Калоян Манолов - Великие химики. В 2-х томах. Т. I.

• Название: Великие химики. В 2-х томах. Т. I.
• Автор: Калоян Манолов
• Издательство: Мир
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1985

Автор книги, болгарский ученый Калоян Манолов, известен не только как специалист в области химии комплексных соединений, но и прежде всего как талантливый популяризатор и историк химических наук. Его книги «У химии свои законы» (М.: Химия, 1975), «Биография атома» (М.: Мир, 1984) переведены на русский язык.

Издание содержит ряд биографических очерков о выдающихся ученых — от Р. Глаубера (XVII в.) до ученых нашего времени. Написана живым, образным языком, содержит много ранее не известных материалов. Биографии насыщены яркими, интересными эпизодами, хорошо передающими черты характеров и главные вехи творчества героев очерков.

В т. I вошли биографии ученых XVII—XIX вв.

Предназначена для химиков, преподавателей химии и будет интересна самым широким кругам читателей.

---

Когда мальчики вышли обратно, солнце почти уже спряталось за горизонтом.

— Отец браниться будет, — тоскливо проговорил Пит. — Весь день впустую: искали, искали, а сокровище так и не нашли.

—А может, до нас сюда приходили другие люди и все унесли?

— Рыбы наловить бы что ли, так хоть как-то можно оправдаться.

— Пойдем к скале. Там, знаешь, сколько рыбы водится. Мигом наловлю тебе, а потом домой двинемся.

Прошло еще какое-то время, и вот уже довольные, с богатым уловом маленькие искатели сокровищ возвращались на ферму…

Спустились сумерки, когда Гемфри толкнул калитку и остановился на дорожке. Свет из окон бледным пятном падал на разбитый перед домом цветник. Гемфри тут же смекнул: свет в большой комнате, значит, семья уже поужинала. Отец, верно, мастерит сейчас свои деревянные поделки. Он обучился этому еще в Лондоне — надо было чем-то зарабатывать на жизнь. Потом он унаследовал ферму, поселился на ней, но любимое дело не забывал, и когда выдавалась свободная минута, он по-прежнему вырезал из мягкого дерева причудливые фигурки.

Гемфри решил проскользнуть через черный ход на кухню. Мама-то ругаться не будет. Она простит, увидев, сколько рыбы он наловил. Проходя по коридору мимо большой комнаты, Гемфри, к своему удивлению, заметил сидящего в кресле учителя Смита; он беседовал о чем-то с родителями. Мальчик прислушался.

— У вашего сына исключительные способности, мистер Дэви. В одиннадцать лет он читает любое литературное произведение так, будто перед тобой настоящий актер[301].

— Да. В пять лет от роду, господин учитель, он читал уже так гладко и быстро, что я с трудом поспевала следить за ним: сама-то ведь я не шибко сильна в грамоте, — подхватила мать.

— Вопрос не только в чтении, мистер Дэви. Он уже знает все, что мог найти в наших учебниках. Его следует отправить учиться в Пензанс. Там вы найдете хороших учителей. Мальчик он способный и наверняка преуспеет в жизни.

— Заманчивая идея, господин учитель. Мы последуем вашему совету и едем в Пензанс.

Гемфри вовсе не хотелось расставаться со скалистыми берегами Корнуолла, но решение отца было твердым. Мансарда в доме Джона Тонкина, где они остановились, показалась ему очень уютной. Здесь он будет жить совсем один, из окна можно любоваться морским прибоем, восходом и заходом солнца и… писать стихи. Природа всегда волновала его, и он выражал свои чувства в звучных сонетах.

Теперь, когда уехал отец и Гемфри один поселился в Пензапсе, он чувствовал себя совсем свободным, в его занятия никто не вмешивался. Он сам знал, что ему читать и чем заниматься.

Но внезапная смерть отца нарушила все его планы. Теперь Дэви вынужден был прекратить химические опыты, которыми он так увлекался последнее время: денег, что присылала мать, не хватало даже на еду. Его химическая лаборатория, устроенная им в большом сундуке, вот уже много дней была заперта на замок.

Прокормить пятерых детей только доходами с фермы вдова Дэви не могла и потому продала ее, переехав в Пензанс. Она открыла в городе ателье дамских шляпок, но и это не улучшило ее бедственного положения. К тому же надо было серьезно подумать о будущем Гемфри.

— Хочу с вами посоветоваться, отец, — обратилась она как-то к мистеру Тонкину. Он удочерил ее, когда она еще ребенком осталась круглой сиротой, и миссис Дэви в благодарность всегда называла его «отец». — Вы знаете, как мне нелегко сейчас.

— Да, Грейс, попытаюсь помочь тебе, чем могу.

— Не знаю, как и благодарить вас за это, но я хотела поговорить о другом. Не кажется ли вам, что пора подыскать для Гемфри какое-нибудь дело?

— Так-то оно так, но учителя считают, что у мальчика отличные способности. Мы должны попытаться помочь ему продолжить образование.

— Мне бы тоже не хотелось отрывать его от ученья. А что бы вы сказали, если б он поступил в аптеку к мистеру Джону Борлейзу?

— Хорошая мысль. У Борлейза он будет изучать не только тайны химии, но познакомится и с медициной. Мистер Борлейз очень хороший врач с большой практикой.

