Герман Смирнов - Рассказы об оружии

• Название: Рассказы об оружии
• Автор: Герман Смирнов
• Жанр: История
• Год: 1976

Книга о танках пушках, самолетах и другом оружии нашей страны периода Великой Отечественной войны, о наших офицерах и солдатах — героических защитниках Родины.

---

В январе 1943 года, стремясь ликвидировать прорыв советских войск на Волховском фронте, немцы бросили в бой новейший танк T-VI — «тигр». Этих танков у них были тогда считанные единицы. Они проходили войсковые испытания, с тем чтобы опыт их эксплуатации и боевого использования можно было учесть в конструкции серийной машины, которую гитлеровское командование готовило к летней кампании 1943 года. И вот с этим-то «тигром» и вступили в единоборство бронебойщики Волховского фронта. Меткими выстрелами они вывели из строя все смотровые системы танка. Ошеломленный этим, экипаж бежал, бросив почти исправную машину. Не желая оставить в руках советских войск опытный образец, немцы открыли по собственному танку артиллерийский огонь и предприняли даже несколько атак. Но наши бойцы отбили немецкий танк и доставили на опытный полигон, где «тигр» был подробно изучен специалистами. В результате за несколько месяцев до начала Курской битвы уязвимые места «тигров» были уже известны нашим бойцам. А промышленность успела создать знаменитые 152-мм самоходные орудия — эти грозные истребители вражеских танков.

Еще в 1938 году предусматривалось применение ружей не только против танков, но и против других целей: бронетранспортеров, бронеавтомобилей, пулеметов, противотанковых пушек. В ходе Великой Отечественной войны этот список был расширен. Из ПТР не раз стреляли по вражеским самолетам, а бронебойщик А. Денисов 14 и 15 июля 1943 года под Орлом сбил два фашистских бомбардировщика. Настоящей находкой оказались противотанковые ружья для советских партизан. Для них они были, по сути дела, единственным оружием против танкеток и бронеавтомобилей. С осени 1943 года ПТР стали широко применяться белорусскими партизанами для уничтожения вражеских эшелонов. Из противотанкового ружья с расстояния 300–400 метров одним-двумя выстрелами можно было вывести из строя паровоз, поджечь цистерну с горючим. Хорошо показали себя противотанковые ружья и при стрельбе по амбразурам дотов и дзотов. Вот почему, несмотря на то что с 1943 года роль ПТР в борьбе с танками снизилась, их количество в действующей армии продолжало увеличиваться и к 1 января 1944 года превысило 140 тысяч. «Иногда думаешь, — писал уже упоминавшийся нами гитлеровский генерал Меллентин, — что каждый пехотинец имеет противотанковое ружье или противотанковую пушку. Русские очень умело располагают эти средства, и, кажется, нет такого места, где бы их не было».

Немецкие специалисты в области боевой техники весьма внимательно изучали советское стрелковое оружие. И сравнение это было не в пользу немецкой техники. «Наше оружие, — писали немецкие специалисты, — часто кажется войскам слишком сложным и вследствие этого слишком чувствительным» Во всех войсковых частях указывалось на простоту, безотказность и легкость приведения в действие русского оружия. Высокую оценку получили у самих немцев и наши противотанковые ружья. Так, технический инспектор немецко-фашистской армии писал в своем заключении: «Советское противотанковое ружье Симонова… может считаться из всех известных в настоящее время противотанковых ружей калибра 13—15-мм наиболее совершенным и эффективным оружием». И действительно, ни немецкие, ни венгерские и швейцарские ПТР, находившиеся на вооружении фашистской армии, не шли ни в какое сравнение с нашими ПТРД и ПТРС. «Противотанковая оборона, без сомнения, является самой печальной главой в истории немецкой пехоты, — отмечал бывший офицер гитлеровской армии Э. Миддерльдорф. — Видимо, так и останется до конца неизвестным, почему в течение трех с половиной лет с момента появления танка Т-34 в августе 1941 года до апреля 1945 года не было создано приемлемого противотанкового средства пехоты…»

Да, так и не справились гитлеровские конструкторы с задачей, которую наши оружейники решили в течение двух первых месяцев войны. Правда, советские танки, против которых надо было бороться немецкой пехоте, были гораздо крепче немецких…

«МОЕ МЕСТО — БЕРЛИН»

9 мая 1945 года комендант Берлина генерал Н. Берзарин, командовавший до своего назначения 5-й ударной армией, штурмовавшей столицу третьего рейха, отправил телеграмму майору В. Кузнецову — командиру 1-го гвардейского минно-торпедного авиационного Клайпедского Краснознаменного полка.

