Марина Алексеева - Ребрендинг юродивой

• Название: Ребрендинг юродивой
• Автор: Марина Алексеева
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27277-8

Настю считали юродивой все: родственники, коллеги, любовник. Не было в ней потребительского отношения к жизни, принятого сегодня за норму. И деловой хватки, и умения бороться за место под солнцем не наблюдалось… Настя это понимала, но изменить ни себя, ни окружающий мир ей не удавалось. Только копились в ней самоагрессия и обиды. Но однажды, как это часто водится, несчастье помогло…

---

И Настя покорно кивала головой:

— Заберу, конечно.

— Насть, дашь мне свой свитер? Тот, который ты связала, — голубой? Надо баб моих добить — пусть завидуют.

В Ольгином вопросе, по сути, и вопроса-то не было. Было утверждение. И отказать ей Настя не могла, хотя свитер было жалко. Она связала его пару недель назад и надевала всего один раз. А Ольга, помимо своей способности обливаться и сажать неотстирывающиеся пятна, еще и по комплекции была, мягко говоря, крупнее, и вязаные вещи растягивались на ее могучей груди так, что Настя потом смотрелась в них, как будто бы она была не девушкой из плоти и крови, а пластмассовой вешалкой в магазине.

И почему она такая? Почему не может сказать «нет»?! Все обидеть кого-то боится… Что о ней подумают… Да как же это можно отказать, Ольга же устала, отдохнуть хочет… У нее же такая работа утомительная — целый день сидеть в отделе статистики и перебирать бумажки — действительно нелегко. Надорваться можно! Особенно если вставать со стула только для того, чтобы пробежаться по ближайшим магазинам…

А про нее, Настю, почему-то никто не думает… У нее и рабочий день короткий! Лафа! От чего ей уставать-то? От двух-трех десятков стоящих на головах учеников, за каждого из которых Настя несет ответственность? Ерунда какая! Одинокая перезрелая училка! Пусть радуется, что она кому-то вообще нужна.

Что-то сегодня день не задался… Лезет всякая ерунда в голову! И зачем обо всем этом думать, если поменять хоть что-то она все равно никогда не решится? Какой смысл изводить себя? Никакого!

Настя шмыгнула носом и открыла первую тетрадь. Надежду заполнить сегодня журнал пришлось безжалостно растоптать ногами. Хватило бы сил хоть тетради проверить…

Настя хлебнула кофе и посмотрела на часы, прикидывая, сколько времени займет работа и сколько останется на сон. Получалось опять меньше шести часов. Значит, завтра во второй половине дня опять страшно захочется спать…

И бабушка с дачи возвращается…

Настя достала половинку шоколадки, которую приберегла на утро — к завтраку, — и отломила большой кусок. Посмотрела на него, посмотрела на то, что осталось, подумала немного и решила, что съест сейчас все, а позавтракает чем-нибудь другим… У нее оставалась еще целая пачка кукурузных хлопьев. Если, конечно, Стасик ее не съел… Идти и смотреть было лень… Съел — значит съел… На здоровье!

Жаль, что у нас такие холодные зимы и Светлана Федоровна не может жить в своей деревне круглый год… Стыдно, конечно, так думать о родной бабушке… Стыдно и противно… Только спать в одной комнате с Машкой тоже не очень-то хочется. Машка, конечно, прелесть, но все-таки иногда возникает нескромное желание почитать перед сном… Да и просто побыть одной — это так замечательно…

И почему, когда родилась Машка, все дружно решили, что ее кроватку нужно поставить в Настиной комнате? И почему Настя, ошарашенная напором родственников и их наглостью, не смогла сказать «нет»? Да потому, что она — рохля! Вот почему! И именно поэтому Ольга со своим Стасиком могут хоть всю ночь не спать и даже гостей принимать, именно поэтому Светлана Федоровна смотрит до утра телевизор. И что она там в три часа ночи только находит? Эротику, как пить дать! С нее станется! И именно поэтому Настя в десять часов вечера должна или, прокравшись на цыпочках мимо Машкиной кровати, тихонечко улечься и тут же уснуть, чтобы не разбудить девочку, или сидеть в гостиной и мозолить всем глаза своим присутствием и любоваться на Стасика, дефилирующего туда-сюда почему-то всегда в трусах.

Эти трусы бесили Настю до невозможности. Она смущалась, но делала вид, что ей все равно, и тихо злилась. Ей почему-то казалось, что Стасик делает это специально. Специально для нее — Насти. Чтобы подразнить и показать ей, кто в доме хозяин. Настя вообще-то и не претендовала на такое высокое звание и место свое знала — то, которое ниже плинтуса, но Стасик все же постоянно ей об этом напоминал.

