Грэм Джойс - Как бы волшебная сказка

• Название: Как бы волшебная сказка
• Автор: Грэм Джойс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-10427-3

Впервые на русском – в буквальном смысле волшебный роман мастера британского магического реализма, автора, который, по словам именитого Джонатана Кэрролла, пишет именно те книги, которые мы всю жизнь надеемся отыскать, но крайне редко находим. Тара Мартин ушла гулять в весенний лес – и пропала без вести. Ее родные, соседи, полиция обшарили окрестность сверху донизу, но не нашли ни малейших следов шестнадцатилетней девушки. В отсутствие каких-либо улик полиция даже пыталась выбить признание из возлюбленного Тары – талантливого гитариста Ричи со всеми задатками будущей рок-звезды. Но вот проходит двадцать лет – и Тара вдруг возвращается. Она совершенно не изменилась, будто не постарела ни на день. И те истории, которые она рассказывает, иначе как сказками не назовешь…

---

Порой имя Тары звучало в разговоре детей с их дедушкой и бабушкой, если, скажем, открывался семейный фотоальбом или старшие упоминали ее, когда хотели сослаться на определенное время в семейной истории. Но всегда оно вспыхивало, на секунду-другую привлекая внимание, – искра горящего полена, из-за опасности своей провожаемая взглядами, пока не погаснет, источая дымок.

Тара была очень смышленой, прелестной, интригующей и во многом опережала одногодков, как и людей постарше. Выглядела она потрясающе: сверхъестественно невозмутимая, с ореховыми глазами, которые смотрели на вас оценивающе, крайне сосредоточенно. Она была общительна и непосредственна, ее искренне интересовали другие люди еще в том возрасте, когда большинство подростков страстно заняты исключительно собой. Мальчишек и девчонок тянуло к ней, но она в них не нуждалась. Она была лидером по природе, но таким, которому не нужны никакие последователи. Тара производила впечатление человека, живущего в нездешнем мире, тайном, загадочном и недоступном.

Сам Питер и познакомил ее с Ричи Франклином, ее парнем на тот момент, когда она пропала. Питер и Ричи собрали подобие рок-н-ролльной группы. Пит ровно, как метроном, барабанил, а претендовавший на роль фронтмена Ричи играл на гитаре, привлекая и выгоняя разных бесталанных и обыкновенно бесполезных подростков. Ричи мог любому простить одну фальшивую ноту, но не три.

Они позволяли Таре пойти с ними и посмотреть, как их группа играет в пабах, или на другие группы в клубах, ездить с ними на рок-фестивали, выкуривать с ними косячок, и чтобы она своим красивым личиком и застенчивой улыбкой помогала им проникнуть без приглашения на вечеринки. Она никогда не была им помехой, напротив, даже не подозревая того, одним своим присутствием придавала компании особый шик, каким парни, естественно, не отличались. Она поднимала их на некий новый уровень. Ей бы еще и голос, не раз говорил Ричи.

Из-за всего этого потерю такого волшебного и интересного создания в то время было вдвойне тяжело перенести. После того как она исчезла из их жизни, люди повторяли расхожее: мол, она была «слишком прекрасна для здешнего мира». Это говорилось слишком часто и слишком многими. Ей было шестнадцать, когда ее похитили. Или, как теперь представлялось, когда она сама улизнула.

Наконец послышался автомобильный сигнал – двойной гудок, коротенький позывной Делла, которым он всегда оповещал о своем прибытии. В этот раз с ним была не только Мэри, но и Тара – нынешняя полулегендарная Тара, в конечном счете не труп, гниющий в неглубокой лесной могиле, а живая и здравствующая, все же не чересчур прекрасная для здешнего мира, но, быстрей, чем ящерица моргнула, просто ставшая вдруг на двадцать лет старше.

Питер за кухонным столом обхватил голову руками.

– Ну-ка, – сказала Женевьева, – соберись. Отворяй дверь.

Тяжело, словно волоча гремящие цепи, Питер отодвинул стул и выпрямил свое крупное тело. Глубоко вздохнул и, решительно шагнув к двери, схватил дверную ручку в тот самый момент, когда снаружи нажали на кнопку звонка. Дверь опять заело, он рванул и распахнул ее, на пороге стояла Мэри с пакетами, полными рождественских подарков внукам, которых она любила баловать, и, чмокнув его в щеку, Мэри устремилась мимо него в дом. Затем он увидел Тару, которая улыбалась все той же застенчивой улыбкой, не разжимая губ цвета бургундского вина, робко изгибавшихся в уголках; прежде он много раз видел это, но не обращал внимания, теперь же этот изгиб загипнотизировал его. Но гипноз тут же развеялся, когда Делл надавил на них сзади: «Проходим, проходим, проходим».

– Миленький домик, – сказала Тара, целуя Питера.

– Рушится уже. Входи и познакомься со всеми.

– Дверь опять заедает? – спросил Делл.

Все столпились в крохотной прихожей. Делл и Мэри снимали пальто, дети пялились на загадочную Тару, собаки прыгали на Мэри и Делла, пытаясь их лизнуть.

– Тара, – сказал Питер, – знакомься, это Женевьева.

Тара шагнула вперед, обхватила лицо Женевьевы ладонями и пристально вгляделась в ее глаза. Затем сказала:

– Я знала. Она красавица. Я знала, что он найдет абсолютно красивого человека.

