Гру Дале - Черт-те что, или Праздник первого зуба

• Название: Черт-те что, или Праздник первого зуба
• Автор: Гру Дале
• Издательство: Махаон
• Жанр: Сказка
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-18-001195-4 (рус.) ISBN 82-02-24063-8 (норв.)

Глубоко-глубоко под землёй жил чертёнок по имени Бамбуль. И была у него заветная мечта — спать на мягкой подушечке. Но чертям это строго-настрого запрещалось, отчего Бамбуль страшно огорчался, ведь спать на жёстком булыжнике ужасно неудобно. Но больше всего на свете хотелось Бамбулю, чтобы вместо детских молочных зубов у него наконец-то выросли настоящие чертячьи клыки — большие, кривые и острые. Каждое утро Бамбуль проверял, не расшатался ли за ночь хоть один зубик, но зубы, как назло, выпадать не торопились. И всё-таки день, когда исполнились все заветные желания Бамбуля, наконец настал. И в его честь устроили Праздник первого зуба.

Такую вот трогательную историю про забавного чертёнка сочинила известная норвежская писательница, обладательница национальной премии за лучшую детскую книгу Гру Дале. Это её первая книга, переведённая на русский язык.

---

Гру Дале Чёрт-те что, или Праздник первого зуба

Автор приносит огромную благодарность Нине Люсии за её молочный зуб, с которого и началась эта история. Большущее спасибо Кайе Линнеа за гоффлокка и его рисунки. Спасибо Брит за поддержку,

Венке за помощь и Свейну за виньетки.

Особая благодарность Симону — за то, что он Симон.

Глава 1 Бамбуль мечтает о подушке

Глубоко под землёй, в норе, дьяволёнок по имени Бамбуль беспокойно ворочался во сне, тёрся головой о шершавый, острый булыжник и жалобно стонал. Но не просыпался. Его не разбудил даже ужасный грохот, с которым большой, толстый гоффлокк упрямо протискивался в узкий лаз — поближе к пламени в самой серёдке земли. Под напором гоффлокка разломилась подошва горы, трещина пошла дальше, от этого со свода норы сорвался камень, и на Бамбуля, спавшего в неудобной позе с поджатыми ногами, посыпался песок.

Наверху, на земле, люди повернулись в кроватях на другой бок. Те, у кого сон чуткий, проснулись и стали прислушиваться. Но ничего не услышали. Всё было тихо и за окном, и в коридоре, и на кухне.

Гоффлокк забрался поглубже в лаз и уснул. Наступила тишина, и разбуженные шумом люди, пожав плечами и попив воды, снова легли спать, и им приснилось спокойное море и большие пароходы.

Спал гоффлокк, свернувшись в глубине тесного подземного лаза, спали в своих гнёздах крысы, спали барсуки в норах. Подземные тролли и ползучие злыдни, скоропуги и крикливая жуть, лихоманки и заразы, кошмары и брюзги, гномы и хюльдры, запутай и ползобрюхи, грямлокки и бряклокки, лихи и шишибяки, замороки и грымзы, шершуны и страшуны, бедокуры и бедоломы — словом, вся существующая на свете нечисть (и та, что бегает, и та, что шмыгает, и та, что только ползает на брюхе) спала крепким сном. Где-то посреди этого царства нечистой силы прикорнули и красные хвостатые черти. Они дрыхли мертвецким сном, даже не дышали почти. Ни шороха не доносилось снизу до человеческих домов, и люди спокойно спали и видели хорошие сны, устроившись на мягких перинах и подложив под головы взбитые пуховые подушки.

Стояло тихое, тёмное утро. Не слышно ни звука, все спят. Лишь изредка запляшет беззвучно пламя на бледно-красных углях, а потом утихнет. Черти-огнепалы тоже сморились и заснули. Вообще это недопустимо, хотя и не смертельно: за несколько часов пламя в их топке конечно же не потухнет.

Это было утро после Ночи Огня. Теперь вся подземная нечисть отсыпалась, и было так тихо, что люди, только что разбуженные трелями будильников, забеспокоились. Эта гнетущая тишина действовала им на нервы, и для утешения они включили радио, телевизоры и кондиционеры, а некоторые старушки вдруг принялись свистеть. Потом кто-то рассказывал, что слышал даже, как росла трава и как кровь бежала по жилам, а самые впечатлительные будто бы расслышали, как трутся друг о друга позвонки в спине.

И хорошо, что люди с ночи завели будильники. Иначе кто бы их разбудил? Обычно во сне черти так громко сопят и чешутся, что у людей уши закладывает. Черти чмокают, клацают зубами, ворочаются, сучат ногами и скребут когтями с ужасным стуком, хрустом и треском. Но сегодня вся нечисть спала беспробудным сном, и один старый-престарый чёрт даже умер во сне, забыв сделать вдох. Другие дышали, но редко и беззвучно. Никто не сопел, не храпел, не стонал, не ругался во сне. Стояла мёртвая тишина.

Только Бамбуль ворочался в каменной нише, служившей ему постелью. Голова его упёрлась в острый булыжник-подголовыш, и от боли Бамбуль скорчил во сне гримасу. Но вдруг лицо его разгладилось, он заулыбался, словно ему стало хорошо и уютно: ему приснился прекрасный сон. В этом сне все острые камни были мягче добрых бабушкиных рук, холодное было тёплым, а всё неприятное — милым и добрым. Это был удивительный сон о расчудесных подушках и удобных постелях. Но ненавистный подголовыш норовил испортить даже это удовольствие. Острый край камня впивался в сладкие мечты Бамбуля, как колючка в ногу. Бамбуль решил не поддаваться и крепче зажмурил глаза. А то откроются ненароком, а кругом камни да каменные стены. Нет уж, лучше спать.