А иногда Насте почему-то навязчиво казалось, что он хочет продемонстрировать ей свою неземную красоту и, может быть, даже соблазнить. Чем? Чем соблазнить? Обтянутыми тонким трикотажем прелестями? Или голыми волосатыми ногами? При одной мысли обо всем этом Настю начинало тошнить. Лучше уж она будет думать, что Стасик пытается ее унизить, чем соблазнить…

А еще в гостиной, помимо дефилирующего в неглиже с непонятными намерениями Стасика, постоянно ошивалась болтливая и жутко приставучая с душещипательными разговорами Ольга. А что ей еще, спрашивается, делать? Читать ей просто не хватало терпения. Ничего, кроме подписей под фотографиями знаменитостей в глянцевых журналах, осилить Ольга не могла. Убираться и готовить она избегала под любым предлогом. Играть и гулять с Машкой — вообще дело не царское, сама пусть развлекается, не маленькая! Получалось, что заняться Ольге, кроме просмотра телесериалов и бесконечных ток-шоу, совершенно нечем. Вот и приходится развлекаться, общаясь с непутевой сестрой… Ольга примерно раз в неделю дотошно интересовалась у Насти, когда же та выйдет замуж, и заверяла ее, что скоро будет совсем поздно и Настя, сто процентов, останется старой девой, правда, без котенка, потому что у Стасика аллергия и кота заводить они не будут.

Слышать этого Настя больше не могла, как и воспитательных монологов Светланы Федоровны, как правило, на одни и те же темы — что она в Настины годы уже такими делами ворочала и замужем два раза побывала, и один любовник у нее в санэпидемстанции начальником служил, а другой был самым настоящим генералом, и форма на нем сидела так чудно… И жизнь у Светланы Федоровны не прошла зря. Вот! А у Насти что, получается — зря? Настя смотрела на выжившую из ума бабушку и почему-то совершенно не хотела, чтобы ее жизнь прошла так же, ну, то есть не зря… И любовник из санэпидемстанции ей был ну совсем не нужен. Даже даром! Так что пусть уж жизнь проходит зря! Это же ее, Настина, жизнь, в конце концов, как хочет, так и живет! Хочет — зря! Хочет — не зря! Зачем ей об этом каждый день говорить? Она что, маленькая?

В общем, что тут понапрасну рассуждать? Просто через пару дней нужно перетащить свои пожитки из комнаты бабушки и переселиться к Машке…

Настя посмотрела в окно. Там уже стемнело и ничего нового не появилось. Все то же самое, что и вчера. Тусклый фонарь, отражающийся неровными бликами в луже, и коренастый, заматеревший от времени ветвистый тополь, который Настя помнила еще с детства и с которым даже разговаривала, когда ее оставляли одну дома, и Насте тогда становилось не так одиноко и даже казалось, что тополь внимательно ее слушает и по-доброму, снисходительно улыбается с высоты своего роста и возраста, ободряюще шурша листьями. И Настя тоже улыбалась тополю в ответ, и ей тоже казалось, что она не одна, а с настоящим, понимающим другом…

Все было то же самое, и тополь на месте, и фонарь, ничего не изменилось… Да и что там может измениться, в окне? Ничего! Как и в Настиной жизни… Ничего никогда не изменится… Но Настя все равно поглядела. Она любила вот так просто смотреть в окно и думать ни о чем… Улыбаться своему старому другу и следить за тем, как колышутся от ветра его ветки. А может, не от ветра, а оттого, что тополь хочет ей сказать что-то важное?

Да, наверное, именно поэтому…

Настя поставила последнюю на сегодня тройку и закрыла последнюю на сегодня тетрадку. Сколько еще троек и тетрадок будет на ее веку? А будет еще что-то? Вряд ли… Так и пройдет жизнь… Хотя… Может, это и не плохо? Вот Ольге Настя совсем не завидовала. Зачем выходить замуж, чтобы каждый день орать на мужа, называть его тряпкой и сволочью, а потом прикладывать лед к шишкам и синякам, которыми обидевшийся на такое обращение супруг щедро Ольгу награждал?

Лучше уж вообще никакого мужа, чем такой, как Стасик, подумала Настя. Хорошо, что сегодня она одна дома и Стасика нет. Хорошо, что никто не ходит мимо нее в обтягивающих толстую задницу розовых трусах и не смотрит презрительно, как на ненужную, мешающуюся под ногами вещь… Хорошо, что сегодня она все еще будет спать в комнате Светланы Федоровны…

— Анастасия Сергеевна, а сегодня дополнительные по русскому будут? — спросил Исмаил, с надеждой глядя на Настю своими огромными и черными как смоль глазищами.

Настя улыбнулась. Как же маленькому смуглому мальчишке не хотелось оставаться после уроков для того, чтобы заниматься каким-то там дополнительным русским. У него и так хорошо все. Зачем заниматься, когда можно в футбол поиграть или просто с друзьями по улицам послоняться? Это же намного приятнее противного русского, который никак не хотел укладываться в его черноволосой голове.

— Будет, Исмаил, обязательно будет, — развеяла в пух и прах детские надежды Настя.

А кому сейчас легко? Ей тоже совершенно не хочется вдалбливать склонения и спряжения в забитые всем, чем угодно, только не желанием обучаться, легкомысленные головки… Но куда от этого деться? Будет вдалбливать. И вдолбит так, что ее класс обязательно займет первое место в соревнованиях по успеваемости между параллелями.