Джонатан Страуд - Шепчущий череп

• Название: Шепчущий череп
• Автор: Джонатан Страуд
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-77408-1

Меня зовут Люси Карлайл, и я работаю в агентстве «Локвуд и компания». Нас всего трое: я, Энтони (он же Локвуд) и Джордж. Мы занимаемся тем, что ловим призраков и спасаем от них Лондон. Вообще-то это только звучит просто, на самом деле все гораздо сложнее. Существует великое множество призраков и их разновидностей, и большинство из них смертельно опасны, и даже наше супероружие: рапиры, железные цепи и банки с греческим огнем – не всегда эффективно. Впрочем, в нашем агентстве трусов нет. Кажется, наши задания раз от раза становятся сложнее. В одной из могил, которую нам пришлось вскрыть, было обнаружено древнее костяное зеркало, обладающее чудовищной силой. Все, кто когда-либо в него смотрел, умирали в страшных мучениях. Поговаривают, что его создал свихнувшийся некромант из самых настоящих человеческих костей. Бр-р-р! Лучше даже не думать об этом. Теперь мне, Локвуду и Джорджу предстоит не только разобраться с этой смертельной загадкой, но и устоять перед искушением самим заглянуть в страшное зеркало, которое, кажется, обладает собственной волей… Короче говоря, очередное дело для чокнутых агентов!

---

Самое яркое тому доказательство – подробности личной жизни, которыми мы делились друг с другом. Я, например, пару месяцев колебалась, однако потом рассказала им обоим – Локвуду и Джорджу – все о своем детстве, о печальном опыте работы в годы ученичества у своего первого наставника и о причинах, заставивших меня уйти из дома. Джордж тоже не скупился на разные истории (правда, я редко к ним прислушивалась).

Рассказывая о себе, он чаще всего вспоминал свое детство, которое прошло у него в Северном Лондоне. Оно, кстати говоря, выдалось у него на редкость нормальным – Джордж рос в полной семье, и никто из его родителей или родственников, насколько я могла понять, не умер и не исчез. Однажды он даже познакомил нас со своей матерью – маленькой пухлой улыбчивой женщиной, которая сразу начала называть Локвуда «голубчиком», меня «душечкой» и угостила нас домашним тортом. Но Локвуд? Нет. Он и так крайне редко говорил о себе, а о своем прошлом или своей семье – вообще никогда. Я целый год прожила с Локвудом под одной крышей в доме, где прошло его детство, но ровным счетом ничего не знала о его родителях.

Я была особенно сильно разочарована этим потому, что весь дом 35 по Портленд-Роу был переполнен собранными родителями Локвуда артефактами и фамильными ценностями, их книгами и мебелью. Стены гостиной и лестничной клетки были увешаны странными предметами – масками, оружием, магическими амулетами для изгнания злых духов. Совершенно очевидно, что родители Локвуда были исследователями и коллекционерами, при этом их больше всего интересовали племена и земли, лежащие далеко за пределами Европы. Но о том, где его родители (или, скорее, что с ними случилось), Локвуд не говорил никогда. Более того, во всем доме не было ни одной их фотографии, ни одной личной вещи.

Во всяком случае, в тех комнатах, куда я заходила.

И мне казалось, что я знаю, где могут таиться ответы на вопросы о прошлом Локвуда.

Была на лестничной клетке второго этажа одна дверь. В отличие от всех остальных дверей в доме 35 по Портленд-Роу, она никогда не открывалась. Когда я начала жить в этом доме, Локвуд потребовал, чтобы эта дверь всегда оставалась закрытой, и мы с Джорджем честно выполняли данное нами обещание не открывать ее. Надо заметить, что замка на двери не было – легко можете себе представить, насколько сильным было искушение, когда я каждый день проходила мимо нее. Снаружи дверь была самой обычной, если не считать прямоугольного пятна, оставшегося от снятой таблички или наклейки. Конечно, меня постоянно подмывало заглянуть в эту дверь, узнать, что за ней скрывается. Но до сей поры я держалась, не поддавалась искушению, причем не столько из благородства, сколько из предосторожности. Просто мне запомнилось, как нервно и недобро реагировал Локвуд, когда я пару раз просто мельком упомянула об этой комнате.

Ну, ладно. А что сказать обо мне, Люси Карлайл, самом молодом (по стажу работы) компаньоне? Насколько сильно я изменилась за последний год?

Внешне, пожалуй, почти не изменилась. Прическа осталась прежняя – конский хвост, защищающий шею от брызг эктоплазмы. Стройнее я за этот год не стала, симпатичнее тоже. И совсем не выросла. Я оставалась по-прежнему скорее пылкой, чем искусной, когда дело доходило до фехтования, и очень хотела стать такой же блестящей исследовательницей, как Джордж.

Но внутри я изменилась, и очень сильно. Тот год, что я проработала в агентстве «Локвуд и Компания», придал мне уверенность в себе. Я теперь, когда шла по улице с рапирой на поясе и маленькие дети, широко раскрыв рот, глазели на меня, а взрослые уважительно кивали и уступали мне дорогу, я не просто знала, что занимаю особое положение в обществе, – я искренне начала верить, что заслуживаю его.