— Если Гем захочет, со временем он сможет поехать в Эдинбург и выучиться там на врача. Совсем неплохо для человека вроде нашего Гемфри: ведь он так любит все живое.

Гемфри несказанно обрадовался решению матери. Теперь он будет заниматься любимым делом. Наука, как магнит, притягивала его и побуждала работать в лаборатории Борлейза с полной отдачей. Мечта стать врачом привела его в стены библиотеки, где была собрана богатая литература по медицине. Среди толстых фолиантов он раскопал как-то учебник химии Лавуазье, потом «Химический словарь» Николсона[302]. Познакомившись с трудами ученых-химиков, молодой Дэви понял, что химия — его истинное призвание. Он начал исследования, далекие по сложности от первых наивных опытов, которые проводил когда-то в мансарде у мистера Тонкина. Любовь Дэви к химии вскоре стала известна не только близким в Пензансе. О ней прослышал и Томас Беддоис[303], который нуждался в хорошем химике и с этой целью посетил аптеку Борлейза.

— Я хотел бы познакомиться с Гемфри Дэви.

— Милости прошу. Он работает в маленькой лаборатории в пристройке, — ответил Борлейз и повел гостя через двор в другое здание.

— Гем, тебя тут спрашивают. Мистер Беддоис из Клифтона.

— Чем могу быть полезен?

— Я организую Пневматический институт, — сказал Беддоис. — Вам, наверное, известно, насколько эффективное действие оказывает кислород на живые организмы. Цель нашего института — изучение действия различных газов на человеческий организм. Возможно, удастся найти газы, обладающие лечебным свойством, а быть может, выявим те, что наносят вред человеку.

— Это интересно, — сказал Дэви. — Но чем я-то могу помочь в этой работе?

— Поскольку я физик, мне никак не справиться с химическими проблемами, которые неизбежны в наших исследованиях. Нужен хороший химик, который будет не только получать различные газы, но и способен проводить всевозможные эксперименты. О вас мне рассказывал некий Дэвис, оп познакомился с вашей работой год назад. По его мнению, более подходящего человека нам не найти. Я приехал с намерением пригласить вас в Клифтон. В вашем распоряжении будут хорошо оборудованные лаборатории и несколько помощников.

Они сумели быстро договориться о будущей совместной работе. Первой возложенной на Дэви задачей было изучение свойств закиси азота. По мнению американского ученого Самуэла Митчилла[304], этот газ, попадая через дыхательные органы, вызывал острое заболевание у человека. Но Дэви установил, что закись азота абсолютно безвредна для организма.

Как-то Дэви получил большое количество этого газа и оставил его в больших сосудах на полу. В лабораторию зашел Беддоис.

— Я очень доволен вашими успехами, Дэви. Вижу, что наш институт оправдывает свое назначение.

Во время разговора Беддоис неловко повернулся и задел рукой большой железный штатив, который, падая, опрокинул сосуды с закисью азота. Беддоис нагнулся и стал подбирать осколки стекла.

— Прошу вас извинить меня, — бормотал он смущенно. — Я достану вам новые сосуды. Жаль только, что труд пропал даром.

— Не беда. Еще раз проведем опыты, только и всего. Я хотел бы посмотреть, как будет действовать этот газ, если его вдыхать длительное время. Вот здесь…

Дэви не удалось продолжить свою мысль. Глаза его расширились от удивления. Доктор Беддоис, слывший очень замкнутым и сухим человеком, неожиданно воззрился на него с непонятной улыбкой.

— Гэмфри, вы большой шутник. Как вы могли поставить железный штатив рядом со склянками. Ну как же громко они зазвенели! — И он разразился смехом на всю лабораторию.

— Действительно, веселая история, — поддержал его Дэви я тоже начал смеяться.

Ученые стояли друг против друга и не могли успокоиться от хохота. Необычный шум привлек внимание ассистента из соседней лаборатории. Открыв дверь, он замер на пороге: «Они что, потеряли разум?» Ассистент зажал рукой нос и крикнул:

— Скорее выходите! Вам необходим свежий воздух. Вы же отравились!

На воздухе Беддоис и Дэви действительно понемногу пришли в себя. Однако головная боль не проходила и говорила о том, что этот «безвредный газ» оказал сильное действие на их организм[305].

— Ваш газ ужасно меня развеселил, а теперь вот голова трещит от боли.

— Надо погулять еще немного на воздухе. Но все же в этом неприятном происшествии есть и польза, мы открыли новое свойство этого газа. Надо только хорошенько проветрить лабораторию.

Дэви отправился в дом Беддоиса, где ему были отведены две комнаты. В одной он устроил себе спальню, в другой — кабинет для работы, где он проводил долгие часы, сочиняя поэмы и сонеты и находя в этом отдохновение. Немалая заслуга в том, что Дэви по-прежнему увлекался поэзией, принадлежала миссис Беддоис. Нередко в ее доме собирались известные в то время английские поэты и писатели, которые оценили незаурядные литературные способности ученого и приняли его в свою среду. Самуэль Колридж, Роберт Саути и Уильям Вордсворт[306]помогли Дэви опубликовать многие его стихи. И все-таки он больше всего на свете любил химию, находя в неутомимых исследованиях свою особую поэзию.