Татьяна Булатова - Три женщины одного мужчины

• Название: Три женщины одного мужчины
• Автор: Татьяна Булатова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-699-82270-6

«Муж и жена – одна сатана» – гласит народная мудрость. Евгений Вильский был уверен, что проживет со своей Женькой всю жизнь – ведь и зовут их одинаково, и друзья у них общие, и дети – замечательные. Но есть еще одна мудрость: «Жизнь прожить – не поле перейти». И смысл этих слов Вильский постиг, когда понял, что не бывает только белого и только черного, только правильного и только неправильного. И половина – это необязательно одна вторая, вопреки законам математики и логики…

---

– Это что? – печально поинтересовался Швейцер, застегивая брюки.

– Импотенция, если угодно…

– Это лечится?

– По-разному, – ушел от ответа доктор. – Практика показывает, что в большинстве случаев эта дисфункция носит характер не органический, а психогенный. Поэтому специалисты утверждают: «Лечить нужно голову». Вот скажи мне, Николай, ты испытываешь влечение к молоденьким девушкам?

Николай Робертович Швейцер отрицательно покачал головой.

– И как давно?

– Точно не помню, но мне кажется последние полгода.

– А что происходит в эти последние полгода в твоей постели?

– Ничего, – развел руками Николай Робертович. – Тамара говорит…

– Что может сказать Тамара, я примерно представляю, – оборвал его доктор. – А что чувствуешь ты?

– Понимаешь ли, – замялся Швейцер: разговор о столь тонких материях был для него мучителен. – Я как раз ничего не чувствую. Я словно проваливаюсь в какую-то пустоту у нее там, внутри.

– Надо поменять позу, – посоветовал доктор.

– Тамара не хочет. Говорит, что «на зеркало неча пенять, коли рожа крива», – с горечью процитировал Николай Робертович и вспомнил все обидные замечания жены в свой адрес.

– А что она имела в виду? – уточнил доктор.

– Мне неловко об этом говорить, – замялся Швейцер.

– Не вижу в этом ничего постыдного, – как мог, успокоил его врач, – в этом смысле мы все люди, и ничто человеческое нам не чуждо…

Николай Робертович собрался с силами и выдавил:

– Моя жена уверена, что причина – во мне: и размер не тот, и упругость не та. Спасибо, ни с кем не сравнивает. Хотя, может, и сравнивает, просто хватает ума не произносить это вслух. Тамара уверена, что мы не подходим друг другу. Она все время пугает меня тем, что ни одна женщина добровольно не ляжет в кровать с таким ничтожеством, как я.

– А ты пробовал? – Доктор исподлобья взглянул на пациента.

– Пробовал, – вздохнул Швейцер.

– И что? Снова вхолостую?

Николай Робертович молча кивнул головой.

– А женщина, с которой ты это пробовал, тебе нравилась?

– Да не особо… Так, по случаю…

– Знаешь что, дорогой Николай, «по случаю» ты можешь ложиться в кровать исключительно с Тамарой Прокофьевной, а с другими женщинами необходимо ложиться по любви.

– Рекомендуешь? – горько усмехнулся Швейцер.

– Причем настоятельно. Поезжай-ка ты, милый человек, на курорт. Давно не был на курорте?

– Давно.

– Вот и плохо. Только на курорте над тобой перестанет витать призрак строгой Тамары Прокофьевны, а женщины будут приглашать тебя в номер, не зная, чей ты муж.

– Но это неловко, – засмущался Николай Робертович.

– Неужели? – лукаво изумился доктор и похлопал старого товарища по плечу. – Коля, поверь мне, импотенция у мужчин не там, где они думают, импотенция – в голове. Приобщись к народной мудрости, а не к пилюлям провизора, которые я могу, разумеется, выписать тебе в избытке. «Седина в бороду, бес в ребро» – помнишь?

Николай Робертович снова кивнул.

– Тогда нужно пробовать. И обязательно чтобы женщина нравилась…

– Но у меня дочь, – попытался избежать соблазна Швейцер.

– И что? Дочь – это не венерическое заболевание, которое боятся передать партнеру. Рано или поздно твоя дочь выйдет замуж и станет приезжать в Долинск только по праздникам. И поверь, куда больше ее будет интересовать собственная семья, а не половая жизнь родителей.

Тогда Николай Робертович вышел из районной поликлиники окрыленный: мир искрился перед ним всеми цветами радуги, даже Тамара Прокофьевна казалась менее строгой и язвительной, чем обычно.

– Томочка, – взмолился он к вечеру. – Мне кажется, что нужно взять отпуск.

– Кому? – потребовала прояснить ситуацию жена. – Мне?

– Почему тебе? – растерялся Николай Робертович, рассчитывавший на другой ответ. – Мне.

– Тебе? – изумилась Тамара Прокофьевна и тут же заподозрила какой-то тайный умысел в словах мужа. – Зачем?

– Я сегодня был у доктора, – объяснил Швейцер. – У меня плохая кардиограмма. Доктор рекомендует Кисловодск. Говорит, лучше предупредить, чем допустить. Что ты думаешь?