Быстро прогрессировал и мой Дар. Внутренний слух, и без того острый, стал еще острее. Теперь я слышала шепот призраков Первого типа и речевые фрагменты призраков Второго типа, совершенно безмолвные для меня призраки становились все более редким исключением. Развилось и мое сверхъестественное Осязание. Прикосновение к предметам доносило до меня эхо давних событий, все чаще я интуитивно чувствовала намерения каждого конкретного призрака и порой могла даже предсказать его действия.

Такие способности, как у меня, встречаются очень редко, однако и их, и все остальное перевешивала сейчас загадка, нависшая над всеми обитателями дома 35 по Портленд-Роу, и в первую очередь надо мной. Семь месяцев назад случилось нечто, отделившее меня от Локвуда и Джорджа и от всех других агентов, с которыми мы конкурировали. С того времени мой Дар стал центральной точкой экспериментов Джорджа и главной темой наших разговоров. Локвуд даже верил в то, что событие, о котором идет речь, может стать основой нашего будущего благосостояния и сделает нас самым прославленным агентством во всем Лондоне.

Правда, сначала нужно было разрешить одну частную проблему.

Эта проблема стояла на столе Джорджа в толстой стеклянной банке, прикрытой куском черной ткани.

Проблема была опасной, зловещей и, возможно, способной навсегда изменить мою жизнь.

Это был череп.

4

К этому времени Джордж уже покинул фехтовальный зал и ушел в наш главный офис. Я взяла свою чашку с чаем и отправилась следом. Вошла в офис, пробираясь между кипами старых газет, мешков с солью, аккуратно сложенных цепей и коробок с серебряными печатями. Сквозь выходившее в наш маленький дворик окно офиса лился солнечный свет, в его лучах вспыхивали подвешенные в воздухе пылинки. На столе Локвуда, между мумифицированным сердцем и коробочкой с леденцами, лежал наш гроссбух в черной кожаной обложке. В него мы вносили отчеты о каждой проделанной нами работе. Вскоре туда же придется записать отчет о расследовании Уимблдонских Рейзов.

Джордж стоял возле своего стола и мрачно смотрел на него. Да, на моем собственном столе тоже частенько царил беспорядок, но то, что сегодня творилось на столе Джорджа… Это было нечто. На нем валялись груды сожженных спичек, лавандовые свечки, повсюду виднелись застывшие лужицы расплавленного воска, мотки перепутанной проволоки, батарейки, извлеченные из лежащего рядом распотрошенного электрического нагревателя. В углу стола приткнулась опрокинутая набок паяльная лампа.

А на противоположном от нее краю стола стояло еще кое-что, скрытое под куском черной атласной ткани.

– Нагреватель не работает? Давай посмотрю, – предложила я.

– Нет, – ответил Джордж. – Пустой номер. Совсем не греет. Я сегодня собираюсь выставить его на солнечный свет, посмотреть, расшевелит он его или нет, – продолжил он, глядя на прикрытый тряпкой предмет.

– Думаешь, расшевелит? Раньше дневной свет на него не действовал.

– Но он и таким ярким не был. Ближе к полудню отнесу его в сад.

Я стояла, легонько барабаня пальцами по столешнице. Потом решилась наконец сказать Джорджу то, о чем давно думала:

– Но ты же знаешь, что от солнечного света ему больно. Он обжигает плазму.

– Ну разумеется, – кивнул Джордж. – Так и задумано.

– Да, но это вряд ли заставит его стать разговорчивей. То есть я хочу сказать, не думаешь ли ты, что это может только ухудшить положение? Насколько я вижу, все твои методы воздействия предполагают причинение боли, так?

– И что из того? Это же Гость. Между прочим, кто-нибудь может доказать, что Гости в самом деле способны чувствовать боль? – Джордж сдернул черную тряпку, и под ней оказалась стеклянная банка – цилиндрическая, по размеру чуть большая, чем обычная офисная мусорная корзинка для бумаг. Сверху банка была закупорена сложной по устройству пластиковой крышкой, из которой торчали многочисленные вертлюжки[1] и фланцы[2]. Джордж наклонился над банкой и отвернул один из верхних клапанов крышки – показалась впаянная в пластик клапана мелкая металлическая сетка – и проговорил прямо в эту сетку:

– Эй, на палубе! Люси полагает, что ты испытываешь дискомфорт. А я с ней не согласен! Потрудись ответить, кто из нас прав!

Он подождал. Вещество в банке оставалось темным и неподвижным. В середине этого мрака угадывалось что-то выпуклое.

– День, – сказала я. – При таком свете он, конечно, не захочет отвечать.

– Из-за вредности он не хочет отвечать, – буркнул Джордж, опуская на место клапан. – По своей злобной натуре. Именно так ты сама выразилась после того, как он заговорил с тобой.

– Если честно, откуда нам знать, что у него за натура? – заметила я, глядя на темную тень за стеклом банки. – Что мы вообще о нем знаем?

– Ну, знаем, например, его предсказание о том, что всех нас ждет смерть.

– Нет, Джордж, он сказал «Смерть приближается», а это не одно и то же.

– По-любому, это вряд ли признание в добрых чувствах к нам, – хмыкнул Джордж, начиная сгребать разбросанное электрооборудование в большую коробку, стоящую рядом с его креслом. – Как ни крути, он настроен к нам враждебно, Люси. Так что нечего с ним миндальничать.