Уильям Хортсберг - Сердце ангела. Рассказы

• Название: Сердце ангела. Рассказы
• Автор: Уильям Хортсберг
• Издательство: Синтез
• Жанр: Триллер
• Год: 1993
• ISBN: 5-230-09616-2

Без издательской аннотации.

Нью-Йорк, 1959 год. Частный детектив Гарри Энджел получает от таинственного незнакомца поручение найти знаменитого некогда музыканта по имени Джонни Фаворит. Во время войны Джонни забрали в армию. Вернувшись с фронта, он попал в психиатрическую лечебницу, но недавно пропал оттуда…

Роман послужил основой для культового фильма Алана Паркера.

Содержание:

Уильям Хортсберг. Сердце ангела. Роман.

Рассказы.

Стивен Кинг. Мэнглер.

Стивен Кинг. Ночная смена.

Стивен Кинг. Баллада о гибкой пуле.

Стивен Кинг. Домовой.

Эдвард Бейли. Допрос.

Джей Стрит. Безо всякой боли.

Ричард Деминг. Часы с кукушкой.

Джек Риччи. Требуется убийца.

Джек Риччи. Пробей свой номер.

Эдвард Л. Перри. Осечка.

---

Сквозь витрину была видна часть магазина. С потолка из прессованной жести свисали лампы дневного света; старомодные, застекленные полки из дерева тянулись вдоль дальней стены.

Я вошел внутрь. В воздухе витал едкий запах благовоний. Дверь закрылась, и над головой звякнули колокольчики. Я быстро огляделся. На вращающейся металлической подставке у входа располагалась коллекция «сонников» и брошюр по любовным проблемам, соперничающих в борьбе за покупателя своими яркими разноцветными обложками. «Порошки удачи», расфасованные в высокие цилиндрические коробки из картона, были сложены в горку в виде пирамиды; насыпь немного порошка себе на костюм утром и номер, взятый наугад из «сонника», обеспечит тебе на сегодня большой куш.

Я разглядывал ароматизированные цветные свечи, гарантирующие удачу при длительном пользовании, когда из задней комнаты вышла симпатичная девушка в белом халате поверх платья и встала за прилавок. На вид ей было лет девятнадцать-двадцать. Волнистые, до плеч волосы напоминали оттенком полированное красное дерево. На изящной кисти позвякивало несколько тонких серебряных обручей.

— Чем могу помочь? — спросила она и, несмотря на тщательно смодулированную дикцию, в ее голосе слышалось мелодичное «каллипсо» Карибского моря.

Я сказал первое, что пришло в голову:

— У вас есть корень «Джон-завоеватель»?

— В порошке или целиком?

— Мне нужен целый корень. Разве действие амулета не зависит от его формы?

— Мы не продаем амулеты, сэр. У нас гомеопатическая аптека.

— А как назвать эти штуки на витрине? Патентованными лекарствами?

— У нас не лавка новинок. Поздравительные открытки, например, продаются в других местах.

— Я пошутил. Не хотел вас обидеть.

— Никакой обиды. Скажите, сколько «Джона-завоевателя» вам нужно, и я взвешу его.

— Нет ли поблизости мисс Праудфут?

— Это я мисс Праудфут.

— Мисс Эванджелина Праудфут?

— Я Эпифани. Эванджелина была моей матерью.

— Вы сказали «была»?

— Мама умерла в прошлом году.

— Мне очень жаль.

— Она долго болела и лежала пластом несколько лет. Может, то, что она умерла было даже к лучшему.

— Она оставила вам милое имя, Эпифани, — сказал я. — Оно вам идет.

Ее лицо кофейно-молочного оттенка слегка порозовело.

— Она оставила мне гораздо больше. Эта аптека дает прибыль как и сорок лет назад. У вас были дела с мамой?

— Нет, мы никогда не встречались. Я надеялся, что она ответит на некоторые вопросы.

Топазовые глаза Эпифани потемнели.

— Вы что, легавый?

Я улыбнулся, и на моем серебряном языке было выгравировано алиби журнала «Лук», но мне показалось, что она слишком умна, чтобы купиться на эту байку, и поэтому сказал:

— Частная лицензия. Могу показать фотокопию.

— Спрячьте вашу фотокопию из дешевой лавчонки.

О чем вы хотели поговорить с мамой?

— Я ищу человека по имени Джонни Фейворит.

Она напряглась. Словно кто-то прикоснулся к ее затылку ледяным кубиком.

— Он умер, — сказала она.

— Нет, он жив, хотя многие думают, что он умер.

— Для меня разница невелика.

— Вы знали его?

— Мы никогда не встречались.

— Эдисон Суит сказал, что Джонни был другом вашей матери.

— Это было до моего рождения.

— А ваша мать когда-нибудь говорила о нем с вами?

— Послушайте, мистер… как-вас-там, неужели вы думаете, что я поделюсь с вами признаниями матери?

Я пропустил это мимо ушей.

— Может, вы скажете мне, встречался ли вам или матери Джонни Фейворит последние лет пятнадцать или около того?

— Повторяю, мы никогда не встречались и кстати, меня всегда представляли всем друзьям матери.

Я вытащил бумажник, тот, в котором носил наличные, и дал ей карточку своей конторы «Кроссроудс».