Женевьева покраснела. Зои оторвала взгляд от Тары, посмотрела на Джека и провела пальцем по своему горлу. Ладони Тары продолжали легко лежать на лице Женевьевы. Наконец она опустила руки, наклонилась и поцеловала Женевьеву в щеку.

– Позволь, я возьму твое пальто, – сказала Женевьева.

– Так, это Зои, – продолжал Питер. – А вот Джек, Эмбер и Джози.

– Привет, Зои, привет, Джек, привет, Эмбер, привет, Джози. Я Тара.

– Мы уже знаем, – дерзко выпалила Джози.

Тара обратила к ней улыбку, но девочка мгновенно спряталась за дверью гостиной.

– Почему ты в темных очках? – задала здравый вопрос Эмбер.

– С глазами не все в порядке, – сказала Тара, и ответ, похоже, удовлетворил Эмбер.

Женевьева повела Тару в гостиную и махнула рукой Мэри и Деллу, чтобы те следовали за ними.

– Какая крохотная! – шепнула Жен Питеру. – И выглядит такой юной!

Следующий час прошел за разбором подарков Мэри и Делла и сопутствующей болтовней. Тара помогла Джози открыть пакет, предназначавшийся ей, и поздравила Джека с успехом в крысиной охоте, потому что, мол, ненавидит крыс. Похвалила Зои за умение одеваться со вкусом, а когда Эмбер никак не могла застегнуть пуговицы нового халата, подаренного бабушкой, опустилась на колени и застегнула их.

Хотя детям Тара казалась чем-то вроде единорога, она с легкостью очаровала их. Питер заметил, как непринужденно у нее это получилось. Он вспомнил, что так происходило всегда. Хотя не кто иной, как он сам и родители – плюс Ричи изредка, – видали ее в настроении, порой контрастирующем с этим легким талантом. Да, но и на солнце есть пятна, хотелось ему сказать всем.

И еще она дочиста отмылась. Он не знал, сколько времени она пробыла в ванной, но она выглядела как очищенная креветка. От грязи не осталось и следа. Волосы приобрели прежнюю волнистость и каштановый блеск, так что все любовались, когда она встряхивала ими, как пони гривой. Даже под ногтями не осталось черноты. Она совсем не пользовалась косметикой, и лицо ее было безупречно.

Она выглядела очень хорошо и вполне здоровой, хотя и немного усталой. Вот только Питер знал, что лишь сумасшедший сбегает из дому, слова не сказав, а потом появляется на пороге спустя два десятка лет.

Женевьева вскочила со стула:

– Я испекла кекс, сейчас принесу.

– Я помогу, – сказала Тара.

Питер увидел возможность поговорить:

– Я с вами.

Тара мягко толкнула его обратно на стул:

– Оставайся тут, старший брат. Я хочу принести тебе кекс.

Он не знал, стоит ли настаивать. Взгляд Женевьевы сказал ему, чтобы он не сопротивлялся.

– Он теперь ненавидит меня, – сказала Тара, когда Женевьева принялась разрезать большим ножом шоколадный кекс.

– Он сбит с толку, обижен, зол, озадачен, ничего не понимает, а главное, ему сказали, чтобы он не задавал тебе никаких вопросов. Но знаю, он по-прежнему любит тебя.

– Откуда ты это знаешь?

Женевьева слизнула крошку с большого пальца и ответила:

– Если бы не любил, так бы не переживал.

– Я знала, что он найдет себе не только красавицу, но еще и умницу.

Женевьева подошла к Таре:

– Ты очень любезна. Думаю, пора тебе быть не только очаровательной, но и откровенной.

– Ты права. Совершенно права. Я все расскажу и буду откровенна. Как раз сейчас я пытаюсь понять, как объяснить ему, что произошло. Это не так просто, как ты думаешь. Во-первых, когда я расскажу ему правду, он мне не поверит и возненавидит еще больше, чем сейчас. Даже будет презирать.

– Я знаю его и знаю, что презирать он не будет, о чем бы ты ни рассказала.

– Нет, будет. И ты тоже. Хотя ты можешь оказаться главной моей надеждой. Это, конечно, не то, что я могу рассказать маме с папой. Больше того, я бы вообще не стала никому рассказывать, ни единой душе, кроме некоторых людей, которым стоит рассказать, не важно, поверят они или нет.

– Тара, не имею ни малейшего понятия, о чем ты.

– Знаешь его друга Ричи?

– Никогда не видала его. Питер говорил, они раздружились до того, как мы познакомились.

Тара подняла руки к лицу:

– Это моя вина, если они поссорились. Они были большими друзьями. Прежде.

– Что произошло, Тара? Почему просто не сказать ясно, что случилось?

Дверь открылась, и в кухню заглянула Мэри:

– Девочки, вы несете этот кекс или печете?

4

Кто ты – ведьма?
Фейри? Или
ты жена
Майкла Клири?

Детский стишок из Южного Типперэри, Ирландия[4]

Наступил Новый год. Тара обещала Питеру все рассказать на Новый год. Почему? – спросил Питер. Почему она не может рассказать прямо сейчас? Та ответила: потому что после того, как расскажет, он не захочет с ней разговаривать и она не хотела бы портить Рождество Деллу и Мэри. Но, пообещала она, расскажет ему обо всем. Обо всем.