Геннадий Киселев - Кулисы, или Посторонним вход разрешен!

• Название: Кулисы, или Посторонним вход разрешен!
• Автор: Геннадий Киселев
• Жанр: Детская проза
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-98862-056-3

Автор предоставляет читателям уникальную возможность — увидеть, как рождается магия театра. Сам он эту магию почувствовал еще ребенком. Первое выступление — пение дуэтом с младшим братишкой, первый школьный спектакль… А вот Сережа Метёлкин, герой повести, попадает за кулисы настоящего театра. Так, постепенно, мальчик «заболевает» театром и понимает, что «искусство требует жертв», но взамен приносит подлинное счастье.

Повесть написана с мягким юмором и подкупающей искренностью, в лучших традициях русской литературы для детей.

---

— И не ходите, — вдруг сердито сказал он. — Это как зараза какая-то. Думал, выступлю разок для удовольствия, в кино бесплатно схожу. И все. А что получилось? Я тут и зимние и весенние каникулы проплясал. И кино не надо было. Каждого выступления жду. «Самовыражаюсь», — передразнил он Бориса Ефремовича. — Лучше б в танцевальный записался.

На следующий день Петька категорически отказался идти в детский сад. Он заявил, что будет ходить со мной в парк. Мама с папой переглянулись, и папа сказал: — Пусть пока погуляет, скоро забирать. Через два дня все выяснится…

Петька страшно обрадовался, и мы помчались в кинотеатр. По дороге я удивлялся, почему они так легко разрешили не ходить Петьке в сад? Что должно было скоро выясниться? Но как только мы оказались около кинотеатра, я сразу про все забыл. Мне хотелось только одного: выступать. Удостоверения мы контролеру протянули одновременно. Обидно, но он даже не взглянул на них, а только насмешливо сказал:

— Проходите, артисты…

Когда мы с Петькой шествовали по фойе, мне показалось, артисты смотрели на нас из своих рамочек гораздо приветливее, чем вчера. А через два дня маме на работу позвонила тетя Паша.

— Евгения, — жемчужные шары в ее ушах раскачивались, наверное, от удовольствия, — ты сейчас ахнешь. Я твоих-то ругала, а они не зря выли, значит. Прихожу я на утренний сеанс в кино, а перед началом концерт показывают. Я вглядеться-то не успела, а тут объявляют: «Братья Метёлкины». Ослышалась, думаю, а они, родненькие, вышли, встали рядом друг с другом, да как затянули про дороги… Жалостливо так. Меня даже слеза прошибла.

— В каком кинотеатре вы их видели? — мама стиснула похолодевшими пальцами телефонную трубку.

— В «Ударнике», Евгения, в «Ударнике», — пропела тетя Паша.

Папу я увидел сразу Он стоял под фотографией белозубо улыбающегося артиста Николая Крючкова и с интересом смотрел на сцену. Мне показалось, что своим взглядом он говорит нам: «Ну, братья Метёлкины, покажите, на что вы способны!»

Мы показали. А папа хлопал нам громче всех. В комнату мы вошли втроем. Толик сразу грустно улыбнулся и понимающе кивнул нам. У меня сжалось сердце, и я опустил глаза.

— Борис Ефремович, вы? Здравствуйте, вот это встреча! — Неожиданно папа кинулся к нему, и они обнялись.

Мы все так и вытаращились на них.

— Коленька, Коленька, — растерялся Борис Ефремович и все хлопал папу по спине, — жив я, жив я, как видишь. Ничего мне не делается…

— Петька, Серёжа, — папа подтащил нас к Борису Ефремовичу. — Это мой учитель. Я у него в ансамбле баянистов в молодости занимался. Мы пятнадцать лет не виделись.

— А я сразу догадался, Коленька, что это твои ребятишки. Особенно старший. В нем определенно какая-то искорка есть. Его на зрителя тянет. Ты у меня неплохо на баяне играл, но искорки в тебе не было. Ты уж прости, стар я врать. А в старшеньком она есть.

— Борис Ефремович, вам ли у меня прощения просить? Вот вам телефон, — папа быстренько написал на листочке и протянул его Борису Ефремовичу. — На заводе вас помнят и с радостью пригласят на работу… Ну, хотя бы руководителем агитбригады.

— Стар я в руководителях ходить, — остановил папу Борис Ефремович. — За телефончик спасибо, я тоже завод частенько вспоминаю. Только уж как-нибудь здесь… Ребят ты, конечно, заберешь?

— Серёже в лагерь… У Петьки сад. Вы уж извините, Борис Ефремович, заберу.

— Возьмите, пожалуйста, — вздохнув, я протянул Борису Ефремовичу наши пропуска.

— Оставьте себе, — сказал Борис Ефремович, — будете с Петькой в кино на правах ветеранов культурного фронта бесплатно ходить.

Этим же вечером после ужина папа достал баян и долго-долго играл наши любимые песни. А потом мы с Петькой спели «По военной дороге», да так громко, что тете Паше за стеной наверняка было слышно. А перед самым сном я почему-то вспомнил слова о том, что через два дня всё должно выясниться. С этими мыслями я и уснул.

