Александр Соловьёв - Мятежник Хомофара

• Название: Мятежник Хомофара
• Автор: Александр Соловьёв
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2013

Представьте, что в ваше сознание стучится кто-то с другого конца Вселенной, чтобы передать весточку. Ваша первая мысль? Ясное дело — «Спятил!» И пошло сознание гулять по уровням с чердака до самого подвала: нырнуло в подсознание и глубины архетипа, одновременно устремляясь в густонаселённые космические дали. Тело только помеха, без него мы куда свободнее.

Свободнее ли? Темница-то не вовне, она внутри каждого из нас. Чтобы быть свободным, нужно видеть дальше собственного носа, а это ох как трудно, когда ты являешься частью системы, её винтиком; а чтобы быть счастливым, говоря словами Станислава Лема, «человеку не нужны космические дали, человеку нужен человек».

Герой романа Вадим Расин проходит сквозь слои пространства и тонкие миры и попадает в Мегафар, внутреннюю Вселенную, населённую сверхразумными и сверхсильными существами. И вот здесь начинаются настоящие приключения…

---

Шеф стремился изолировать Вадима, и он добился своего. Но почему он так поступил? Ведь Расин не собирался соперничать с заведующим в сфере услуг по ампутации выростов. Какие цели преследует шеф? Кто он такой? Как и когда попал в этот странный бизнес?

Уже дважды Вадим слышал о контрактах. Правда в том, что ему самому никто не предлагал заключить контракт. Он знает, что он не проводник и не адепт строгого пути, или как их там называют. А кто же он тогда?

Куда идет его трудный путь? Что там, в самом центре источника, откуда исходят лучи? Добирался ли туда хоть один человек?

И что будет с ним, если он не сможет сбежать из этой палаты?

Впору креститься, только руки связаны.

Схема мироустройства, которую он себе вообразил — многослойные миры, лучи, проекции — почему-то казалась правдоподобной. Разум отчаянно стремился к определенности, но все было зыбко… Он вспомнил безжизненные глаза Портного и Сереги. Что случилось с этими людьми? Тут, в Подсознании, они всего лишь зомби, слепцы. Какой жуткий болезненный сон — погружаться вглубь мира и находить там не разгадку тайн человечества, а его звериное начало…

Расин опять уставился на плафон. Стал представлять, будто проваливается, падает в этот белый матовый круг. На миг даже ощутил головокружение от полета. Но вдруг понял, что тешит себя иллюзией. Вадим закрыл глаза, а когда открыл их вновь, увидел, что из-за стекла за ним наблюдает Гаерский.

Чтобы сохранить рассудок, надо непрерывно менять точку зрения.

Необходимо включить память и вспомнить все, что может быть полезным.

Пару недель назад он ехал в метро от Берестейской до Дарницы. В руках была мятая брошюрка с описанием восточной методики бамбукового дыхания: он нашел её на сидении.

Суть метода в том, что короткие прерывистые выдохи улучшают концентрацию и способствуют выталкиванию созерцающего в глубины существования.

Вадим зажмурился.

«И даже если тебя свяжут… ты вырвешься…»

Галах должен был сказать больше. Этот проклятый сон стал затягиваться. Но ведь он даже ущипнуть себя не может…

Очень медленный, осознанный вдох.

Небольшая пауза — и:

— Фух! Фух! Фух! Фух!..

Получилось одиннадцать коротких выдохов.

Прочь из этого сумрачного закоулка мироздания…

Снова вдох…

Мешала боль: во время падения он ушиб правое плечо. Теперь оно начинало неметь, но нельзя было изменить положение. Вадим лишь слегка пошевелился.

— Фух! Фух! Фух!..

Еще один вдох. Ритмичные сокращения диафрагмы. Пусть перед внутренними глазами откроются врата. Он должен стать проводником собственного сознания.

Вдох.

Пауза.

— Фух! Фух!..

Он попытался вложить в дыхания всю злость. Голова начала куда-то проваливаться…

А затем к горлу подступила тошнота, и он ощутил на себе пристальный взгляд, жгущий, как пламя.

Расин открыл глаза. Теперь Гаерский стоял прямо перед ним.

На его покатых плечах мятый халат — когда-то белый, теперь серовато-грязный — смотрелся нелепо. Вид у Гаерского был ещё более несимпатичный, чем в первую встречу. Распухшую переносицу скрывали два куска пластыря. Рукава неряшливо засучены; оголены бугристые предплечья; длинные засаленные волосы на концах спутаны в сосульки; на лице застыла гримаса восторга.

— Здравствуйте, Вадим Борисович! Ну, теперь-то будем часто видеться! Я здесь работаю санитаром!

Расин не услышал в его голосе злости. Напротив, Гаерский наслаждался моментом. Обнажив редкие желтые зубы, он широко улыбался.

— Зовите меня Эдиком, — радостно проговорил санитар Гаерский. — Так же, как вашего друга. Это будет способствовать установлению нашего с вами взаимного доверия.

Проверив ремни, он откинул простынь, и, присмотревшись, сказал:

— Утка пуста. Прекрасно! А теперь, — он вновь накинул простынь, — теперь мы с вами будем ужинать.

Он обернулся и взял со столика на колесах глубокую алюминиевую миску, наполненную едой, и достал из кармана ложку.

— Мне нужен телефон, — сказал Вадим. — Я хочу позвонить.

— Зовите меня Эдиком, — напомнил Гаерский.

— Мне нужен телефон, Эдик, — повторил Вадим.

Громила поставив миску на маленькую металлическую полочку, улыбнулся.

— Вначале вы должны покушать, — сказал он. — Остальное потом.

В этой многофункциональной кровати все было продумано до мелочей.

Гаерский протянул руки и, загремев металлом, водрузил Расину на голову тяжелый и жесткий колпак. Вадим почувствовал, как на подбородке затягивается кожаный ремешок. Голова зафиксировалась.

— Так надежнее, — сказал Гаерский. — Не слишком ли жмет?

В эту минуту Вадим думал только о том, что измерение, в котором он находится, только отчасти материально.

Можно ли с уверенностью утверждать, что все эти физические ощущения — настоящие?..

Санитар взял в руки миску с ложкой, зачерпнул киселеобразной жижи и поднес к лицу Расина. Резкий неприятный запах ударил в нос.

А потом начался кошмар.

Громила ухмыльнулся и изо всех сил воткнул ложку между сомкнутых губ. Взвыв от боли, Расин на миг приоткрыл рот. Ложка проникла внутрь, стала проворно вворачиваться, раздирая десны. Зловонная жижа потекла по щекам.

Язык отчаянно задвигался, пытаясь вытолкнуть ложку обратно, но не смог.

— Ну что ж вы не кушаете?..

Гаерский вновь зачерпнул из миски и повторил принудительное кормление. Ложка стала ребром, приоткрыв рот. Кожаный ремешок шлема больно врезался в подбородок. Гаерский поднес миску ко рту Вадима и, накренив ее, стал вливать содержимое в образовавшуюся щель.

Жидкость наполняла носоглотку, попадала в горло. Расин попытался крикнуть, но поперхнулся.

Санитар приблизил возбужденное лицо и на несколько мгновений замер, зачарованно любуясь зрелищем.

Отвратительный вкус проник в пищевод, затем в желудок, стал распространяться по всему телу.

Вадим зажмурился.

Концентрация… Бамбуковое дыхание… Серия коротких выдохов…

— Ых… кхых… хых…

С каждым выдохом изо рта вылетает небольшой фонтанчик кроваво-болотных брызг.

— Напрасно вы так, Вадим Борисович. Ведете себя так, будто вины своей не осознаете.

Тяжелый удар в челюсть погрузил Расина в сумерки, но он тут же пришел в себя.

Гаерский продолжал кормить. Вадим начал захлебываться. Его тело побагровело от напряжения и асфиксии, мышцы вздыбились. Изнемогая, он стал издавать глухие прерывистые стоны.

С хрустом раскрошился зуб, сильно повредив десну. Кровь потекла в горло и, встретившись с судорожным дыханием, заклокотала.

И вдруг связь с реальностью оборвалась.

— Ну, как поживает наш дорогой Вадим Борисович?

Расин расклеил слипшиеся от тяжелого наркотического сна веки, пошевелил языком. Все зубы были на месте.

Приснившийся вкус ещё тлел на языке и не хотел уходить. Постель была насквозь пропитана потом. Запястья ныли. Он по-прежнему распят на функциональной кровати. Все также давила утка. Но никаких следов, указывавших на присутствие Гаерского, не было.

— О! Вижу, вам уже лучше…

Петр Хван был до чрезвычайности похож на старшего брата, несмотря на семилетнюю разницу в возрасте.

Он наклонился к Расину, внимательно всмотрелся в зрачки.

— Почему вы меня здесь держите? — прошипел Вадим.

Хван прищурился, провел пальцем по мокрому лбу Расина.

— Как вы знаете, я не являюсь последователем ни Бехтерева, ни Павлова, ни Фрейда, — сказал он, медленно выпрямляясь. — Мои методы кардинально отличаются от всех ныне существующих. И мое учение станет фундаментом будущей психиатрии. Знайте: никто, кроме меня, не сможет определить, что же, все-таки с вами произошло.

— Вы пытаетесь дешево завоевать авторитет. Только мне вы не нужны. Я абсолютно нормален. — Вадим изо всех сил дернулся и тут же чуть не взвыл от боли. — Немедленно снимите с меня эти проклятые ремни!

— Мне жаль, но это для вашей же безопасности. — Хван развел руками. — Сейчас вы все ещё находитесь в состоянии сверхреагирования.

Он пододвинул кресло на колесиках и сел, закинув ногу на ногу.

— Милейший Вадим, ваши психофизиологические характеристики поразили меня ещё три года назад, когда я проводил экспертизу. Как ни странно, уровень вашей интуиции превосходит любые экстрасенсорные способности человека. Если верить тестам, вы не только без труда можете читать мысли других людей, но и заглядывать в их прошлое, и даже в будущее. Хотя, вполне возможно, сами за собой вы этого ещё не замечали. Не было достаточно сильных раздражителей для того, чтобы способности ваши могли в полной мере проявить себя и, тем более, развиваться дальше.

— Я ничем не отличаюсь от других людей, — зло сказал Вадим.