Вы, наверно, удивляетесь, с чего бы это бес, хоть и малолетний, стал мечтать о подушках. Да дело в том, что в чёртовом подземном царстве нет ни одеял, ни подушек, ни перин, даже матрасов и тех нет. Бамбуль их никогда не видел. Но мудрейший Ибн-Кошмарыч рассказывал ему об этом удивительном приспособлении, придуманном людьми. Мудрейший спал на такой подушке, когда ещё жил на земле. Это было давно, пока люди не открыли электричество и не понатыкали на каждом шагу фонарей. Слышали бы вы, с каким восторгом Ибн-Кошмарыч расписывал эти необыкновенные подложки под голову! Если верить ему, они лёгкие, как облако, и мягкие, словно мамины объятия. Но увидеть подушку бес только во сне и может, и то если повезёт. Оттого Бамбуль и улыбался своей удаче, оттого и летал во сне, и кувыркался с подушки на подушку. Он так замечтался, что стал елозить головой по острому булыжнику, и к утру у него на затылке закровила здоровенная ссадина.

Но пока Бамбуль всё ещё летал во сне и смеялся от удовольствия. Он то и дело легко и коротко хихикал: «Хи-хи! Хо-хо! Хе-хи!» Как если бы провели палочкой по ксилофону из голых рёбер. «О-ох! Хо-хох! Хи-хи! Ха-ха!» — разносилось по подземным коридорам. Смех летал от стены к стене, подскакивал до потолка и вырывался наружу. «Ку-ку», — слышалось людям на земле. Они переглядывались и думали, что где-то далеко в горах кукует весёлая кукушка. А это всего-навсего хохотал во сне Бамбуль.

И сам в ужасе проснулся: а вдруг кто-нибудь слышал, как он гоготал? Кошмарики зелёные! Он по-собачьи несколько раз лизнул локоть, чистя язык. Прокашлялся, рыгнул, сплюнул. Вроде обошлось. А то если б старший братец Бавван услышал смех, то дразнил бы Бамбуля до следующей Ночи Огня, если не дольше. Дьяволята не смеются. Дьяволята не улыбаются. Дьяволята не плачут. Бамбуль знал правило трёх «не», да разве во сне за собой уследишь?

Бамбуль сел на своей лежанке и стал щупать свежую рану на голове. Она мокла, жгла и болела. Сон кончился, остались камни, песок, земля и мрак. Бамбуль повесил нос, опустил хвост и плечи. Потом снова осторожно ощупал голову: не набил ли он себе ещё и синяков или шишек. Затем приступил к утреннему ритуалу — стал проверять, не расшатались ли за ночь зубы.

Бабушка Злыдневна успокаивала его: говорила, что надо потерпеть, подождать, не тревожиться. Однажды он проснётся, а зуб шатается, за ним — другой, третий… А потом все они в свой черёд выпадут. И в честь его первого выпавшего зуба устроят большой праздник — Зубоночь, с танцами и деликатесами, с шумом и грохотом. А потом на месте его детских коричневых мелких зубов вырастут настоящие чертячьи зубы — большие, кривые и острые.

Но пока что дело обстояло так, что все младшие кузены и кузины Бамбуля давно свистели сквозь дырки в зубах, а его детские зубки стояли как гвоздями прибитые, и он не решался скалить их и никогда не раскрывал рта, даже чтоб пошипеть. Разговаривая, он следил, чтобы зубы не виднелись из-за губ, и очень мучился с этим, потому что нередко от усердия он прокусывал губы насквозь. Бамбуль давно стеснялся смотреть чертям в лицо и одиноко проводил время в самых дальних закоулках. Его спальная ниша была в таком тёмном углу, что темень можно было драть когтями. Он подолгу сидел там и чувствовал, что ничего в его жизни уже не поменяется: ни зубы, ни лежанка, ни чёртов подголовыш.

Бамбуль прислушался. Темно, сонно. Вязко и лениво кипит лава, в трубах гудит пар, где-то прошелестели крыльями мелкие летучие существа, кто-то большой с шумом пролез в тёмный угол. Здесь, под землёй, живут уродливые создания, такие гадкие и коварные, что боятся попадаться людям на глаза. Днём они расползаются по своим норам, а по ночам изредка, когда нет луны, вылезают на землю подышать чистым воздухом. Бамбуль знал их всех наперечёт и помнил, кого надо опасаться, а кого можно и попросить спинку почесать.

Здесь проживала вся многочисленная родня Бамбуля: мамаша Бажаба, папа Бабадур, старший брат Бавван, бабушки и дедушки, дяди и тётки, кузены и кузины и прочие черти. Бамбуль был самым маленьким в семье, если не считать новородков — новеньких, ещё спелёнутых бесят, которые рядком лежали в картонной коробке у стены и орали так, что любо-дорого послушать. Бамбуль не упускал случая повозиться с малышнёй и каждый раз, проходя мимо (как бы ни спешил), не забывал пихнуть их ногой или стегануть хвостом. В ответ они устраивали такой концерт, что люди на земле вдруг теряли терпение, раздражались и затевали ссоры.