— Ну ладно, — согласился я. — На особую удачу я и не рассчитывал. Там, на карточке, номер телефона моего агентства. Я хочу, чтобы вы позвонили, если что-то вспомните, или услышите о ком-то, встречавшем Джонни Фейворита.

Она улыбнулась, но довольно холодно.

— Зачем вы его преследуете?

— Вовсе не преследую; просто хочу узнать, где он находится.

Она сунула карточку в стакан, стоявший на кассовом аппарате.

— А если он умер?

— Мне заплатят в любом случае.

На этот раз на ее лице заиграла настоящая улыбка.

— Надеюсь, вы отыщете его под шестью футами земли.

— Меня это не опечалит. Пожалуйста, не потеряйте мою карточку. Никогда не знаешь, как повернутся обстоятельства.

— Это верно.

— Спасибо за внимание.

— Так вы не захватите с собой «Джонни-завоевателя»?

Я расправил плечи.

— Неужели похоже, будто я в нем нуждаюсь?

— Мистер «Кроссроудс», — начала она и рассмеялась от всей души, — вы похожи на человека, нуждающегося в помощи от кого угодно.

Глава пятнадцатая

Когда я вернулся в «Красный петух», музыканты уже отыграли отделение; Туте сидел на том же табурете у стойки бара, держа в руке бокал с шампанским. Протиснувшись к нему через толпу, я закурил сигарету.

— Ты нашел то, что искал? — равнодушно спросил Туте.

— Эванджелина Праудфут умерла.

— Умерла? Вот жалость-то. Она была прекрасной леди.

— Я поговорил с ее дочерью. Она не смогла мне помочь.

— Может, тебе лучше выбрать для своего очерка кого-то другого?

— Не думаю. Это дело интересует меня все больше.

Пепел с сигареты упал мне на галстук, оставив на нем пятно рядом с суповым.

— Кажется, вы довольно хорошо знали Эванджелину Праудфут. Вы не могли бы рассказать что-нибудь о ее романе с Джонни Фейворитом?

Туте Суит грузно слез с табурета на маленькие ножки.

— Не могу рассказать тебе ничего, сынок. Я слишком пузатый, чтобы прятаться под кроватями. Да и работенка не ждет.

Он блеснул своей «звездной» улыбкой и направился на оркестровый пятачок. Я затрусил рядом, словно преданный пес.

— Может быть, вы помните кого-то из ее старых друзей? Тех, которые знали ее и Джонни, когда они были вместе?

Туте уселся за рояль и оглядел комнату, отыскивая своих припозднившихся музыкантов.

— Пожалуй, потешу себя музыкой. Может, что-то при этом и вспомнится.

— Я не спешу. Могу слушать вашу игру всю ночь.

— Посиди хотя бы отделение, сынок. — Туте поднял резную крышку кабинетного рояля. На клавишах лежала куриная лапа, покрывающая целую октаву — от острого желтого когтя на чешуйчатом пальце до окровавленного обрубка над суставом. Под кустиком белых перьев скрывалась перевязанная «бантиком» черная лента. Он резко захлопнул крышку. — Не торчи у меня за плечом! — проворчал он. — Мне надо играть.

— Что это было?

— Ничего особенного. Не бери в голову.

— Что происходит, Туте?

Гитарист сел на свое место и включил усилитель. Глянув на Тутса, он покрутил ручку громкости. У него были проблемы со звуковым фоном.

— Ничего такого, о чем тебе следует знать, — прошипел Туте. — Теперь я с тобой не разговариваю. И после отделения тоже. Никогда!

— Кто вас преследует, Туте?

— Убирайся отсюда.

— При чем тут Джонни Фейворит?

Туте заговорил медленно, не обращая внимания на появившегося за его спиной басиста.

— Если ты не уберешься отсюда к чертям собачьим, прямо на улицу, то пожалеешь, что твоя беленькая, нежная задница родилась на свет!

Я встретился с беспощадным взглядом басиста и огляделся. Кругом полно народу. Я понял, как чувствовал себя Кастер[12] на холме у Литтл Бигхорна.

— Мне стоит крикнуть словечко, — пригрозил Туте.

— Можешь не утруждать свою глотку, Туте.

Я бросил окурок на пол танцплощадки, придавил его каблуком и вышел прочь.

Моя машина по-прежнему стояла напротив Седьмой и, подождав смены сигнала светофора, я направился к ней. Компания на углу уже исчезла и их место занимала тощая смуглая женщина в потасканной лисьей горжетке. Она покачивалась взад-вперед на высоких каблуках, к чему-то жадно принюхиваясь, словно заядлая марафетчица после трехдневной непрерывной «подзарядки».

— Гульнем, мистер? — спросила она, когда я проходил мимо. — Гульнем?

— Не сегодня, — сказал я.

Сев за руль, я закурил очередную сигарету. Тощая следила за мной еще пару минут, а затем, пошатываясь, пошла прочь. Было около одиннадцати.

К полуночи у меня кончилось курево. Я прикинул, что Туте не сорвется из клуба раньше, чем отработает. Времени было навалом. Я прошел полтора квартала вверх по Седьмой в ночную лавку и купил две пачки «Лаки» и пинту «Эрли Таймс». На обратном пути я пересек авеню и на минуту задержался у «Красного петуха». Внутри гремело характерное для Тутса попурри из музыки дешевого салуна и Бетховена.