лесу собирать.

— Э-э-э… — между мужчинами вклинился Елец, разводя руки так, чтобы бранящиеся, буде приспичит, не могли друг до друга дотянуться. — Хватит, хватит. Славен, охолонись.

— И не подумаю, — Ходящий неотрывно смотрел на колдуна. — Я с вами добром пошёл, никому ничего плохого не делал. Если будете, как со скотиной со мной, не ждите добра. Я в холопы не отдавался и с грязью себя мешать не позволю.

— А ну как жене расскажем, каков ты есть, небось по-другому запоешь? — прищурился Тамир.

— Вы меня уж который день этим пугаете, я даже бояться перестал.

— Тамир, — негромко подал голос из своего угла Велеш. — Оставь его, правда, в покое. Вези в крепость, пусть Клесх и спрашивает. Главное-то уж понятно — обереги его — деревяшки простые, а обережная черта — без Дара нанесена, резы он на воротах сам рисовал, тем глаза и отвел. А мы и не вняли. Знамо дело — живет человек в лесу, значит защищён. Мы ж и знать не знали, что они днём ходят, да и притом… — он осекся, не желая продолжать, что не догадывался, будто ночные твари могут быть, как обычные люди.

Колдун скрипнул зубами, но от пленника отстал. Славен обвел троих мужчин мрачным взглядом и вдруг произнес: