Виктор Рашковича - Короткий век любви

• Название: Короткий век любви
• Автор: Виктор Рашковича
• Жанр: Драма

Семьи Фришмен и Манчини живут в двух смежных, с общим крыльцом, абсолютно однотипных домах, отличающихся только внутренним убранством. Дружат родители, дружат дети — Франко и Алисон. Семьи ходят друг к другу в гости, часто вместе празднуют праздники, непременным участником которых является бабушка Алисон и мать Мэрилин Фришмэн — Кэрол, глава крупного благотворительного фонда.

Действие начинается с празднования Дня Благодарения и заканчивается ровно через год — тоже в День Благодарения. Но сколько событий произошло за этот год…

Ошеломлённые дети узнают о том, что родители решили в корне изменить свою жизнь: отныне отец Алисон, Марк, будет жить с мамой Фрэнка, а мать Алисон, Мэрилин, создаст семью с отцом Фрэнка — Дино.

И тогда дети решают отомстить. И им это удаётся… Но какой ценой и с какими результами?! Семьи — и старые, и новые — распались. Дома выставлены на продажу. Анна Манчини уезжает неизвестно куда и к кому. Балансируют на грани расставания Дино с Мэрилин. Кэрол переписывает наследство. Алисон и Франко горько сожалеют о содеянном, но не в силах ничего изменить; не складываются и их отношения.

Непредсказуемые повороты мастерски закрученного и в то же время весьма динамичного сюжета до самого финала держат зрителей в неослабном напряжении.

Каким будет следующий виток сюжета, какие ещё любовные перепитии последуют…

Несмотря на драматический сюжет, в пьесе масса смешных эпизодов, лирических сцен.

Неслучайно и её название — «Короткий век любви». Возможна ли любовь в наше время, достижима ли? Если да, то возможно ли её удержать? И можно ли сохранить проблемные браки?

---

Кэрол. О, боже! Только этого нам не хватало! Какой позор!

Бессильно оседает на пол.

Затемнение

Сцена 2

В доме Манчини. Марк с упоением сверлит дырки в стене, мурлыкая под нос.

Марк (разговаривая сам с собой и перебегая от одного места к другoму). Сюда… Нет, сюда. Нет, пожалуй, лучше вон туда… (Вонзается сверлом в стену.) Вот так — другое дело.

По лестнице в гостиную спускается Анна. Она в плаще, с небольшой дорожной сумкой. Заметив Марка, явно смущена.

Марк (улыбаясь). Привет, моё солнце. Ну что, готова? А я пока решил полочку для входящей почты приладить. А то вечно разбросана по всему дому. (Задерживаясь взглядом на жене.) А почему ты в плаще? И с сумкой? Мы же собирались порепетировать танго?

Анна (после паузы). Ах-да, танго. Ну конечно. А сумка… Это я на завтра приготовила. Старая одежда… (судорожно ищет слова) для Армии Спасения, чтобы налоги списать. У тебя больше ничего нет, дорогой?

Марк. Вроде нет. Хотя подожди, я нашел ещё один старый костюм.

Анна. Не надо. Не к спеху. Давай действительно станцуем танго. (Сбрасывает плащ.) Как, кстати, оно называется?

Марк. «Холодное солнце Аляски». Его рекомендовал наш учитель Эдди. Сказал, любимое танго.

Вытирает руки, берёт с полки диск, ставит в музыкальную систему. Вступает музыка; это та же мелодия, что напевал Марк, сверля дырки в стене.

Марк. Разрешите вас пригласить, мадам.

Анна (со странной улыбкой). С удовольствием, маэстро. Покажем, на что способны.

Начинают танцевать. В финале застывают в стоп-кадре.

Марк. А что, по-моему, получается. По крайней мере я начал получать удовольствие от танца. Не то, что в начале, когда буквально оттаптывал тебе ноги.

Анна. Ну, положим, я была не лучше. Топтались на месте, как два пингвина в зоопарке. Сколько мы уже взяли уроков?

Марк. Классов десять… Это, пожалуй, единственное, в чем была права моя бывшая жена. Танцы — это стихия, это — целый мир.

Анна. Давай пройдём ещё раз. Что-то я недостаточно комфортабельно чувствую себя.

Марк. Это потому, что ты не хочешь во всем следовать партнеру. Закрой глаза и следуй моим движениям. Помню, я где-то читал, танцевать танго — это танцевать ностальгию. Мужчина ведёт своим сердцем. Сердца партнеров — всегда напротив друг друга. Давай попробуем ещё раз.

Включает проигрыватель. Проходят в танце от одного края сцены до другого и обратно. В финале, когда Марк, закружив парнёршу, пытается эффектно завершить танец, пара теряет равновесие и, заскользив, падает. Музыка обрывается.

Марк (смеясь). Давно я не падал, танцуя с невестами. Однако, позвольте поблагодарить вас, мадам. Вы, как всегда, доставили мне огромное наслаждение. И как партнёp, и как женщина.

Анна. И вам спасибо, мистер Фришмен. Вы, как всегда, любезны и галантны. Скоро нас можно будет заявить на чемпионат мира среди ветеранов-любителей. Если не одно «но»…

Марк. Никаких «Но»! Хочешь что-нибудь выпить? Сок? Воду!

Анна. Пожалуй, мандариновый сок.

Марк достаёт из холодильника, разливает сок. Оба жадно, в глоток, опустошают стаканы.

Марк. Знаешь, хочу тебе признаться. Странно, так многое и так быстро изменилось. Я всегда думал, что способен любить только одну-единственную женщину — Мэрилин. И я действительно очень любил. А сейчас мне кажется, будто их никогда не было, наших 25 лет. Ничего не осталось. Она — совершенно чужой мне человек. И я люблю другую женщину. (Обнимает Анну.)

Анна (мягко выскальзывая из его объятий). Спасибо, Марк. Ты умеешь сделать женщину счастливой. Ты — сама заботливость и внимание.

Марк. Да, это, как в танго. Танго — идеальный танец для партнеров. Его можно сотворить только вдвоём. Как жизнь… Я тебя очень люблю, Анна.

Анна (после паузы). Я должна тебе сказать, Марк. Мне с тобой очень хорошо. Уютно, надежно и спокойно. Как никогда не было с Дино. Он мне отравил жизнь, выпил всю мою кровь. У меня с ним не было ни одной спокойной минуты. И не то, что он — подлец и негодяй. Нет, он работал, как вол. Заботился о нас. По-своему любил. Но счастливой меня сделать не смог. В конце я его почти ненавидела. Есть только одна проблема, Марк. (Пауза.) Похоже, я его по-прежнему люблю… Пополам с ненавистью… Плюс Алисон, да, Алисон… Я очень виновата перед тобой… Ты не сердись, просто так получилось. Но всё образуется, дай только время. Я к тебе замечательно отношусь…

Марк (совершенно потеряно). Любишь Дино? И Алисон… Что случилось с Алисон, Анна?

Анна. Не волнуйся, с ней все в порядке. Почти всё. А Дино… Наверное, он так кроваво из меня выходит. Нужно время… (Меняя тему.) Слушай, давай примем душ и пойдём в «Блю Ноут». Там сегодня наш любимый джаз-бэнд — Ларри Кристи. Идёт?

Марк (вяло). Ну что ж, пойдём, если хочешь. Мы давно собирались. Там и поговорим. (Направляясь по лестнице на второй этаж.) Я буду готов через 10 минут. (Уходит.)

Анна, ежесекундно оглядываясь на лестницу, нервно ходит взад-вперёд по дому. Потом начинает лихорадочно что-то искать в дорожной сумке. Достает сложенный трубочкой лист бумаги, вставляет в цветочную вазу на столе. Садится в кресло, обхватив голову руками. С внезапной решимостью вскакивает, надевает плащ, чёрные очки, подхватывает сумку и быстро выходит за порог двери, ведущей во двор. Звонок во входную дверь. Ещё один. По лестнице, в халате, с полотенцем на плечах, спускается Марк. Идёт открывать.

Марк. Иду. Иду. (Открывает. На пороге — Кэрол.)

Кэрол. Добрый день, Марк. Извини, что без звонка. Не хотелось это обсуждать по телефону. Надеюсь, ты мне простишь это вторжение.

Марк (приобнимая Кэрол). Конечно прощу. Вы же знаете моё отношение к вам.

Кэрол (прямо с порога). Хочу с тобой поговорить о моём «Фонде Помощи Детям — жертвам террора».

Марк (несколько озадачено). О фонде? Со мной?

Кэрол. Да, я должна тебе кое-что сказать. Как ты знаешь, мы работаем весьма активно. Многим удалось помочь. У нас — большие планы. Но я уже не в силах. И хочу тебя назначить управляющим фондом. Пожизненно! О деньгах можешь не беспокоиться. Твоя зарплата — 90 тысяч в год, на счету фонда — более 100 миллионов. Никому, кроме тебя, я не могу это доверить. Ты — единственный порядочный и честный человек, кого я знаю. Ты любишь и знаешь детей. Ты не будешь равнодушным к их бедам. И воровать не будешь.

Марк (удивлённо). А Мэрилин? А Алисон?

Кэрол. Ни одной из них я не могу это доверить. К сожалению, но не могу. Родные — они мне сейчас хуже чужих, противнее. Не хочу их видеть. Такая беда… А ты для меня всегда был, как сын. Так бывает в жизни — друзья оказываются гораздо ближе детей. По духу, по группе крови. Поэтому я переписала завещание.

Марк. Переписали завещание? Что случилось, Кэрол? Что-то экстраординарное?

Кэрол. Просто переписала и всё. Лишила их наследства, Обеих! Раз и навсегда! Решила, так будет лучше. Они меня обе разочаровали. Убили… (Меняя тему.) А где Анна?

Марк. Не знаю. Где-то наверху. Лишили наследства, обеих сразу… Невероятно. Что же они такое совершили? (Громко.) Анна, ты готова? Мы тебя ждем. То есть, я тебя жду. И Кэрол зашла… (После паузы, несколько нервно.) Анна, где ты?

Стремительно взбегает вверх по лестнице; так же стремительно сбегает вниз и начинает судорожно метаться по комнате.

Кэрол. Что? Что случилось?

Марк так же молча мечется по комнате. Замечает записку в вазе. Хватает её, разворачивает, читает. Внезапно всхлипывает.

Кэрол. Марк. Дорогой мой. Что с тобой?

Марк. Она… Она… (Безнадёжно машет рукой, протягивает Кэрол записку.)

Кэрол (читает): «Дорогой Марк! Я ухожу. Не пробуй меня искать. Есть обстоятельства, которые я не в силах преодолеть. Спасибо за всё. Извини. Будь счастлив. Анна.»

Марк (полурыдая). Что? Что она имела в виду? Какие обстоятельства?

Кэрол (обнимая Марка). Успокойся. Ну, успокойся, прошу тебя. Я уверена, это какое-то недоразумение.

Марк (рыдая в голос). Какое недоразумение, Кэрол?! И Мэрилин, и Анна. Я отдавал им всё! Мою любовь, тепло, заботу. Был им и мужем, и другом. Заботился, жил их жизнью. И что? Что в ответ? Предательство, обман, жизнь под откос. Никого нет. Только позор. Позор и пустота. Будьте вы все прокляты, прокляты! Ненавижу!!!