– Мне все равно, – неожиданно легко отпустила супруга на отдых Тамара Прокофьевна.

– Так я еду?

– Как хочешь, – пожала плечами жена и сама выхлопотала супругу дефицитную путевку по линии Облздравотдела.

Из санатория Николай Робертович вернулся счастливый, постройневший и гладко выбритый. Совет знакомого уролога пришелся как нельзя кстати: главный бухгалтер ГЭС влюбился. Пассия его была из простых: сестра, отпускавшая нарзанные ванны. Внешне она чем-то напоминала ему собственную дочь: такая же пышнотелая, невысокого роста, веселая и жизнерадостная, как солнечный зайчик. Даже имя у нее было ласковое – Алеся.

– Не «О», а «А», – подчеркнула девушка, похожая на белочку, которых Николай Робертович кормил с руки, прогуливаясь по темно-розовым терренкурам.

– Надо же! – удивился Швейцер. – А у Куприна – Олеся.

– У меня «А», – строго повторила она и сделала пометку в курортной книжке Николай Робертовича.

– Вы так похожи на мою дочку, – поделился очарованный юностью Швейцер и улегся в «шаляпинскую» ванну, явно не подходящую ему по размерам.

– Подождите, – улыбнулась ему «белочка», – я вам сейчас под ноги палочку поставлю, чтобы не ерзали.

Дальше все произошло само собой: прогулки при луне, поездка на водопады, экскурсия на «Большое седло», ужин в привокзальном ресторане и, наконец, то самое, чего Николай Робертович так боялся у себя в Долинске и чего так жаждал здесь, в Кисловодске.

«Никакого фиаско!» – ликовал Швейцер, лежа в объятиях ласковой «белочки», и думал о полном излечении.

– Умница моя, – нежно целовал он светлый пушок Алесиной губки, а потом и все ее беличье личико. – Лапочка. Я приеду. Вот только съезжу домой, объяснюсь с женой и приеду.

– А как же работа? – глотала слезы Алеся в предвкушении скорого отъезда Николая Робертовича.

– А что мне работа?! – садился в кровати Швейцер и пожирал взглядом доставшееся ему богатство. – Вот моя работа, – шептал он возлюбленной и набрасывался на нее с юношеской страстью.

– Николай Робертович, – не особо настойчиво останавливала его «белочка» и подкладывала под попку подушку.

– Что – Николай Робертович? – как пьяный повторял «белочкины» слова Швейцер и устраивался поудобнее.

Алеся провожала Швейцера из Кисловодска как жена, держа под руку и плотно прижимаясь к любимому. Не по годам мудрая, не говорила ни слова. И только время от времени разворачивала к себе Николая Робертовича и с мольбой смотрела ему в глаза. «Приедешь?» – отправляла она ему самый главный вопрос всей жизни. «Приеду!» – мысленно телеграфировал ей Швейцер. «Когда?» – хлопала Алеся влажными от нечаянно навернувшихся слез ресницами. «Скоро», – обещал Николай Робертович и молился, чтобы поезд опоздал или чтобы пути завалило камнями.

Но поезд пришел вовремя. И стоял ровно пять минут. И всю дорогу Швейцер пролежал, отвернувшись от соседей по купе, на своей полке, в мельчайших деталях вспоминая каждый изгиб Алесиного молодого тела. И воспоминания возбуждали его так сильно, что Николай Робертович всерьез подумывал, а не сойти ли ему на ближайшей станции и не вернуться ли обратно в Кисловодск.

«Так и надо было сделать!» – корил впоследствии себя Швейцер, проклиная за нерешительность, но неожиданная реакция жены сделала свое дело.

– Ты испортил мне всю жизнь! – разрыдалась Тамара Прокофьевна, услышав историю курортного романа. – Всю жизнь! А теперь тебя потянуло на приключения?

– Это не приключения, – оправдывался Николай Робертович, пытаясь сохранить самообладание. – Это любовь.

– Какая любовь? – не верила своим ушам Тамара Швейцер. – Какая у тебя может быть любовь, когда ты полный импотент и полное ничтожество в постели? Кому ты веришь? Продажной девке, на которой клейма негде ставить? Курортной проститутке? Да она тебе скажет все, что угодно, лишь бы вытянуть из тебя как можно больше! Сколько ты ей платил?

Николай Робертович не считал нужным даже оправдываться. Он терпеливо ждал, когда истерика жены пойдет на убыль, и думал о своем: о том, как он вернется к Алесе и как они будут счастливы до конца его дней.

– Мразь! – бушевала Тамара Прокофьевна. – Я поеду в Кисловодск! Я найду на нее управу.

– А зачем? – тихо поинтересовался Швейцер и посмотрел на жену. – Ты все равно ничего не изменишь. Я люблю эту женщину и хочу быть с ней рядом. И буду с ней рядом, чего бы мне это ни стоило.

Услышав это, Тамара Прокофьевна схватилась как утопающий за соломинку.

– Я все расскажу Жене.

– Ты имеешь полное на это право. Но прежде, чем ты это сделаешь, я поеду в Верейск и сам расскажу своей дочери об этом.