Кеннет Харви - Там, где свобода…

• Название: Там, где свобода…
• Автор: Кеннет Харви
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9524-3633-6

Мистер Мерден вышел из тюрьмы. Он провел в ней 14 лет по обвинению в убийстве, которого не совершал. Что ждет его на свободе? И кто? Как отнесется к нему так называемый вольный мир, который забыл о нем и о котором забыл он сам?

Канадец Кеннет Дж. Харви написал тонкую и страстную психологическую драму о том, как трудно вернуться в ставшую чужой жизнь…

---

Рэнди все сидел в доме жены. Обгладывая куриную косточку, которую держал в руке, он поднял брови:

— Кого ты сегодня собираешься прикончить? Есть несколько человек на выбор. — Рэнди усмехнулся и засмеялся лающим кашлем. Пока он ел, в пепельнице тлела сигарета.

Он задумался о Рэнди. Еще в школе тот слыл умником. Вечный умник. Умник среди крутых парней. Старался не высовываться, быть как все.

Жена все еще спала.

— Ты хотел куда-то съездить? — спросил Рэнди.

— Ага.

— Купить пушку? Ножик? Гранатомет? — Рэнди отер лицо бумажным полотенцем. Дольше обычного держал паузу, прежде чем вынести свое заключение. — Вкусная курочка. Мягонькая. — Он взял сигарету. Сделал затяжку, сжав фильтр меж двух ногтей. Кончик сигареты раскалился докрасна.

Они поехали в молл.[2] Рэнди так погнал, что газетчики отстали. Он смеялся над ними, глядя в зеркало заднего вида. Хохотал, широко раскрыв рот.

— Из меня бы вышел неплохой трюкач.

— Ты и так трюкач. — Он слабо улыбнулся, впервые за несколько лет.

— Да-а-а, — заныл Рэнди жеманным женским голоском. — Была у меня любовь. Не-е-ет, хватит с меня. И ты разобьешь мне сердце и сбежишь от меня на далекий жаркий остров.

Он посмотрел в окно. Вход в молл. Люди с коробками, свертками. Здесь они покупают одежду. Магнитофоны. Консервные ножи. Мебель. Сюда они приходят за всем. И выходят с покупками. Все как обычно. Чего ради сюда идти, если ничего отсюда не взять домой, чтобы занять место?

— Я тебя тут подожду. А то у меня голова от всего этого кружится. — Рэнди дернул подбородком в сторону молла. — А ты пойди купи себе гостинец.

— Не жди. Я пешком.

— Пешком? Ты что — рехнулся?

— Я пойду пешком.

— Да-а-а, ты точно спятил. — Рэнди посмотрел на его ноги. — Хочешь ногами топать? Удивительно, что они у тебя до сих пор ходят. Вчера я слыхал, как они скрипят. Да и локти тоже.

Он открыл дверцу машины. Вышел. Приблизился к стене стеклянных дверей. Люди проходили мимо. Некоторые останавливали на нем взгляд. Большинство ничего о нем не знают. Не узнаю́т. В жизни он выглядит иначе. А некоторые узнаю́т. Для них он человек-легенда. Дома будут рассказывать, кого они встретили. Того самого. У входа в молл. Одного. Совсем одного. Собрался в магазин. Ага, за покупками. Интересно, что ему могло понадобиться?

Увидав ящики с игрушками, он невольно зажмурился, ослепленный их яркими цветами. Когда краски, ворвавшиеся в его сознание, поблекли, смылись, словно от воды, он открыл глаза и заглянул в длинный проход. Люди оглядывали стеллажи, ища чего-то. Кто-то толкал перед собой тележку, кидая туда вещи. Другие просто стояли и таращились, ничего не видя. И думая непонятно о чем.

Он снял с полки одну коробку. Внутри что-то загремело. Было любопытно туда заглянуть. Коробка была заклеена клейкой лентой. Одна полоса держала створки коробки. И чертовски крепко притом. Где они взяли такую ленту? Он попробовал открыть коробку. Но лента оказалась даже крепче, чем он ожидал. Из чего она, интересно, сделана? Коробка была красно-желто-белая. И она гремела. Слишком много было от нее шума. Рывком отодрав ленту, он открыл коробку и взглянул на пластмассовую игрушку у себя в руках. Она пищала и звенела. Раз кнопка, два кнопка. На всех буквы. Коробку, упавшую к ногам, он пнул в проход. Она отлетела и ударилась о ботинок какой-то женщины. Та тупо взглянула на него. Не рассердилась, не закричала. Просто посмотрела. Затем повернулась и ушла.

Он стоял с пылающим лицом. Все тут его бесило. Он уже ненавидел это место. Взяв другую коробку, он отправился к кассе, тряся головой и тяжело дыша. Люди в очереди обращали на него внимание. От жжения в глазах он чуть не плакал. Достал из кармана деньги — какие-то бумажки. Сколько? Он долго ждал, прежде чем заплатить женщине. Слишком долго ждал. Зачем? В голове крутился вопрос. Зачем? Все эти люди в очереди. Зачем? Проклятая изжога.

— Спасибо, — сказала женщина, протягивая ему пакет, который тарахтел еще громче той коробки.

Он с трудом заставил себя до него дотронуться. И чем крепче он стискивал кулак, тем громче. По дороге пришлось несколько раз останавливаться и бросать его на землю. И всякий раз почти со страхом поднимать вновь.

