Дарья Кузнецова - XXI век не той эры (СИ)

• Название: XXI век не той эры (СИ)
• Автор: Дарья Кузнецова
• Издательство: СамИздат
• Жанр: Любовно-фантастические романы
• Год: 2015

Попаданцы бывают разными. Некоторые действительно попадают в сказки. А некоторые… В этом мире и этом времени идёт война. Война тяжёлая, война на уничтожение. Война, в которой человечество должно было погибнуть, но — выжило назло всем вероятностям. Бесспорно, тяжёлой ценой. Вся огромная Империя Терра живёт ради одной цели — ради войны и победы в ней. Все ценности, все реалии жизни подчинены этой цели. Кому в этом мире нужна даже очень хорошая переводчица-синхронистка? Никому. А, учитывая обстоятельства её появления, может быть, даже опасна. Но отчаиваться и опускать руки — тоже не вариант. Даже если от тебя совсем ничего не зависит, ты можешь постараться сделать хоть что-то. Например, остаться собой и не потерять веру в лучшее.

---

— Центурион, наконец-то! Слава Императрице, — с явным облегчением вздохнул триарий, оборачиваясь ко входу. Вскинул руки, складывая кулаки над грудью в привычном жесте приветствия.

— Первый раз такое вижу, — проворчал Лиходеев с порога, оглядывая ряды непонятных приборов. Приборы эти раздражали космодесантника своим откровенно нечеловеческим происхождением и целостностью: в понимании центуриона эти два определения категорически не сочетались. Однако офицер прекрасно понимал, что если сейчас он всё без разбора спалит, потом трибун с него живьём кожу снимет.

Причём хорошо, если трибун будет свой, то есть алый, то есть Амитола Быстрое Крыло. А ведь есть ещё чёрный трибун, Ульвар сын Тора, которого даже собственные Наказатели побаивались, ибо унаследовал от несдержанного папаши и дурной непримиримый нрав, и не менее дурную силу, чрезмерную даже для абсолюта.

— Тут главная проблема… вот, — вздохнул Алексис, отступая в сторону и делая широкий жест на то, что прежде закрывала его спина.

В небольшом стеклянном контейнере, сжавшись в позе эмбриона, лежала женщина. Человеческая женщина. Стройная, но не измождённо-тощая, невысокого роста, светлокожая, с разметавшимися длинными светло-рыжими волосами; а подробнее рассмотреть в таком положении было невозможно. Самое главное, женщина эта была жива: алый центурион ясно видел, как она мерно дышит.

Сразу стало понятно напряжение и нервозность триария. Лиходеев даже на несколько секунд позавидовал выдержке подчинённого, потому что его самого от приступа бешенства натуральным образом начало трясти.

Новые времена сделали отношение к женщине совершенно особенным. Для большинства солдат Империи каждая женщина сейчас была в большей степени синонимом матери, чем сестры или возлюбленной: слишком большая диспропорция была между количеством рождающихся мальчиков и девочек, слишком рано мальчики уходили на войну. И это не считая «детей из пробирки», для которых слово «мать» было чем-то святым и совершенно недоступным.

Лиходеев был из таких, «пробирочных». И сейчас, глядя на сжавшуюся в комочек в стеклянной клетке женщину, он чувствовал такую ненависть ко всему Альянсу скопом, что было почти больно. Хотелось взять пару Иных за разнокалиберные конечности и руками разорвать на части.

Но Олег не дослужился бы до алого центуриона, если бы не умел держать себя в руках. Поэтому, не отрывая взгляда от спящей, он активировал цалю, вызывая Наказателя своей когорты.

— Слава Императрице, центурион, — отозвался в ухе тихий вкрадчивый голос Синга сына Шивы.

— Слава Императрице! — всё-таки дрогнувшим голосом проговорил Лиходеев и запнулся, пытаясь справиться с собой.

— Что случилось, центурион? — в голосе собеседника не было недовольства; скорее, лёгкое удивление и искреннее любопытство. И это понятно, потому что беспокоить Наказателя по пустякам не стал бы ни один самоубийца.

— Кириос Наказатель, мои бойцы нашли тут… кое-что интересное. Думаю, вам следует на это взглянуть, — проговорил Лиходеев. — И… кириос чёрный трибун на планете?

— Да, разумеется, — теперь удивление вытеснило все прочие эмоции.

— Думаю, ему тоже следует прийти, — всё-таки выдавил из себя десантник то, чего ни один из легионеров Гамаюна никогда не сказал бы в здравом уме.

— Я взял пеленг, — после двухсекундной заминки ответил Наказатель и оборвал контакт.

Алый центурион некоторое время стоял неподвижно, созерцая спящую женщину, и пытаясь осознать историчность момента. Только что он сам вызвал на контакт грозу и ужас Гамаюна, а также всех остальных легионеров, Иных и простых мирных граждан. Оставалось надеяться, что героический поступок не будет жестоко наказан, и чёрный трибун посчитает повод для беспокойства достойным.

— Триарий Канарис, сколько людей всё это видели? — бесцветным голосом, выдающим крайнюю степень беспокойства, уточнил Лиходеев.