«Летчики Балтики! — писал генерал. — Вы первые начали штурм Берлина с воздуха, мы закончили его на земле и выполнили приказ Родины, партии и правительства — водрузили Знамя Победы над рейхстагом. Поздравляю вас с победой!»

Таким символическим рукопожатием обменялись советские воины, нанесшие первый и последний удары по Берлину. И если последний удар наносился буквально всеми имевшимися в распоряжении советского командования видами оружия, то первый удар в тяжелейшем августе 1941 года могла нанести только дальнебомбардировочная авиация, основным самолетом которой на всем протяжении войны оставался бомбардировщик конструктора С. Ильюшина ДБ-3, его позднее стали называть Ил-4.

Ровно через месяц после вероломного нападения на Советский Союз фашистское командование решило произвести массированный налет на Москву. Гитлер и его приспешники придавали бомбардировке Москвы огромное значение. Она должна была доказать, что дни советской столицы сочтены. Выступая перед представителями прессы, Геббельс говорил: «Скорее падут столицы всех стран мира, нежели падет Берлин. Ни один камень не содрогнется в Берлине от постороннего взрыва. Советская авиация уничтожена».

Надо было во что бы то ни стало показать фашистам и всему миру, что советская авиация не уничтожена, что она готова не только отразить воздушные налеты на Москву, но и нанести удар в самое сердце нацистского государства — по его столице. Поэтому одновременно с усилением противовоздушной обороны Москвы был отдан приказ готовить операцию по бомбардировке Берлина.

Предложение это исходило из штаба ВВС Военно-Морского Флота. Расчеты показали, что в августе 1941 года ДБ-3 — основной дальний бомбардировщик Советских ВВС — мог долететь до Берлина только с острова Эзель, расположенного в Балтийском море… Да и то программа полета была предельно напряженной. Кратчайший путь до вражеской столицы — 1760 км, из них 1400 км нужно было лететь над морем вне видимости берегов на высоте 6–7 тыс. м. Бомбить следовало с ходу, без промедления и возвращаться сразу назад — задержка над целью на 20–30 минут грозила нехваткой горючего и вынужденной посадкой на территории противника. Немалые трудности создавались еще и недостаточной оборудованностью аэродромов на Эзеле: препятствия на подходах, мягкий грунт, ограниченная длина взлетно-посадочной полосы.

Ставка Верховного Главнокомандования одобрила инициативу балтийцев, и началась скрытая напряженная подготовка. Тральщики доставили на Эзель бензин и бомбы. Аэродром взяли под охрану 76-мм зенитные орудия и истребители. И 4 августа аэродром принял первые пятнадцать бомбардировщиков ДБ-3 из состава 1-го минноторпедного авиационного полка. Возглавил ударную группу полковник Е. Преображенский.

С 3 по 6 августа самолеты совершили несколько пробных ночных полетов к Данцигу, Мемелю, Виндаве, а в ночь на 5 августа пять бомбардировщиков долетели до самого Берлина. Пробные полеты подтвердили предварительные расчеты, и вечером 7 августа перед заходом солнца операция началась.

Один за другим бомбардировщики выходили на старт, тяжело разбегались, отрывались от земли и уходили в сторону моря. Там, собравшись в три группы, возглавляемые морскими летчиками Е. Преображенским, В. Гречишниковым и А. Ефремовым, они взяли курс на юго-запад. Тринадцать самолетов, каждый из которых нес по восемь стокилограммовых бомб, шли выше облаков, залитые лунным светом. Когда они после нескольких часов полета подходили к Штеттину, немцы, не допускавшие даже мысли, что над их головами могут летать советские бомбардировщики, сочли их за свои самолеты и, любезно включив ночной старт, предложили посадку.

Берлин не был затемнен, и штурман П. Хохлов по огням и приметным ориентирам вывел группу прямо на центр города. С высоты 5,5 тысячи метров на промышленные объекты вражеской столицы впервые в Великой Отечественной войне посыпались советские бомбы. Внизу занялись пожары, город сразу погрузился во тьму, лучи прожекторов зашарили по небу, беспорядочно начали стрелять зенитки. Но было уже поздно. В эфир полетела радиограмма с самолета командира группы: «Мое место Берлин, задачу выполнил, возвращаюсь на базу». А через четыре часа все тринадцать бомбардировщиков благополучно приземлились на острове Эзель.

Что же последовало за первым полетом советских бомбардировщиков на Берлин? На этот вопрос лучше всего ответят три сообщения.

Выдержка из сообщения немецкого радио: