Сергей Трахименок - По следам Таманцева

• Название: По следам Таманцева
• Автор: Сергей Трахименок
• Жанр: О войне

---

Коловратов нехотя открыл глаза. Что-то щекотало в носу. Увидел рядом Коровина, который травинкой осторожно касался его лица.

— Начальство тебя зовёт, — сказал Коровин.

В госпитале Коловратов пробыл до июня сорок четвёртого, затем снова вернулся в часть. Всё это время он пытался разыскать или хотя бы узнать что-либо о судьбе спасённой им девчонки. Но всё было напрасно. Группой командовал новый командир, да и задачи у неё были иные.

Но в начале августа его разыскал Граббе, и он оказался в составе совсем уж крошечной группы из трёх человек. Третьим был радист Коровин, долговязый белобрысый парень, начавший войну, наверное, не более года назад.

— Выспался? — спросил Граббе.

— Угу, — буркнул Коловратов.

— Пойдёшь со мной, — сказал командир, — Лёша нас подстрахует.

«Тоже мне, страховщик», — подумал Коловратов.

Но ничего не сказал.

Они пошли к опушке леса, где была назначена встреча.

Коловратов знал свою роль. Он, громила-телохранитель, всегда должен возвышаться за спиной Граббе и таким образом играть окружение короля — грозное, неумолимое, беспощадное. Сам же король — аристократ, говорит тихо, но каждому его слову внимают при полном молчании.

Какой-то больший чин контрразведки, вручая Граббе медаль, назвал его полиглотом. Коловратов долго не мог запомнить это слово, пока не соотнёс его со словом «проглот». Оказалось, что его командир «проглотил» в своё время несколько языков, в том числе и польский.

Вообще-то награды у закордонников — вещь редкая. Дают их за большие заслуги, и чаще всего посмертно. С чем это связано, Коловратов до сих пор не может понять.

На встречу пришли двое. Без преувеличения — две их уменьшенные копии. Переговорщик — маленький, холёный, в сапогах, бриджах и некоем подобии френча. Второй едва угадывался за его спиной, но угрюмым и грозным видом старался показать своё назначение и роль. На нём была кепка, брезентовая куртка, в правой руке — «шмайссер», с каким-то шиком примотанный к предплечью кожаным ремнем. Всё это должно было, видимо, говорить о том, что он и автомат — одно целое. Но Коловратов, хотя и не учился в вузах, знает, что если человек выпячивает что-то, значит, он что — то пытается спрятать. А что может прятать эта «уменьшенная копия» Коловратова, как не собственную неуверенность?

Граббе так быстро говорит по-польски, что Коловратов не понимает, о чем идёт речь. Хотя, о чём бы она ни шла, всё было просто и ясно, как божий день. Болтаясь по лесам и выдавая себя то за жовнеров Армии Крайовой, то за некую третью силу, которая возжелала бороться с Красной Армией и Советами, они не только выявляли подозрительные группы оставшихся в тылу немцев вооружённых людей и сообщали о них руководителям операции, но и устанавливали контакты с нарождающимся бандподпольем.

Эти прощупывания, намёки, разговоры вокруг да около мог вести только Граббе. И у него никогда не было срывов. Его внутренняя аристократичность была неким знаком, который вызывал к нему доверие, помогал выглядеть своим среди чужих. Он не выглядел советским, а это первое условие не для успеха даже, а только для начала переговоров.

В разговоре Коловратов часто слышит слово «пан». Вот и сейчас:

— Цо пан хце?

Чего хочет пан Граббе, ему ясно. А чего хочет пан Коловратов, никого не интересует. А он хочет выспаться хоть раз за всю неделю. Не мешало бы попариться в баньке, потом выпить чарку водки или, на худой конец, самогонки.

Думая об этом, Коловратов как-то выпал из своей роли. Наверное, этот птичий шипящий язык его усыпил. Шевеление в кустах он заметил с опозданием и, не целясь, выстрелил. В это же мгновение что-то рвануло его за плечо, закрутило по спирали и невыносимой тяжестью прижало к земле.

Собственно, чему было удивляться. Если их подстраховывал Коровин, то и «контактёры» должны были позаботиться о своей безопасности. Коловратов застрелил страховщика переговорщиков, а Коровин, поскольку держал на мушке тех, с кем они разговаривали, положил их, но зацепил и Коловратова. Кто стрелял и попал в Граббе, было непонятно. Словно кто-то специально держал его на мушке и точно выполнил поставленную задачу.

Осень сорок четвёртого Коловратов встретил в 145 военном госпитале в Подольске. Госпиталь был энкавэдэшный. Размещался он в здании бывшей гимназии. И хотя до фронта было рукой подать, город бомбили редко и спускаться в подвал-бомбоубежище почти не приходилось.

Первое своё ранение Коловратов получил в Севастополе, откуда был эвакуирован в Сталинград. Однако долечиться окончательно ему не удалось. Начались бои за город, и Коловратов вместе с другими «недолеченными» ушёл воевать в десантно-штурмовые группы, которые действовали на танках.

— Коловратов, к начальнику госпиталя, — сказала сестра, заглянув в палату.

Коловратов, накинул халат и двинулся на второй этаж. Интуиция подсказывала ему, что не начальник госпиталя его ждёт. Только и дела начальнику до таких, как Коловратов.

В своих предчувствиях он не обманулся.

В кабинете начальника его ждал капитан в общевойсковой форме.

— Следователь Попатенко, — представился он.

Коловратов ничего не ответил, присел на краешек стула, чуть ссутулившись.

Попатенко по-своему оценил эту позу, усмехнулся, достал из портфеля лист бумаги, ручку и спросил:

— Что вы можете показать по делу о гибели группы Граббе?

— Да я уже всё рассказал в полевом госпитале, — ответил Коловратов.

— Я ознакомился с вашими показаниями, — сказал следователь, — и они меня не устроили.

Коловратов пожал плечами, насколько это позволяло раненое плечо.

— Вам не кажется, — начал следователь, — что такого рода провал не мог быть не связан с предательством?

— Предательством?

— Да, предательством одного из членов группы. Вы отбывали срок до войны? — спросил следователь.

— Да, — ответил Коловратов.

— Почему это не отмечено в вашем деле?

— Я не знал, что такое дело есть.

— За что вы отбывали срок? Только не говорите, что за хулиганство…

— Именно за него, — сказал Коловратов.

— Пусть будет так, — согласился следователь, — и в чём же оно выразилось?

— Долго рассказывать, — недружелюбно ответил Коловратов.

— А я никуда не тороплюсь, — заметил Попатенко, — и готов внимательно и терпеливо слушать…

— Подрался с командированными…

— Где?

— В Сталинске… — сказал Коловратов, вспоминая события почти пятилетней давности.

Он, хотя и работал тогда на строительстве Кузнецкого металлургического, всё-таки считался местным, так как родился и вырос в Сталинске, а всех остальных называл командированными. Стычки между молодыми людьми были не так уж редки, но на них никто не обращал внимания: подумаешь — парни подрались. Но, видимо, в тот раз начальство решило навсегда избавиться от «позорного явления прошлого» и устроило показательный процесс, под который и суждено было попасть Коловратову. Впрочем, ему всегда не везло: дерутся все, а замечают почему-то его. Наверное, в первую очередь, из-за его устрашающего вида и неумения потом, после драки, поплакаться в жилетку и покаяться. Прояснить ситуацию я хотел ещё в Беларуси. Больно уж много нестыковок выходило с этим Коловратовым. То он служит в «Смерше», а потом куда-то исчезает. То объявляется на Дальнем Востоке и участвует в войне с Японией, но за какие-то действия, граничащие с нарушением закона, был разжалован и уволен из вооруженных сил.

Впрочем, с теми, кто когда-то служил в разведке, контрразведке и спецподразделениях, всякое могло случиться. И Коловратов мог объявляться то там, то тут вовсе не по своей воле, а по приказу. Такие мысли роились в моей голове, пока поезд пробегал последний участок пути от Белогорска до конечного пункта — Благовещенска.

Разумеется, я не поехал за тридевять земель, не созвонившись с коллегами из Поярково. Однако в Поярково отделение УФСБ возглавлял новый человек, который слышал что-то о старике-смершисте, но новой информации к той, что я имел, добавить не мог. Да, собственно, зачем ему мне помогать? У него другие задачи и проблемы.

От Белогорска поезд шёл с опозданием, и в Благовещенск мы прибыли затемно. Я уже планировал было искать пристанище на вокзале, чтобы утром отправиться автобусом в Поярково, как высокий молодой парень, стоящий на перроне, вдруг обратился ко мне по имени-отчеству.

Оказалось — это водитель начальника Поярковского отделения УФСБ. Через минуту появился и сам начальник — молодой человек лет тридцати с небольшим.

Мы сели на привокзальной площади в машину и поехали в Поярково. По дороге я выяснил, что Коловратов в районе не значится. По непроверенным данным, родственники поместили его в дом престарелых в Белогорске. Но в Поярково живёт человек, который хорошо знал Коловратова, поскольку когда-то служил на заставе, рядом с которой находилась деревенька Коловратова. К герою-ветерану ему неоднократно доводилось возить корреспондентов.