— Пятеро моих бойцов; вот эти трое и пара на поверхности, — боясь лишний раз пошевелиться, — эллин понимал состояние командира и полностью его разделял, — доложил триарий.

— Будьте все где-нибудь неподалёку. И если кто-то хоть слово про всё это пикнет… сами знаете, с Наказателями шутки плохи, — центурион наконец-то сумел оторвать взгляд от женщины в колбе и окинуть им подчинённых. Присутствующие космодесантники были бледны и насторожены, и смотрели на командира почти с благоговением: он ведь вызвал на себя внимание сразу двух Наказателей, да ещё собирался предстать перед ними в одиночку! Но возражать никто не стал; благородство, оно тоже имеет свою область применения.

Время с ухода триария до появления Наказателей показалось алому центуриону вечностью. Особенно напрягало то, что за это время совершенно ничего не изменилось, а тишину ярко освещённой зелёным светом комнаты с зеркальным полом и светящимся потолком нарушало только дыхание самого космодесантника. Легионеру вспоминалась древняя мудрость: «лучше смерть, чем её ожидание».

«Смерть» наступила, несмотря на ожидаемость, внезапно. От шелеста открывающейся двери Лиходеев вздрогнул и резко обернулся.

— Как интересно, — мягко мурлыкнул, озираясь, Синг, первым входя внутрь.

— Слава Императрице, — Олег привычным жестом вскинул руки к груди, пытаясь преодолеть робость.

Наказатели выглядели… эффектно. Особенно на контрасте друг с другом.

Жилистый, худощавый, невысокий, — даже ниже Канариса, — Синг со смуглой кожей, большими чёрными глазами и тёмными волнистыми волосами, рассыпающимися по щиткам брони. Весь такой тихий, мягкий и вкрадчивый, Синг сын Шивы своей ласковой улыбкой мог ввести в заблуждение разве что какого-нибудь фермера на глухой окраинной планетке. На что способен и на что похож этот хинду в ярости, Олегу довелось наблюдать на заре его службы. Спору нет, Наказатель тогда спас всю когорту, но один молодой рядовой космодесантник в тот момент подумал, что лучше было умереть, чем наблюдать это.

На второго вошедшего Олег старался даже не смотреть. Беловолосый белокожий голубоглазый гигант Ульвар, глядящий на мир исподлобья с замершей в приподнятых уголках губ сардонической усмешкой, одним взглядом, кажется, промораживал до костного мозга. Видеть его в бою Лиходееву не доводилось, — миловали боги, что есть то есть, — но историй о нём ходило множество. Например, утверждали, что Ульвар — едва ли не самый старший из ныне живых абсолютов, и будто бы он застал начало войны. В это алый центурион верил слабо, но что чёрному трибуну легиона Гамаюн не меньше сотни лет, было очевидно. Это Синг по меркам абсолютов был молод, — ему не исполнилось ещё и пятидесяти, — а сын Тора явно был гораздо старше и опытней.

А ещё Олег воевал под началом командира, бывшего свидетелем другого легендарного события: как Ульвар усмирял вырвавшегося из-под контроля титана Котта. Лиходеев смутно представлял, как можно справиться с этой многотонной аморфной махиной размером с крейсер. Но не поверить ныне покойному триарию было сложно, тем более что история эта, пусть и без подробностей, фигурировала в некоторых открытых источниках.

Справедливости ради стоит отметить, сильнее всего в Ульваре пугала именно его репутация. Его настолько боялись, что даже легаты в присутствии этого чёрного трибуна тщательно следили за речью, боясь спровоцировать известного своей несдержанностью абсолюта. Между тем, сам трибун Наказатель второго легиона по большей части всё время молчал, и за последние годы, кажется, никого из подчинённых или иных соратников не тронул и пальцем. Но тем страшнее были рассказы о его гневе, что гнев этот был легендой.

Оба Наказателя были облачены в стандартную космодесантную броню, разве что без мышечных усилителей и приводов: механика не могла соответствовать скорости движения полубогов. Доспехи весом более шестидесяти килограммов оба абсолюта носили с завидной лёгкостью. И если для огромного норманна это казалось нормальным даже без учёта его нечеловеческой силы, то смотреть на худощавого Синга поначалу было жутковато.

— Слава, слава, — благодушно откликнулся Наказатель, отвечая на приветствие кивком и разглядывая стены. — Центурион, а ты нас ради лаборатории позвал?

— Не совсем, — наконец, выдавил Лиходеев, сообразив, что сам, подобно собственному триарию ранее, загораживает самое важное. И без дополнительных вводных слов отошёл в сторону.

Наказатели замерли неподвижно, разглядывая женщину. Олег же, уже вполне привыкший к данному элементу обстановки, напряжённо вглядывался в лицо Синга. И в болезненном зеленоватом свете лаборатории ему показалось, что сын Шивы ощутимо побледнел. Но Олег был достаточно разумным человеком, чтобы решить для себя: «показалось».

— Сколько человек это видели? — от низкого голоса Ульвара вздрогнул не только алый центурион, но, кажется, и Наказатель, и даже стены подземной лаборатории.