История третья Загадочный воздух

А на следующий день выяснилось — у папы с мамой совпал отпуск. Срочно был созван семейный совет, на который пригласили и нас с Петькой. Слово взял папа.

— Совпадение отпуска в июне бывает раз в сто лет. Это событие просто необходимо отметить чем-нибудь запоминающимся. Я предлагаю совершить совместную поездку на море, — папа вопросительно посмотрел на маму.

Они всегда так поступают. Я-то знаю, они обо всем договариваются заранее. Но на семейном совете последнее слово должно принадлежать маме. Мама подняла за поездку обе руки.

— Решено и подписано, едем на море! — ликующим тоном закончил свое выступление папа.

— На море! Ура! — это закричали мы с Петькой. Но я рано обрадовался.

— Серёжа, — мама вздохнула и виновато посмотрела на меня, — к сожалению, в совместную поездку можем отправиться только мы с папой и Петькой. Тебе придется поехать в пионерский лагерь. Я понимаю, как неприятно все это сейчас слушать, но ничего не поделаешь. Так сложились обстоятельства.

— Вы меня наказываете за то, что я без спроса ходил в «Ударник»? — голос мой задрожал от неожиданности.

— Ну что ты, — мягко сказал папа. — Мама сказала правду, так сложились обстоятельства. Но если тебе наша поездка будет не по душе, ты сможешь наложить на нее вето, и мы никуда не поедем.

— Николай… — мама покачала головой.

— Он парень грамотный, — возразил ей папа, — а если про вето еще не проходил, попробую объяснить: накладывать вето — означает иметь право запрещать другим людям совершать те или иные поступки, если тебе эти поступки не по нраву…

Я сразу загордился. Произнесу сейчас это слово, и они никуда не поедут. Только мама почему-то истолковала мою гордость совсем по-другому.

— Чего набычился? — она легонько взъерошила мне волосы на затылке. — У папы в этом году практически не было выходных дней. А сколько лет он по-человечески не отдыхал, даже представить себе трудно.

— А Петька? — буркнул я. — Он тоже много лет по-человечески не отдыхал? — А я без тебя не поеду, — заявил мой младший брат.

— Этого еще не хватало! — всплеснула мама руками. — Не поедет он! Как миленький поедешь. Что это за круговая порука такая? Тебе в этом году идти в школу в первый класс.

Южное солнце и морской воздух твоему организму просто необходимы.

— Серёжкиному тоже, — упорствовал Петька.

Он оказался более верным другом, чем я.

— Кто же с этим спорит? — с досадой сказала мама. — Но мы не можем тебя отправить в пионерский лагерь вместе с Серёжей. Ты еще мал. А взять вас двоих у нас просто нет никакой возможности. Ты и так будешь проживать там с нами почти на нелегальном положении. Спроси об этом Серёжу, ведь он уже был с нами на море.

— Когда? — изумился я.

— Мы брали тебя с собой, когда ты был в Петькином возрасте. Вспомни, пожалуйста, сколько ты вместе с нами натерпелся мучений?

Я честно пытался припомнить подробности той давней поездки, но сколько ни старался, не смог.

— Не мучайся, — сказал мне папа и укоризненно посмотрел на маму. — В то время он был младше теперешнего Петьки на целых четыре года.

— Возможно, так оно и было, — нервно сказала мама. — Но сейчас разговор идет совсем о другом. Решай, Серёжа, — обратилась она ко мне, — либо ты соглашаешься, и мы едем, либо папа сегодня же отказывается от путевок, которые ему предлагают в завкоме.

Я опустил голову. Легко сказать: «Решай». Если бы я предложил маме такое… Впрочем, мама бы нас, конечно, отпустила… Мне только обидно, что по воскресеньям в лагерь ко всем будут приезжать родные, а ко мне нет…

И тут слово взял папа:

— Принять такое решение самостоятельно ребенку не по силам. Ему между чувством и долгом не разорваться. У меня есть иное предложение.

— Какое? — загорелся я, и южное солнце засияло над моей головой.

— Не торопись, — папа почесал подбородок, — на первый взгляд оно мало чем отличается от предыдущего, но на второй… — и он достал из кармана конверт. — Вот письмо от твоей бабушки. Она приглашает нас провести отпуск у нее в Светлогорске….

— Она ж на гастроли уехала, — не очень вежливо перебил я папу.

— Гастроли отменили, — с радостью воскликнул папа и сам устыдился своей радости. — Они весь июнь будут работать дома. Я ведь хотел свой отпуск провести у нее. Но теперь к бабушке предлагаю ехать тебе одному.

— Одному?! — тревожно воскликнула мама, как будто папа посылает меня на Северный полюс.

— Одному, — подтвердил папа, — вдвоем с Петькой они просто уморят старушку. Ей все-таки шестьдесят. А тут Серёжа побывает в Светлогорске, заведет себе новых друзей, посмотрит спектакли бабушкиного театра. Человек он взрослый, самостоятельный. Думаю, краснеть за него не придется. Тем более бабушка по нему очень соскучилась. Что ты скажешь на это, Серёжа?