— Звонил твой адвокат, — сообщила жена, когда он вошел, а камеры и микрофоны остались за дверью. Пакет грохнулся об пол. Что вы купили? Что у вас в пакете? Мистер Мерден? Для кого вы это купили? Это игрушка, не правда ли? Я вижу сквозь целлофан. Для кого эта игрушка? Для вашей внучки? Так говорили их голоса, а потом раздался голос жены:

— Он сказал, чтобы ты начинал.

— Что? — Он снял куртку и повесил ее на вешалку.

— Судиться с правительством. — Она стояла в коридоре у двери. Она ждала его. — Еще заходил Гром. Вот уж наглец! Передай ему, говорит, чтобы заглянул ко мне. Как ни в чем не бывало. Болтал с этими вон там. — Она указала на дверь.

Он посмотрел на пакет, лежавший на полу.

— Что это? — спросила она.

— Для Кэролин.

Жена схватила пакет. Он посмотрел на ее волосы — неопрятные, нечесаные. Он смотрел и отмечал, как изменилось ее лицо за четырнадцать лет. Изменилось его к ней отношение. Она ему чужая. Жена разорвала пакет там, где он был скреплен скрепками, и заглянула внутрь.

— У нее уже есть такая. Это для младенцев. А Кэролин семь лет.

Он прошел мимо жены в кухню, внезапно почувствовав жажду. Захотелось хлебнуть воды из крана.

— Позвони своему адвокату, — сказала она за спиной. — У тебя есть деньги?

Он вытащил из кармана все, что там было, и положил на кухонную стойку. Схватив деньги, жена по-хозяйски их пересчитала.

— Откуда они у тебя?

Он чуть не засмеялся, увидев, как она машет бумажками в воздухе.

— Мне их дали, — ответил он.

— Кто?

— Когда я уходил.

— Когда тебя выпустили? — Ее смех заглушил его ответ. — Ладно. Мы этим займемся.

Заметив свое отражение в окне поверх раковины, он пригладил волосы. Жаль, что нет расчески. Он повернул кран, наклонился и подставил губы под струю воды. Пригубил. Вода была та же. Повсюду. Вода везде вода.

— Налей в стакан, черт возьми, — сказала жена. — Неужели тебя там не научили хорошим манерам?

— Это они по ошибке, да, поппи?

Он кивнул. За всю свою жизнь он не видел ничего прелестнее личика внучки. Какая красота. Он не мог глаз от него отвести. Все глядел и глядел. Вглядывался в каждую черточку. В каждую гримасу. Какая нежная кожа. И просто потому, что это было ее лицо. Она хотела знать. Ей это было важно. Знать.

— Хорошо, что они признали свою ошибку.

— Да.

— Мама сказала, что это хорошо.

Он перевел взгляд в направлении кухонной стойки, где его дочь, Джеки, готовила ужин. Она взяла с него обещание не напиваться. И только потом разрешила ему зайти к ним. Повидать Кэролин. Теперь она считала себя вправе командовать им. Он не возражал, потому что она была права. Что она знает? Много ли она знает о том, что с ним приключилось? Счистив кожуру, она отложила овощечистку, взяла нож и стала нарезать морковь. Не поперек, а вдоль, соломкой. Вот как она готовит суп. По-другому. Ее длинные каштановые волосы были собраны в хвост на затылке, открывая проколотые во многих местах уши. Кухня была маленькая. И холодная. Ее трудно нагреть. Старые дома. Он вспомнил, как жена говорила ему то же самое о своем доме. Он часто слышал это, когда она его навещала. Жаловалась на холод. «А здесь-то тепло», — бывало, замечала она. Тепло и хорошо. Она без конца это повторяла. И потому это засело у него в голове.

Внучка, Кэролин, куталась в тонкое одеяло. Красное одеяло в желтый цветочек. У нее была своя детская жизнь. Детские вещи. Ее детские мысли были чисты и невинны.

В маленьком доме Джеки ей было не место. Дочка была другая. Другая натура. Она была похожа на его старшего, Мака. Потом он вспомнил, что этот дом — не дом Джеки. Что жена говорила ему. Это дом Уиллиса, с которым они теперь живут вместе. Но об этом ему не хотелось вспоминать.

— Я… — Он начал было рассказывать внучке об игрушках, которые мастерил для нее там. Всегда. Это хорошо ему запомнилось. Точно. И она. Как он думал о ней, делая эти игрушки. Мысли о ней были его единственной отрадой. Он знал, что там он никогда ее не увидит. Джеки ни за что не привела бы ее в такое место. Да он и сам не хотел. Он бы немедленно умер, если бы увидел, как она смотрит на него через стекло. И не понимает, что все это значит.

— Что? — спросила Кэролин.

— А я ведь все время о тебе думал. — Он тронул ее за руку. Маленькие пальчики. Гладкие. Красивые. Как чудесно они шевелятся. — У меня на стене висела твоя фотография.

— Здорово. — Она обняла его. И не отпускала, с закрытыми глазами и улыбкой на лице.

Он ничего этого не заслужил. Он заметил, как дочка обернулась на его голос. Ее руки перестали шинковать морковь. Она пристально на него смотрела. Что она там готовит? Ах да, суп. Домашний обед. А он что здесь делает? Поднявшись, он глубоко вздохнул: